Наша читательница Валентина Мамонтова ведет блог, в котором рассказывает о своих материнских буднях. Недавно она опубликовала пост, в котором сравнила себя до рождения дочери Майи, и теперь, когда малышке исполнился год и девять месяцев. Что сказать? Изменения, как это часто бывает, разительные. С разрешения Вали мы публикуем ее зарисовку целиком. А если вы тоже хотите поделиться с НЭН своей офигительной историей, пишите на: editor@n-e-n.ru.
Сегодня Майе 1,9, и я созрела оставить тут честную заметку про свое материнство. Точнее, про стресс и все то, что научило меня быть лояльнее к миру вокруг и даже к самой себе.
Помню, когда Майя Алексеевна только была в проекте, мне казалось, что я буду очень терпеливой мамой. Ведь при виде «истеричек», прилюдно ругающих своих чад, я всегда хмурила брови и искренне не понимала: «Как можно злиться на ребёнка, ведь дети — это такое счастье!». Еще большее негодование у меня вызывали родители, залипающие при детях в смартфоны. Эй, ребят, ну неужели по ту сторону экрана может быть что-то интереснее, чем собственный карапуз? Да бросьте!
Когда я уже была беременной, мне посчастливилось наблюдать за мамой в транспорте, которая смартфоном развлекала своего годовалого малыша. Тогда я подумала: «Неужели нельзя было предусмотреть игрушки в дорогу?» и решила, что со мной такое точно не прокатит.
А еще я была уверена, что ребенок должен спать только в своей кроватке. А также, прости Господи, что я постараюсь не приучать младенца к рукам (хотя и догадывалась где-то в глубине души, что это, как минимум, противоестественно).
А когда Майе было полгода, я все еще искренне не понимала, почему молодые мамы жалуются на плохой сон? Простите, сунула сиську в рот малышу под боком и спи дальше. И еще я предполагала, что Майя не будет смотреть мультфильмы — по крайней мере до двух-трех лет. Зачем они ей?
И вот еще совсем недавно я думала, что все эти шуточки про ребенка, выламывающего туалетную дверь, сильно утрированы, пока сама не услышала, сидя на белом друге, вопрошающее: «Мааа-миии».
Теперь, когда я иду в туалет, если дочь особо ничем не увлечена, я (та-дам!) включаю ей мультфильмы. Да, ей они не нужны, зато они нужны МНЕ! Иначе, когда ребенку приспичило играть с тобой здесь и сейчас и нет никакого дела до (ура! наконец!) хорошей погоды, миссия «собраться на прогулку» становится невыполнимой.
Особенно тяжело не пользоваться благами цивилизации, когда ты уже вот как год готова продать душу, чтобы дочь наконец стала спать по ночам. Но, увы, мне пока никто не предлагал такой сделки, поэтому все, что мне сейчас остается, — правильно, жаловаться на плохой сон. Итак, жалоба: ребят, простите, но вставать в 6 утра на работу было и то легче, я проверяла.
И еще мы до сих пор периодически спим вместе. Да-да. С того самого момента, когда я чуть не положила свою малышку мимо кроватки в сонном бреду, встав 151 раз за ночь по требованию. Это позволило мне не свихнуться от депривации сна уже в первый год ее жизни.
Кстати, вы знали, что далеко не всем детям в первые годы жизни есть дело до игрушек? Дети на самом деле не любители самообмана, в отличие от взрослых, и сразу распознают в бесполезной пластикой хрени бесполезную пластиковую хрень, а не дорогую развивающую игрушку. Поэтому, когда нашей честной малышке становится по-настоящему скучно в дороге, — спасайся кто может. И тут уже забываешь про все свои принципы, достаешь смартфон и набираешь в поисковой строке: «Ми-ми-мишки».
Так, с ребенком разобрались. А что если стало скучно маме? Это же декретный ОТПУСК. Маме не может быть скучно априори. Социальная изоляция? Нет, не слышали. Только если раньше, чтобы пойти в кино с друзьями, мне было достаточно посмотреть расписание кинотеатра и выбрать подходящее для всех время (а ведь и это раньше казалось сложным, ха-ха), то сейчас я как настоящий стратег: сначала прощупываю баба-почву, сверяю расписания бабушек, дедушек, мужа, друзей, себя (ой, нет), ребенка, кинотеатра и того парня и только после этого пишу: «Давайте, если ничего не изменится, и я смогу уложить свою кроху раньше, чем начнется фильм (который начинается позже на пять часов, чем время сна, но все же), тогда, может быть, сходим в кино?». И все это я проворачиваю в смартфоне с ребенком на руках! «Что за мать?», наверное, думают обо мне прохожие. Но я их понимаю, ведь я когда-то тоже была такой — непонимающей.
А еще они, наверное, думают: «Как можно злиться на ребенка, ведь дети — это такое счастье!», когда я с кипятящимся чайником вместо лица волоку по улице за хрупкую ручку жалобно рыдающего МОНСТРА. И совсем не важно, что до этого мы с ней за полтора часа прошли всего 500 метров, и что все эти 500 метров МОНСТР не хочет ни ехать в коляске, ни идти пешком, а на маминых руках нарочно сует свежевымазанные грязью пальцы в рот, а я при этом изо всех сил стараюсь сохранять ангельское терпение. Конечно, это бывает нечасто. И на самом деле прохожих с осуждающими взглядами я почти не встречала, в основном с понимающими и добродушными. Зато в таких ситуациях я вижу себя — ту юную, выспавшуюся и с нахмуренными бровями. И теперь стараюсь больше никого не осуждать, ни о чем не зарекаться и любить свое маленькое счастье без каких-либо правил. Просто любить.
Но главное, что я узнала за эти 21 месяц материнства, что дети, да — это невероятное счастье, но еще и самый большой в жизни стресс. И я сейчас говорю не только о том, что с детьми бывает непросто сладить. Я говорю, например, о разбитых коленях или температуре 39,9 у грудного младенца, когда сама начинаешь трястись от страха. О любой ситуации, когда ребенку плохо и ребенок смотрит на тебя умоляющим взглядом. Ведь сейчас ТЫ для него супергерой-волшебник, во всемогущую силу которого он непременно верит, и тебе нельзя облажаться. Ты ДОЛЖНА сделать так, чтобы ребенку снова стало хорошо. И ты изо всех сил дуешь на красно-зеленую коленку или принимаешь решение звонить в скорую, а потом целуешь в место укола «анальгин димедрол нош-па». И ребенку становится легче, а у тебя где-то появляется седой волос.
А как, кстати, вы реагируете на свое плохое самочувствие? Раньше я особо не заморачивалась сигналами организма, а сейчас я практически впадаю в панику: «Вдруг со мной что-то случится, как же она будет без меня?». А потом сражаюсь со своим собственным страхом, потому что есть дела поважнее, чем трата нервных клеток на фантазии. И это я еще не хочу вспоминать о роддоме, потому что это очень болезненные воспоминания (а когда-то я надеялась на счастливые).
Вишенкой на торте стресса стало родительское чувство вины. И честно говоря, раньше я не понимала, что это за зверь, о котором все говорят. Не понимала, пока не заметила, что с самого рождения дочери виню себя за все противоречивые чувства, которые испытываю по отношению к ней и к своему материнству. Но, к счастью, к этому моменту я уже научилась справляться с подобными мыслями (мне повезло, я сама была налюбленным ребенком). Я достаточно хорошая мама и, как ни странно, тоже человек.
И главное — я все равно по-настоящему счастлива быть мамой. И когда Майя смеется, наверное, пара моих седых волос снова становится цветной (именно так я объясняю себе, почему все еще не поседела). Я люблю ее всем сердцем, и эта любовь — моя собственная панацея и прощение. А еще простая, но великая мудрость — быть добрее. Ко всем вокруг и даже к самой себе. И вот я уже вижу, как мой маленький человек становится наполнен любовью и добротой, значит все это не зря.