Эту фразу многие из нас принесли в родительство из собственного детства. И если раньше никто особенно не задумывался над ее влиянием на формирование личности ребенка, то теперь ее отрицательный эффект доказан детскими психологами.
Требование прекратить плакать понятно — родителям каждый день приходится слушать крики и вытирать слезы по самым разным поводам. Однако наша задача на самом деле состоит не в том, чтобы максимально быстро устранить этот раздражающий шум (хотя казалось бы!), а в том, чтобы дать ребенку уверенность — родители принимают его чувства и разрешают их выражать. Ведь плач это естественная реакция, помогающая ребенку справляться с накатившими эмоциями.
Как бы вас ни бесили эти слезы из-за неправильно завернутого блинчика и недостаточно оранжевого цвета, помогите ребенку осознать и назвать эмоции, которые он испытывает. Вместо «прекрати плакать» скажите: «Тебе грустно/ты разозлился/ты испугался» и так далее, в зависимости от ситуации. Важно проговаривать эмоции не с вопросительной, а утвердительной интонацией, чтобы ребенок точно понял, что конкретно он сейчас испытывает. Таким образом вы не только «ратифицируете» его чувства, но и расширяете его эмоциональный кругозор.
Да, вам, бывшему ребенку, выросшему в типичной постсоветской семье, может быть трудновато перейти с простого «не плачь» на наименование эмоций, но мы же стали родителями не для того, чтобы делать так же, как делали наши мамы и папы.
Прекрати бегать. Прекрати орать. Прекрати бросать игрушки. Прекрати ковырять в носу. Прекрати доводить мать. И так далее до бесконечности. И это, к сожалению, не работает. В 2000-х было проведено исследование, в ходе которого выяснилось: дети, от которых в приказном тоне требуют что-то прекратить, склонны не только не выполнять ультимативную просьбу, но и погружаются в разрушительную деятельность с гораздо большим энтузиазмом.
Поэтому нам важно уметь формулировать свои запросы, причем лучше даже делать это за несколько минут до катастрофы. Например, вы поднимаетесь по лестнице в поликлинике и знаете, что на этаже вас ждет коридор со скользкой плиткой на полу. И говорите ребенку: «Сейчас поднимемся и около кабинета будем ходить или спокойно сидеть и рассматривать книжки». Или идете в магазин и чувствуете, что нытья и требований купить вкусняшку не миновать, тогда говорите: «Зайдем в магазин, ты поможешь найти мне хлеб и мы пойдем домой».
Подобные фразы не только задают темп движения и объясняют, чего вы от ребенка ожидаете, но еще и не содержат в себе повелительного наклонения и настраивают на спокойный позитивный лад.
Использование подобных выражений тоже требует выдержки и тренировки. Ну а что не требует?
Особенно крепкого терпения требует отказ от фразы «не ной». Потому что нытье даже хуже, чем рев. Вместо нее эксперты рекомендуют использовать предложения помощи или поиск альтернативных вариантов: «Чем тебе помочь?», «Как думаешь, мы можем с этим что-то сделать?», «Скажи, что ты хочешь, только своим нормальным, обычным голосом». И еще: помните о том, что истерики малышей это просто биологическое явление, а не психологическое оружие.
Детей начинают учить извиняться задолго до того, как их мозг созревает до такой степени, чтобы они в действительности могли почувствовать сожаление за свои проступки. Нам кажется, что это важно, потому что умеющий извиняться ребенок растет не только вежливым, но и эмпатичным. На самом деле это не так: никакой связи между аффективной эмпатией и просоциальным поведением не найдено.
Чтобы развить эмпатию и умение сострадать, нужно учить ребенка прежде всего не приносить извинения, а приходить на помощь тому, кого они обидели. Если малыш разрушил башню из кубиков, построенную другом, нужно показать ему, как помочь собрать ее заново. Это поможет осознать, что не самые лучшие поступки, сделанные при этом не со зла, можно попытаться исправить и получить положительный результат.
Само по себе слово «извини» он научится употреблять, если будет слышать его от вас и других значимых взрослых — соотнося его с теми или иными ситуациями в своей жизни, и сможет его правильно применять.
Вы-то, может, и не деретесь. А ваш ребенок дерется. Фраза «мы не кусаемся» или «мы не бросаемся камнями» особенно плохо действует на детей, которые ведут себя не самым лучшим образом достаточно регулярно. Говоря вот это «мы», родители хотят показать ребенку, что он часть группы, коллектива, который живет по определенным правилам, позволяющим оставаться всем ее членам в безопасности. Но частое повторение подобных мантр создает у ребенка ощущение, что из этой группы он исторгнут, поскольку не соответствует ее требованиям.
Гораздо лучше в таких случая использовать выражения, вроде «драться нехорошо, никого нельзя бить». Тут также пригодится прием из первого пункта: нужно назвать чувство, которое испытывает и жертва плохого поведения, и вы сами. По словам Екатерины Мурашовой, именно страдания родителей (даже театрального характера) от деструктивной деятельности ребенка, направленной на других людей, заставляют его обратить на свои проступки более пристальное внимание. То есть вы можете сказать: «Мальчику больно», а потом сдобрить это выступлением в духе: «А мама ужасно расстроена твоим поведением, боже, нет сил на это смотреть».
О, классика родительского лексикона. «Вот видишь!» или еще более крутая фраза «Я же тебе говорил!» — произносится гордо, почти с победной интонацией в момент, когда ваше чадо, к которому вы обращались с просьбой не скакать по свежевымытому полу, таки навернулось и лежит на мокром линолеуме в слезах. Ну вы сами посмотрите на это со стороны — чем вы сейчас лучше вашего вопящего ребенка? Вы просто стыдите его в такой неприятной и болезненной ситуации, вместо того, чтобы успокоить, а затем уже в обычной обстановке обсудить ситуацию.
Пережитый негативный опыт (не травматичный!), вроде падения с дивана, дает ребенку возможность подумать и отрефлексировать происшествие. Иногда, впрочем, на тоддлеров это никак не действует, и они продолжают лезть на рожон. Но тут ничего не поделаешь — во всяком случае, не стоит прибегать к этой злорадной фразе «Вот видишь!». Развивайте эмпатию и в себе: просто представьте, каково ему сейчас, а вы тут со своим подленьким «Вот видишь!».
Узнаете своих родителей? А себя? Вы ведь тоже так делаете, да? Но на самом деле ведь эта фраза совершенно бессмысленна, она просто паразит родительского словаря. Потому что повторять всю оставшуюся жизнь придется по сто раз. И если то, о чем вы просите, не выполняется, значит, что ребенок вас либо не понял или не услышал (он, например, был правда, по-настоящему увлечен игрой), либо он просто не хочет делать то, что его просят. Вот так все просто. Как будто вы все время хотите таскать его на ручках и покупать ему шоколадные яйца!
Какое послание мы закладываем в эту фразу? Нужно бояться родителя, который вообще не в курсе, что происходит в данную минуту, а также — я ничего тебе не сделаю, но зато я умею угрожать. Слыша эту фразы, малыши, возможно, впервые в жизни сталкиваются с когнитивным диссонансом: есть страх, а санкций нет. А когда наказание отложено, для ребенка оно вообще непонятно. Вот пришел через два часа после проступка папа и выключил мультики, которые ребенок тихо-мирно смотрел. Чего вы добились? Он вообще ничего не понял и впал во фрустрацию. То, что он сделал что-то плохое два часа назад, для него уже не существует — это было в прошлом веке. А наказывающий его «ни за что» родитель постепенно превращается в его глазах в монстра.
Безусловно, родители — не роботы и не профессиональные психологи, чтобы в моменты особенной усталости и упадка душевных сил помнить о том, что любая фраза из типичного лексикона взрослых имеет двойное дно. Поэтому мы продолжаем риторически вопрошать: «Сколько можно!» и злобно шипеть: «Сил моих больше нет!», но зная о неприятных эффектах въевшихся в наши мозги фраз, мы можем постепенно снизить частоту их использования даже в беседе с доведшим нас до белого каления тоддлером. Это трудно, но это возможно.