Вы знаете, что мы начали цикл материалов, который рассказывает о сложных чувствах к наших детям — агрессии, злости, криках. Мы уже говорили о том, что такое вербальный абьюз и чем он может быть опасен, а сегодня обсудим, откуда вообще берется злость на детей и что с ней делать. Мы попросили психолога Татьяну Ветшеву написать для нас очерк о материнской злости.
Вы знали, что каждая мама злится время от времени на своего ребенка? Каждая.
А та, которая говорит, что не злится никогда, не очень честна. С другими или с собой. Или она уже прошла по этому поводу курс психотерапии (и имеет в виду, что знает, как со своими эмоциями быть «в друзьях»).
Злость — одна из базовых эмоций, которая отражает наше состояние в текущем моменте. Испытывать ее — нормально. Скорее не испытывать время от времени в своей жизни злость (раздражение — сюда же) — это странно. Эмоция злости призвана сигнализировать нам, что на нас «нападают», предъявляют права на «границы наших владений», и нужно включать механизмы защиты.
Еще злость — это сигнал о боли. Мне больно, и поэтому я злюсь. Вспомните, какими агрессивными могут быть раненые звери.
Тот, у кого выключена эмоция злости, автоматически превращается в медленно умирающую жертву. У кого включена, у того все хорошо с инстинктом самосохранения.
Рождение ребенка, как правило, актуализирует наши отношения с гневом.
Почему?
Во-первых, сама женщина находится в уязвимом психологическом и физическом состоянии, усиливающимся социальной перестройкой и накапливающейся усталостью.
Мы злимся на малышей, когда устали, когда нет сил — физических и эмоциональных. Когда мы нуждаемся в поддержке, но ее вот прямо сейчас взять неоткуда.
Мы злимся, когда сами нуждаемся в заботе, в поддержке, но не можем ее получить или сами для себя взять.
Мы злимся, когда нам говорят «дай», а у нас не то, что ноль, мы в глубоком минусе. Мы злимся, когда сами находимся в позиции «дай».
Во-вторых, ребенок — это человек, который пришел в мир из полного слияния с мамой, он не знает, что такое границы, нормы, правила, чужое пространство, уважение границ и т. д. Его способ выжить — это пробовать разное, приобретая опыт и получая обратную связь от отношений с другими людьми и с пространством. Его способ расти и развиваться — это порой наступить нам на голову, чтобы получить в ответ разъяренный крик о боли от мамы.
Неадекватный стимулу взрыв гнева, он зачастую не особо про вашего малыша. Он про вашу личную боль.
Когда мы орем на двухмесячного кроху, который мучается больным животом и не умеет ничего, кроме как плакать. Или на полуторагодовалого малыша, который упрямо не хочет есть суп, а продолжает оттягивать мамину футболку в попытках самостоятельно извлечь грудь. Или на пятилетку, которому 19 раз спокойно и между делом сказала «надень колготки», а он все на голову примеряет, и вот на 20-й ты взрываешься круче любого вулкана.
Во время такой злости мы мало находимся в контакте с реальным живым ребенком перед собой. Мы находимся не в позиции взрослого, мы проваливаемся в своего «внутреннего ребенка», чьи потребности и желания никто не слышит, а если слышит — то не придает значения.
Мы сталкиваемся со своей личной историей, со своим больным местом, в которое случайно тыкает наш малыш.
Для меня было очень мощным переживанием, когда на личной терапии я, испытывая злость к образу родителей за то, что они меня не замечают, испытала абсолютно такие же ощущения, что и во время моей злости на ребенка, когда я его качаю-качаю, второй и третий час, а он все плачет. Понимаете, да? Я злилась не на грудничка в этот момент, а на своих родителей.
Если всю прошлую жизнь ваша злость была под запретом (а это свойственно для советско-российских воспитательных парадигм), вы подавляли ее, и знакомство с ней произошло только тогда, когда в жизнь пришло материнство, следует заметить: первое время она будет прорываться как взрыв. За долгие годы многое накопилось. И сначала нужно слить воду, чтобы вся ржавчина стекла. То есть научиться видеть свой гнев, закономерности его появления и проявления, находить ему адекватное место во внешнем и внутреннем пространстве.
Овладеть мастерством управления своим гневом, в то же время позволяя ему быть и выполнять свои базовые функции.
Еще злость — это переживание своей силы, своего влияния, своей мощи. И когда на наш «хвост» ребенок наступил, мы злимся, это хорошо, ведь ребенок чувствует край, за который ходить не надо. Хорошо, когда ребенок ощущает: «Здесь граница».
И здесь страшнее для женщины не столько сама злость, проявленная в моменте, сколько стыд за нее. Стыд за то удовольствие от своей власти, которую я ощущаю над ребенком, проявляю свою власть и силу. Когда я наслаждаюсь тем, какая я большая и какой он маленький. Когда стыд — это про остановленное, запрещенное удовольствие. Быть большой — это нормально.
Когда ребенок чувствует маму большой, за собой чувствует право быть маленьким, быть на своем месте — это хорошо.
Как меньше злиться в отношениях с ребенком?
Заботиться о себе, о своем внутреннем ребенке. Уделять себе и своим желаниям время и внимание, слышать свои потребности, обращаться за помощью, искать поддержку.
Снижать свою требовательность по отношению к детям. Через что? Через снижение требовательности к себе, в первую очередь. Идеальный порядок каждый день дома при наличии детей — миф. Разнообразное меню каждый день из трех блюд при наличии грудничка дома — миф. Послушные во всем и всегда дети — лучше, если это миф. Меньше ожиданий — больше благодарности к себе и детям, когда удалось таки вкусно и разнообразно поесть, или полноценно выспаться, или когда р-р-р-раз — и чисто дома. И меньше злости на себя или на детей.
Меньше боли — меньше злости.
Между моментом, когда эмоция возникла, и моментом реакции на нее сосчитайте до шести. Даже не до десяти, шести будет достаточно. Это время, когда живет эмоция в чистом виде, без дополнительных триггеров из детства.
Паузу в шесть секунд можно заполнить рычанием, громким выдохом или громким «о-о-о», глотком воды или ударом во что-то мягкое.
Чувствуете, что злитесь, замечаете эту злость, замечаете, о чем она сигнализирует (позволяете эмоции выполнить свою функцию) — что причинило боль или задело границы, реагируете на причину из позиции взрослого, власть имеющего.
Это важно. Возвращаться в позицию взрослого, видеть в ребенке — ребенка.
Отвечать сразу на раздражающий запрос ребенка в том виде, в котором реально можешь дать ответ. Не допуская нарастания эффекта «снежного кома»: терпела, терпела, терпела, терпела — чуть не убила. Это может быть и «нет, сейчас я не буду с тобой играть, потому что устала» или «нет, сейчас я не буду с тобой играть, потому что не люблю играть в куклы. Можем порисовать, это я могу, если хочешь вместе чем-нибудь заняться». Это может быть «я начинаю злиться, оттого, что ты прыгаешь через меня. Перестань, пожалуйста, или может быть буря». Это может быть «дорогой муж, я устала, у меня болит спина, и я уже тихо ненавижу все вокруг, поноси ближайший час его на ручках, а я закроюсь в комнате и буду делать добрую маму». Это может быть «я сейчас выбираю выспаться рядом с ребенком, вместо того, чтобы пойти делать домашние дела. Или просто вместо того, чтобы безуспешно и нервно пытаться выбраться из-под него, прихватив свою грудь».
Что делать, если меры профилактики не сработали, и вы чувствуете, что плотину уже сорвало, и громкость уже набирает обороты, и ты становишься уже все шире и больше в своей злости, выпуская ее наружу?
Есть великолепно работающая рекомендация из области телесноориентированного подхода (спасибо Петрановской, у нее нашла): сядьте. Да, или лягте. Сделайте себя в физическом пространстве меньше. Кричите на корточках.
Здесь можно тоже порычать с ребенком или постучать в соседней комнате.
Есть еще мой личный метод. Когда эмоции уже не остановить, я выбираю трансформировать злость в слезы. Дать возможность раненому зверю не в бешенство уходить, а позализывать свои раны. Конечно, для детей это тоже стресс в некотором роде, но, на мой взгляд, он помягче. Из двух зол я выбираю то, за которое потом меньше стыдно.
Это не конец света. Это часть жизни, когда человек встречается с агрессивной средой. Это опыт. И наша задача, как ответственных субъектов отношений, взрастить эту субъектность в наших детях.
Объяснить, что было, почему было, как этого избежать в следующий раз.
Попросить прощения. Быть обычным человеком со своими слабостями, ранами и уязвимостями перед ребенком — это возможность для установления близких и доверительных отношений с ним. Это создание права для ребенка самому быть живым, настоящим, неидеальным, чувствующим, испытывающим разные, не всегда удобные эмоции.
Это обучение ребенка тому, как можно нести ответственность за свои эмоциональные реакции и как извиняться. Как строить отношения.
И последнее.
Злиться — это не отменяет любить.
Важно, чтобы это знали и помнили не только мамы, но и дети.