Однажды вместо привычного рекламного ролика ему показали ЭТО — минуту нового мультика. Вы только оцените масштаб коварства — пихать свой мультик в рекламный блок к другим мультикам! По уровню подлости такой приемчик сравнится разве что с продавцом шариков и безделушек, который поджидает вас на выходе из парка аттракционов.
Мой сын посмотрел эту минуту и влюбился. Я сознательно не хочу говорить, что именно это за мультик — да это не так и важно, ведь у каждого родителя, как мне кажется, есть свой Тот Самый Мультик. Или песня. Или видеоролик.
В общем, свой собственный криптонит, от которого сводит скулы и начинает подташнивать как от долгой езды в тряской маршрутке.
Скажу только, что это детский мультик про ожившие машинки — с ужасной 3д-графикой, вторичными песнями и слабеньким сюжетом. Да, я понимаю, сколько таких мультиков за свою жизнь фоново смотрит родитель, казалось бы, уже давно пора привыкнуть, но почему-то именно это кошмарное произведение анимационного искусства оказалось той самой соломинкой, которое сломало хребет верблюду (и моему не сильно-то утонченному художественному вкусу).
Интересное по теме
«Не трогай мои вещи!» Как научить ребенка видеть чужие личные границы?
Как назло, ребенок полюбил этот мультик сильной и неослабевающей любовью. И как назло, создатели этого мультика не остановились и продолжили генерировать посредственный детский контент, каждый выпуск которого мой сын встречает радостным: «О, новая серия! Давай посмотрим!».
Чем глубже я погружалась в пучину отчаяния и примитивных песен, спетых дурным голосом, тем сильнее внутри меня разгоралась моральная дилемма.
Приспособленчество, забота о себе и внимание к собственным потребностям — наше все. Это значит, что я не обязана ежевечерне терпеть в своей гостиной дурацкие детские песни, от которых меня корежит как на обряде экзорцизма. Я взрослая, компьютер с мультиками — мой. Я могу запретить, отключить, не показывать и фильтровать.
И первое время это даже казалось мне валидным методом. Я удалила треклятый мультик из рекомендаций, отписалась от него и бурно начала продавать сыну альтернативы — более талантливо сделанные, менее раздражающие, более полезные, увлекательные, и вообще более приемлемые, чем то, что он смотрел до этого. Сын сопротивлялся, но периодами мне удавалось увлечь его чем-то другим. Впрочем, проходила пара недель, и он снова со слезами на глазах начинал требовать свой любимый мультик. Тот самый мультик.
Я пробовала убеждать его, объяснять, почему я считаю этот мультик худшим творением мультипликации, просто отказываться или картинно расстраиваться (токсичненько, я знаю). Но сын стоял на своем.
И тогда я поняла, что этот треклятый мультик — не просто сорняк, который я могу выполоть из инфополя моего ребенка и продолжить возделывать на нем хорошее-доброе-вечное.
Этот мультик — это граница, которая разделяет меня и моего сына. Эдакие ножницы, перерезающие пуповину между нами.
С рождения моего ребенка я полностью управляла тем, что он потребляет. Что надевает, с какими игрушками играет, какие книги читает и какие мультики смотрит. Я старалась выбирать то, что было созвучно моему личному вкусу — и в ситуации с младенцем большинство вещей действительно можно выбрать по этому принципу. Младенец не станет возмущаться.
Но теперь мой ребенок подрос, и этот мультик, каким бы ужасным и дурацким он ни казался мне, ему нравится. Более того, я заметила, что даже сейчас, два года спустя, мой сын вновь и вновь возвращается к этому мультику в те дни, когда он болеет или сильно устал.
То есть для него он стал эдакими «Друзьями», ну или любым другим сериалом, который, может быть, устарел и давно уже стал не таким смешным и интересным, но который мы продолжаем смотреть, когда нам надо разгрузить мозг, отдохнуть, переключиться, справиться со стрессом и обрести почву под ногами.
Этот мультик — примитивный и предсказуемый — стал частью его копингового механизма, его точкой предсказуемости, и я не вправе у него это отнять. Более того, вся эта история заставила меня задуматься о будущем. Мой ребенок растет, сепарируется, у него появляются свои собственные желания и интересы — это нормально, и к этому я готова.
Однажды он включит в свой комнате какую-то странную музыку, от которой у меня завянут уши, однажды он приведет кого-нибудь домой и скажет, что у них любовь, однажды он решит, кем станет, когда вырастет — и все это будут его решения, его желания и его выбор. И я здесь смогу стать для него только тем человеком, который примет, поддержит, расспросит, выслушает и обнимет. Потому что это его жизнь, а не моя.
Так дурацкий мультик стал для меня уроком уважения и толерантности к интересам собственного ребенка, который я, кажется, усвоила на всю жизнь. Нет, я не стала сильнее любить этот мультик и меньше корчиться от звуков песен из него. Я просто выхожу в соседнюю комнату и закрываю дверь поплотнее — и в этот момент это лучшее, что я могу сделать для своего сына.