Я хотела, чтобы моя дочь росла вне гендерных стереотипов. Ну, знаете, что девочки должны носить платья, розовое, быть послушными и хозяйственными, а мальчики носить штанишки и катать машинки. Не то, чтобы это все что-то плохое, просто кем быть и что носить — это выбор, а не предопределение. Почему это для меня важно? Потому что не хочу, чтобы моя дочь тратила энергию на то, чтобы быть той, кем ее хотят видеть, вместо того, чтобы развиваться и жить свободной от навязанных обществом гендерных норм.
Темы патриархального строя и феминизма обсуждать с двухнедельным младенцем было бесполезно (младенец в ответ на доводы о дискриминации женщин в трудовом коллективе только орал), поэтому я начала с одежды. Конечно, это оказалось труднее, чем я думала. Четыре года назад купить приличную одежду для новорожденных без рюшей и расцветки в стиле «розовый ужас» оказалось еще той задачкой. Мир больше не казался мне черно-белым, он стал розовым и голубым. Нет, были и какие-то нейтральные цвета, типа желтого, но только в сочетании с уродскими рисунками.
Наконец я нашла пару магазинов с одеждой унисекс и принципиально покупала черную, коричневую, серую одежду для своей дочери.
Что угодно, лишь бы дочь увидела, что одежда не определяет пол, по крайней мере, если тебе этого не хочется.
Как-то знакомая, которая родила со мной с разницей в месяц, жаловалась, что не может найти сыну круг для плаванья голубого цвета, везде только розовые остались. Я спросила, неужели это так важно для полугодовалого ребенка, на что она ответила, что мне не понять, ведь у меня девочка. По ее мнению, приводить шестимесячного мальчика в бассейн с розовым кругом для плавания ниже его достоинства, а девочку с голубым — нормально. Такие дела.
Я задумалась: может быть, действительно я чего-то не понимаю, ведь у меня нет сына. Возможно, так этой знакомой легче понимать и принимать, что у нее родился человек мужского пола. Возможно, она видит своей миссией воспитать настоящего мужчину, а розовый круг для плавания конкретная тому преграда. Я действительно этого не понимаю.
Зато я вижу, как такие мысли мешают ребенку расти свободным, принимать решения, не отталкиваясь от своей гендерной роли, учиться быть собой.
Вот так я тихонечко, в глубине души, осуждала действия знакомой, и сама того не заметила, что стала делать то же самое, только наоборот. Я настойчиво скупала черные слипы, избегая страз и прочей нечисти, отказывалась от платьев и упоминаний розового, потому что считала, что это ограничивает свободу дочери. Только оказалось, что это не свобода, а какие-то нездоровые перегибы.
Я повторяла ошибки миллионов людей, запрещая ребенку видеть мир разным: розовым, голубым, желтым с уродскими рисунками, да любым.
В конце концов, это для меня рисунки уродские, а, возможно, дочь посчитает их верхом изобразительного искусства. Я учила ребенка тому, чего так старалась избежать — стереотипам. Такая вот ирония судьбы.
Теперь у нас в гардеробе полно розовых платьев, и колготок, которые больше бы подошли танцовщицам из Мулен Руж, есть блестящие крылья феи на резиночке и черные худи, есть джинсы из мальчикового отдела и набор носков с машинками. Я даю дочери возможность выбирать, чего не могут сделать многие, особенно, родители мальчиков. В этом плане с сыновьями действительно сложнее, ведь если купить розовый круг для полугодовалого малыша — это еще не проблема, то составить мальчику гардероб без привязки к полу в России — все-таки еще та нравственная дилемма. У меня нет сына, чтобы понять, как бы я ее решила, но точно бы постаралась смотреть на ее с разных ракурсов.
Вообще, смотреть на воспитание ребенка с разных точек зрения — миссия современного родителя. Нам приходится думать над каждым действием и бездействием, вместо того, чтобы просто повторять, как делали наши предки. У нас появилась возможность спросить «А почему так?» и искать на это ответы. Это и круто и тяжело одновременно. Круто, потому что стереотипное мышление здорово ограничивает человека, не дает раскрыть возможности личности в полную силу. А тяжело, потому что мы росли со всеми этими стереотипами, и многих очень ломает глядя на мальчика в розовом круге для купания. Наш мир (по крайней мере, в России) все еще розовый и голубой (как бы не парадоксально это не звучало), только вот цветов в нем гораздо больше, и очень хочется, чтобы наши дети это могли увидеть.