Опыт одних родов.
Читательница НЭН Дарья прислала в редакцию трогательное письмо о том, как появился на свет ее ребенок, а еще о том, что никогда нельзя подготовиться к родам заранее на сто процентов, даже если очень стараешься.
Моя история начинается с большой радости: в феврале 2022 года мы с будущим мужем пришли к выводу, что хотим ребенка. Утром 16 апреля я уже держала в руках заветный тест с двумя полосками, последний из дюжины тестов, израсходованных за неделю от нетерпения.
У меня была замечательная беременность. Я буквально светилась и порхала, энергия лилась через край. Я с удовольствием ела, много работала, везде ездила — море, горы, реки, кемпинги, тусовки, музыкальные фестивали, все нипочем. Животик рос, а в нем активно толкался маленький человечек, которого все очень ждали.
На последнем месяце беременности я уже не работала, со скуки наводила дома уют, заказывала детские шмотки, шила фетровые звездочки и изнывала от нетерпения: ну когда же ты уже появишься?
Интересное по теме
«Всю беременность я обчитывалась всем, что связано с мягкими и естественными родами. Но их не случилось»: монолог читательницы НЭН о кесаревом сечении
Заветный день ПДР, я всеми мыслями уже в роддоме и держу на руках маленький орущий сверток, но мое тело со мной не согласно.
Каждая тренировочная схватка, каждое неприятное ощущение в области таза воспринимались как начало родовой деятельности.
К роддому в тот день мы радостно бегали трижды, и трижды врачи, ехидно переглядываясь, разворачивали нас обратно.
24 декабря я, как и всю неделю, ходила со счетчиком схваток и отсчитывала интервалы. Мы поехали гулять по новогоднему центру, вкусно поели, забрали заказы из пункта выдачи, а интервалы между схватками становились все меньше и меньше.
— Ну что, рожаешь?
— Вроде рожаю. Я уже ни в чем не уверена, если честно.
— Съездим в роддом?
— Поехали, опять врачей повеселим.
В этот раз мы действительно не ошиблись. Меня переодели в сорочку с дурацкими цветочками, положили в дородовую палату и стали ждать.
Во время беременности я не сидела сложа руки, а серьезно подошла к вопросу того, что меня ждет. Я перечитала тонну книг, две тонны статей, подписалась на все возможные каналы и группы, ездила на дни открытых дверей и лекции акушеров. Я знала, как сделать обезболивающий массаж, как правильно дышать во время схваток и потуг и даже какое купить масло, чтобы избежать разрывов. Я была гуру по беременности и родам, а еще мечтала родить с минимумом медицинских вмешательств, без этих ваших эпидуралок. И да, я взяла в родблок колоду карт и книжку Макса Фрая, вдруг станет скучно (ха-ха!).
Но утром 25 декабря нас с мужем перевели в родблок, и все пошло не по плану.
Интересное по теме
«Пока они меня зашивали, обсуждали новогоднюю премию». Истории родов 31 декабря
Сначала было просто больно. Потом было очень больно, но терпимо. Вечером я, наплевав на советы акушерок и доул, скулила и выла раненым волком, сидя на полу в душевой, пока муж поливал мою поясницу теплой водой. А раскрытие практически не шло.
Ближе к ночи пришли врач и заведующая отделением, сообщили, что раскрытие всего четыре сантиметра, и предложили анестезию, а я была настолько измотана болью, что наплевала на свои радужные планы и подписала документы.
Анестезиолог, ворчливый немолодой мужчина, несколько раз спросил, где были мои мозги, когда я делала татуировку на всю спину, и знаю ли я, что если пигмент попадет внутрь, то будет очень плохо. Ворчал, ворчал, но все-таки поставил мне катетер, и спустя полчаса я провалилась в сон на пару часов.
А раскрытие все так же шло по сантиметру в несколько часов.
Утром я подписала документы на капельницу с окситоцином. Сразу после этого у меня резко поднялась высокая температура. Снова капельница, на этот раз с жаропонижающим, от которой не было толку: температура немного опускалась и поднималась снова.
Анестезия уже перестала действовать, я лежала тряпочкой, скулила, орала, пыталась дышать правильно, пока муж и заботливая акушерка держали мои ноги. Мне было уже настолько плохо, что в какой-то момент я без каких-либо эмоций подумала: «Если я сейчас умру, муж сможет позаботиться о малыше?»
Опять документы, подписи, прокол пузыря.
«Даша, новости не очень хорошие, у малыша дистресс от температуры, воды зеленые. Есть риск гипоксии. Нужно кесарево, ты согласна?»
А я была согласна уже на все, только бы это закончилось.
Каталка, операционная, новый анестезиолог пытается дать дозу анестезии, но чувствительность не пропадает ни на грамм. Маска на лицо — и я проваливаюсь в темноту.
Спустя какое-то время я пришла в вялое подобие сознания с трубками в носу и горле, прикованная к операционному столу. Наверное, они должны были помогать мне дышать, но я, видимо, плакала, нос забило, а слюна настойчиво пыталась попасть в дыхательные пути, так что я задыхалась и ничего не могла с этим сделать.
Мужской голос рядом со мной долго и терпеливо повторял: «Подними руку и сожми мою как можно сильнее. Еще. Слишком слабо. Я знаю, тебе неприятно, но ты пока не можешь дышать сама». Я из раза в раз повторяла попытки до хруста сжать его кисть. Когда получилось подобие слабого рукопожатия, обладатель мужского голоса вытащил трубку из горла, и я провалилась обратно.
Интересное по теме
Как принять участие в партнерских родах и не облажаться: советы отцам
Очнулась уже за полночь в палате интенсивной терапии. «Вашего малыша привозили. Я вас будила, но вы не проснулись, — сказала милая девушка, ожидавшая моего пробуждения. — Мы с вами завтра посидим, а потом походим. А пока отдыхайте».
Все горело так, будто внутри расплескали лаву, хотя по венам растекалось только размеренно капающее обезболивающее. Мокрые насквозь пеленки и простыни противно липли к коже. Зачем-то приподняла одеяло. Видимо, чтобы убедиться, что лежу в луже собственной крови. Убедилась.
«А я видел, что у тебя внутри», — обрадовал муж. Не знаю, как так вышло, но его пропустили в операционную и дали подержать нашего маленького мальчика.
Пошутила про богатый внутренний мир. Вообще много шутила, так было проще не думать, что где-то в другом отделении маленький человек, с которым мы должны были познакомиться еще днем, но не вышло, и теперь он лежит одинокий, напуганный, вырезанный скальпелем из своего теплого безопасного убежища.
Задавалась вопросом, можно ли было как-то повлиять на процесс. После пары сотен «если бы я…» пришла к выводу, что никак бы я ни на что не повлияла. Организм просто не был готов и не понял, чего от него хотят.
Было больно.
Больно переворачиваться, вставать, ходить, лежать. Было невероятно много крови, она пропитывала насквозь сорочку, пеленки и простыню.
Было страшно.
А потом мне привезли крошечного человека, и все закончилось.
Маленький человек затмил собой весь шум окружающего мира, все мысли и переживания. Как море в сокрушительный шторм, он уничтожил все живое и мертвое. Больше ничего не существовало, кроме него.
Болтающийся в своих крошечных вещах, совсем не похожий на меня, взъерошенный, оплывший, с потрескавшейся кожей, следами первородной смазки и острыми коготками, человек смотрел на меня мутными темными глазами, и это значило больше, чем весь остальной мир вместе взятый.
Подгузники — изобретение, которое спасает родителей и малышей по несколько раз в день. Но перед тем как стать приятным к телу, мягким и нежным, оно прошло тернистый путь. Буквально — через мох, солому и сушеные тыквы к чудесам современных средств гигиены. Чтобы узнать много нового, предлагаем пуститься в это путешествие длиной в тысячи лет. Но мы, конечно, управимся быстрее.
Интересное по теме
Большая история подгузников
Пока мы лежали вдвоем на тесной больничной койке и человек смешно копошился под одеялом, у меня вдруг появилось чувство, что все эти 23 года я занималась какой-то фигней, которая была не про меня и не для меня, и не понимала, что не так в этом искусственном привкусе, а потом нашла настоящий смысл и все осознала.
Если бы я знала, что меня ждет, с какой нечеловеческой болью мне предстоит столкнуться, пошла бы я на это?
Захочу ли я когда-нибудь вновь оказаться в стенах роддома, на операционном столе, сознательно лечь под скальпель?
Да. Определенно да.