Мы используем файлы cookie для того, чтобы предоставить Вам больше возможностей при использовании сайта.
Но для Александры эта публикация стала частью большого пути к себе – в посте к снимку она призналась, что боролась с послеродовой депрессией, полтора года не могла принять себя и свое изменившееся тело, рыдала и не хотела подходить к зеркалу. Чувство, знакомое многим мамам.
Килмюррей назвала произошедшие с ее телом изменения «темной стороной материнства» и посетовала на то, что об этом никто и никогда не говорит – такая фигня может случиться с кем угодно и без предупреждения.
Насчет «с кем угодно» – это абсолютная правда. У профессиональной бегуньи Стефани Ротстйен Брюс после двух беременностей случился диастаз (то есть расхождение) мышц живота, но для нее это крайне неприятное последствие рождения двух подряд детей (разница в возрасте у малышей – 15 месяцев) стало своеобразным вызовом.
Через шесть недель после вторых родов она запостила в своем инстаграме эту фотографию и вернулась к тренировкам.
Весь путь восстановления и возвращения к спортивной карьере она запечатлела на фото – вот так она выглядит теперь.
Своей историей отношений с обвисшей кожей на животе с подписчиками также делилась Кендра Уилкинсон, модель, участница реалити-шоу и мать двоих детей.
Весной 2016-го она выложила в инстаграм селфи, на котором хорошо виден живот, и написала: «Гляньте-ка, что со мной сделали дети. Они сделали меня счастливой». С чувством юмора у Кендры вообще все отлично, она не стесняется своего тела и запросто показывает двум миллионам подписчиками, какими бывают будни материнства.
Ну а что касается слов Килмюррей о том, что «никто не говорит» о подобных изменениях во внешности после беременности и родов, то тут она, конечно, немножечко лукавит. Но смысл ее заявления понятен: всякий раз, когда кто-нибудь заявляет, что не для всех «самые счастливые в жизни девять месяцев» проходят бесследно, и что стыдиться тут нечего, начинаются дискуссии. Воистину: беременность и роды – неисчерпаемые темы для споров до посинения.
Их-то все той же весной 2016-го попыталась пресечь австралийка (мы в НЭН любим австралийских мам, очень они задорные) Оливия Уайт, блогерша и мама двух дочек. Она разместила у себя в Фейсбуке фотографию, на которой она запечатлена почти полностью обнаженной – на ней только черные трусы.
Под снимком Оливия написала, что не понимает, какой смысл в том, чтобы из кожи вон лезть ради возвращения к своему прежнему телу. «Знаете что? Да насрать. Я больше не тот человек, которым я была до рождения детей. Так почему я должна хотеть вернуться в тело, которое никак со мной не связано и не отражает того, что со мной произошло?» – говорилось в ее посте. Но, судя по тому, что нынче запись больше не доступна, положить конец спорам о том, можно ли и нужно ли выносить в публичное пространство тему послеродовых трансформаций, ей не удалось.
Обсуждение того, что может ждать женское тело после родов нужно вовсе не для того, чтобы развести очередную войну на форумах, выгулять свои идеальные формы в белом пальто по Сети, а для того, чтобы тем, кто ненавидит себя за то, на что в большинстве случаев никак нельзя повлиять, почувствовал поддержку. С этим, кстати, хорошо справляется очень крутой и нужный российский проект My lines, my life.
На черно-белый инстаграм, который анонимно размещает фотографии и истории женщин – с растяжками, диастазами, «съеденной» лактацией грудью, шрамами от кесарева, linea negra посреди живота, – подписаны сто тысяч человек. Каждый день там появляются посты самого разного содержания – кто-то смог полюбить себя заново, кто-то не смог смириться со всеми новыми обстоятельствами, кто-то пытается бодриться.
Так или иначе, материнство – это не только рождение, но и перерождение.
