Современный родитель без смартфона — буквально как без рук. Не потому, что у нас у всех гаджетозависимость, цифровая тревожность и боязнь остаться без лайков (впрочем, и это немного тоже, что уж там). А во многом потому, что мы — первое поколение родителей, познавшее чудовищную социальную изоляцию и при этом получившее доступ к огромной базе знаний о том, как устроены дети. Что еще делать, как не гуглить, оказавшись в четырех стенах с младенцем?
Но совершенно особенную роль смартфон играет в жизни кормящей матери. Честное слово, я не представляю, как женщины справлялись со всем этим до того, как изобрели мобильники! Да, даже Nokia 3310, думаю, была отличной компаньонкой тех женщин, которые стали матерями в 2000-х (представляю, каких успехов они достигли в «Змейке» во время лактационных марафонов с младенцами на руках). Но сейчас — особенное время, и телефон в руках кормящей матери порой способен на чудеса. Я серьезно.
Телефон был со мной в родовом отделении (под конец родов у меня уже не было сил держать его в руках, и когда ко мне пришла врач, чтобы осмотреть меня перед потугами, она была удивлена его локацией: «Лена, что же это такое? Почему у тебя телефон в промежности!»), затем он был рядом в послеродовом, на выписке и дома.
И только тогда, когда мы с ребенком окунулись в домашнюю рутину, я ощутила всю мощь того простого факта, что у меня под рукой всегда был телефон. Посудите сами.
Это именно он помогал мне проснуться во время сеансов ночного кормления, и что самое главное — он помогал мне не уснуть (!) в процессе, а значит, не навредить ребенку. Чтение Твиттера в те прекрасные ночи бодрило меня, поднимало мне настроение и позволяло почувствовать себя человеком, а не только молокозаводом на ножках.
Это именно он был подсветкой и ночником, который рассеивал свет по комнате, когда среди ночи нужно было вставать к малышке. И именно он светил мне в глаз, когда я случайно поворачивала его фонариком к себе. И снова будил и заставлял прийти в чувство. Без этого свечения я бы не справилась, точно говорю.
Это именно он был рядом, когда сеанс висения на сиське затягивался на час-полтора. Он позволял мне чувствовать себя хоть еще на что-то годной, ведь я читала книги (про ГВ, ага), размышляла, следовательно, существовала. Он давал мне возможность ощутить свое присутствие в реальном мире.
Это именно он был со мной, когда мне хотелось запомнить, впитать, осмыслить свой опыт, восхититься своей новой ролью и своим маленьким человеком рядом. Он записывал мои слова и был моими глазами — сколько фотографий ребенка на груди у меня есть! Эти воспоминания бесценны, и я невероятно благодарна за то, что у меня и многих других матерей есть возможность возвращаться к ним не только в своей голове (которая, как известно, многое искажает. Именно поэтому в воспоминаниях наших родителей мы с вами уминали борщи с трех месяцев, а с семи спали всю ночь).
Это именно он был со мной, когда я лежала в полном аду, панике и лактостазной умиральной яме, судорожно пытаясь понять, что это такое со мной происходит (привет, наш любимый феномен «почему мне никто об этом не рассказал?!»). И именно он научил меня тому, как с этим справляться — да, подсовывая кучу всякого бреда, которую мне приходилось разгребать, параллельно осваиваясь в материнстве и борясь с сорокаградусным жаром. И именно он подсунул мне телефон консультантки по лактации, которая дала мне силу, как Лунная призма. Что бы, блин, я делала без телефона в тот момент (в те 14 моментов — именно столько эпизодов лактостазов я пережила), как бы я справлялась? Не хочу знать!
Это именно он был со мной, когда я пыталась работать, пока дочь посапывала у меня на груди. Фактически он и не дал моей карьере посыпаться — я просто смогла принести ее с собой в комнату, где кормила свою младеницу.
И именно он регулярно падал ей на голову, разряжался в самый неподходящий момент, звонил дурниной, как только ребенок засыпал, а также волшебным образом оказывался так далеко, что притягивать его к себе приходилось большим пальцем левой ноги.
Конечно, как любая мать, у которой есть опыт кормления младенца, я знаю, что эти моменты соединения, они критически важны. И они даны нам для того, чтобы быть с ребенком в контакте. Чтобы вдыхать его запах и вырабатывать ведра пролактина с окситоцином (взболтать, но не смешивать). Чтобы сонастраиваться. Чтобы знакомиться. Чтобы учиться быть вместе. И разумеется, я исключительно «за» то, чтобы не упускать эти мгновения, которые на фоне всего остального родительства действительно пролетают, как миг. Но еще я «за» то, чтобы женщина делала все возможное для восстановления ресурса, для общения с собой и внешним миром, для собственного удовольствия, в конце концов.
Я убеждена, что все это необходимо делать не за счет благополучия ребенка — это даже не обсуждается. Невозможно просто пялиться в телефон, когда малыш нуждается в тебе, а ты — нуждаешься в нем. Но когда он тихо-мирно сопит на твоей груди, медленно погружаясь в сон, ты вполне можешь позволить себе немедленно погрузиться в интернет.