В начале сентября стало известно, что герцогиня Кембриджская Кейт Миддлтон и ее супруг принц Уильям ждут третьего ребенка. Как и две предыдущие беременности, Кейт переносит свое положение тяжело — ее постоянно тошнит, из-за чего она была вынуждена отменить свое участие в ряде официальных мероприятий, назначенных на сентябрь. Состояние, которое приходится переживать герцогине, называется Hyperemesis Gravidarum, чрезмерная рвота беременных. Проект Hello Giggles опубликовал колонку многодетной матери, Саманты Чаварриа, которая, как и Кейт трижды сталкивалась с этим крайне неприятным и опасным явлением. Вот что она рассказала о Hyperemesis Gravidarum.
Когда я узнала, что Кейт Миддлтон ждет третьего ребенка, я, как и все люди, которые любят детей, испытала радость — во всяком случае первоначально. Но затем, после того, как первый восторг по случаю предстоящего прибавления в ее семье спал, я вспомнила кое о чем, что роднит нас: мы обе знаем, что такое чрезмерная рвота беременных.
Это состояние может стать настоящим кошмаром для любой будущей матери.
Hyperemesis Gravidarum может затмить всю радость беременности, как многомесячный страшный сон, который превращает женщину в узницу собственного тела. Состояние характеризуется невыносимыми приступами тошноты и рвоты, такими жуткими, что порой жизнь женщины оказывается под угрозой, и ее госпитализируют. А еще эта чертова хрень никак не лечится, и никто не знает, откуда она берется.
Кейт получала необходимую в этом состоянии помощь, когда была беременна и Джорджем, и Шарлоттой. Несмотря на то, что эта патология весьма редкое явление (всего 0,5-2 процента беременных ему подвержены), оно имеет свойство возвращаться. Женщины, которые пережили это однажды, имеют 86-процентный шанс вновь испытать на себе Hyperemesis Gravidarum.
Этот расклад знаком мне слишком хорошо.
Я выносила и родила троих прекрасных детей, но во время каждой беременности я страдала от чрезмерной рвоты.
Во время первой беременности я понятия не имела о том, что такое вообще может быть. Когда мой токсикоз усилился, я держалась изо всех сил, потому что верила в то, что мне станет лучше. Но когда мое тело начало отвергать даже воду, я поняла, что мне нужна помощь. В отчаянии мы с мужем поехали в отделение скорой помощи, потому что врач общей практики не мог меня принять. Все время, пока я ждала своей очереди, меня тошнило желчью — больше моему организму просто нечем было блевать.
Мне поставили капельницу и дали лекарство от тошноты, но это едва ли помогло. Медсестра дала мне распечатку, рассказывающую о моем заболевании и велела обратиться к гинекологу.
Это было мучительно.
Я чувствовала хоть себя чуть лучше только в течение тех нескольких часов, что мне удавалось поспать. Крайне нуждаясь хоть в каком-то облегчении, я пробовала все: кандированный имбирь, активированный уголь, рецептурные свечи.
Ничего не помогало.
Я просто таяла на глазах, я даже не могла принять душ без посторонней помощи — ноги меня не держали. Я была вынуждена уйти с работы, что принесло мне облечение в том числе и потому, что я уже больше не могла терпеть шушуканье своих коллег. Они распускали слухи о том, что я преувеличиваю масштаб своего заболевания, чтобы привлечь к себе внимание. Это было бы смешным, если бы общий уровень осведомленности об особенностях женского здоровья в нашем обществе не был омерзительно низок.
В конечном итоге моя врач решила подключить тяжелую артиллерию. Она назначила сильнейший препарат против тошноты, по мощности воздействия сравнимый с химиотерапией, который поступал в моей организм через помпу, установленную на моем бедре. Также помощь мне оказывала медсестра, приходившая ко мне домой дважды в день.
Тошнота не прошла, но стала хотя бы выносимой. За время первой беременности я потеряла 22 килограмма. Рвота прекратилась примерно на 16-й неделе, она прошла буквально за один день. Теперь я могла наслаждаться счастливой и здоровой беременностью.
Все, кто когда-либо рожал, знают: ты помнишь боль, но она перестает иметь какое-либо значение, когда ты впервые видишь своего ребенка. Это была правда: я напрочь забыла о всех страданиях, связанных с Hyperemesis Gravidarum, так что я решила попытать счастья и решилась на второго ребенка — и рвота вернулась ко мне во время второй беременности. А потом и во время третьей. Три прекрасных малыша и три Hyperemesis Gravidarum — я похудела в общей сложности на 45 килограммов. Мне очень хочется родить еще одного ребенка, но я боюсь, что больше не выдержу.
Переносить чрезмерную рвоту физически было очень тяжело, но Hyperemesis Gravidarum оказал и сильнейшее влияние на мою психику.
Тошнота, рвота и обезвоживание истощили меня. Я перестала быть собой, я не могла принимать участие в собственной жизни. Во время последующих беременностей я не могла даже заботиться о детях, которые у меня к тому моменту уже были. Я постоянно плакала, а потом из-за обезвоживания у меня не оставалось даже слез. Я была опустошена. Я хотела, чтобы все оставили меня в покое. Во время чрезмерной рвоты я впервые столкнулась с депрессией, которая позднее стала хорошо знакомым мне состоянием.
Единственное светлое пятно во всей истории с Hyperemesis Gravidarum — это тот факт, что для будущего ребенка это состояние неопасно, все питательные вещества он получает в достаточном количестве из запасов в организме матери.
Это знание помогало мне держаться во время особенно тяжелых приступов. Я фокусировалась на том, чтобы давать всю свою силу ребенку в предвкушении того дня, когда я впервые смогу взять своего маленького лучшего друга на руки. Только благодаря этому я выдержала.
И я представляю, через что проходит Кейт Миддлтон.
Несмотря на то, что чрезмерная рвота беременных — это очень тяжелое состояние, в конце концов все заканчивается. И ты получаешь результат, который не променяешь ни на что на свете: у меня трое прекрасных детей.
Я как-то слышала такое выражение: чтобы дать ребенку жизнь, женщина должна немножко умереть. По сути, невероятные страдания, которые мы испытываем во время беременности и родов, это то, что мы должны отдать в обмен на новую жизнь. И если вы спросите меня, то я считаю, что это выгодная сделка.