«Я очень горжусь тем, что у нас ни разу не закончились подгузники и пеленки». Большое интервью Лизы Монеточки*

18+
Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Гырдымовой Елизаветой Андреевной либо касается деятельности иностранного агента Гырдымовой Елизаветы Андреевны.

«Витя начал подкаст так: „Лиза, ты мне иногда говоришь, что тебе не нравится мой костюм“»

Расскажи, как появилась идея подкаста?

Несколько лет назад я участвовала в проекте «Учитель для России», и в его рамках мы с организаторами поехали в разные школы в маленьких подмосковных городах и поселках. Там мы общались с подростками. Было очень много детей, они заранее готовили вопросы. Получилось очень круто: мне нравилось не столько отвечать на вопросы, сколько задавать их, общаться. Почитать стихи, которые они пишут, спеть песни, рассказать истории.

Там были и подростки, и совсем маленькие дети. И вопросы были такие: есть ли у тебя хомяк? как ты стала такой певицей, что тебя любят дети пяти лет? Недавно я еще участвовала в проекте «Дикие прогулки». Он для детей, которые переехали из России и Украины в Израиль. Я вспомнила, как мне нравится общаться, как я заряжаюсь энергией.

Мне нравится быть в роли воспитательницы в детском саду, которая развлекает детей. Если я на детской площадке с Ниной, ко мне сбегаются дети, мы устраиваем какие-то игры, конкурсы. И я подумала, если мне это так нравится, если это всех вдохновляет, то это можно попробовать включить в свою жизнь на постоянной основе. И вот подкаст оказался самым классным решением, которое несложно реализовать.

Как ты решилась вести подкаст с Витей? Кажется, здесь могло быть много подводных камней.

Первоначально я думала, что сама буду вести, но, когда дело дошло до записи, начала сильно волноваться, как все пройдет. Студия «Либо/Либо» согласилась со мной это сделать, и, когда они подключились, я стала еще сильнее волноваться и попросила Витю поприсутствовать на записи первого выпуска в качестве моральной поддержки. В итоге продюсеры и редакторы подкаста остались довольны, и мы стали делать это вместе.

Можно ли сказать, что подкаст стал для вас формой семейной терапии?

У нас с Витей был опыт настоящей семейной терапии, когда вы сидите перед специалистом. В целом это не отличается от опыта повседневного общения. Мы, конечно, не только обсуждаем, что надо купить макароны, но это все равно включено в нашу бытовую жизнь. Мы сплетничаем про общих знакомых, вспоминаем прошлое, делимся какими-то историями из детства. Это все помогает по-другому посмотреть на партнера. Я вообще с другой стороны взглянула на Витю, хотя, казалось бы, уже все про него знаю. Но нет.

Что, например, ты узнала про него нового?

Наверное, в выпуске про любовь я много чего узнала. Потому что просто так начать расспрашивать про первую любовь — «а когда ты в кого впервые влюбился» — это как будто бы немного странно. Хоть я и стремлюсь к тому, чтобы быть абсолютно неревнивым современным человеком, я от этого далека, и меня могут триггерить такие темы.

Я стараюсь иметь столько информации, сколько мне комфортно. А этот подкаст — как парная психотерапия. Он создает такое безопасное пространство, где вы можете говорить, а можете остановить друг друга, если вам будет неприятно. И есть еще третье лицо в виде невидимого слушателя, который заставляет вас не переходить границы, не триггерить друг друга. И, в общем-то, благодаря этому подкасту я узнала много про Витины первые любови. Например, как он расстался со своей первой девочкой, как он пытался ее в себя влюбить тем, что принес в школу тяжеленную барабанную установку и играл на ней. Это меня очень умилило.

Вы не ссорились в процессе записи подкаста?

Один-единственный раз было. В подкасте про внешность. Про то, как относиться к тому, когда тебя критикуют за внешность. И Витя начал этот подкаст так: «Лиза, ты мне иногда говоришь, что тебе не нравится мой костюм». И меня это так расстроило! Мне очень не понравилась эта форма. А я не могу справиться со своими эмоциями через какое-то кокетство, через шутки. Мне нужно так: «Ой, Вить, давай будем по-другому эту тему [обсуждать]». Так выглядело, будто я какой-то страшный агрессор, хотя я уже сто раз извинилась за это, это было давно. Но в подкасте у меня нет возможности прямо обсуждать наши отношения, я должна деликатно вырулить, мягко. Я сидела, злилась, ждала момента, когда у меня будет возможность ему об этом сказать, и только в перерывчике я смогла это сделать.

«Роды — это просто один день из твоей жизни, который проходит»

Здесь кажется логичным поговорить про ваше партнерство. Витя на равных участвует в уходе за Ниной. Вы это обсуждали заранее?

Я думаю, мы об этом договаривались, просто давно, когда обсуждали наши взгляды на семейную жизнь в целом. Наша ситуация располагает к этому, потому что мы вместе работаем, вместе решаем деловые вопросы, вместе ездим в туры. Витя прекрасно справляется, и я еще раз убедилась в том, что это все миф о какой-то там роли, о каких-то материнских инстинктах.

У нас очень четко поделились обязанности. Витя, например, взял на себя обязанность укладывать Нину. Сейчас он уехал по делам на пару дней, и все эти дни я не могу уложить Нину, потому что у меня нет этого навыка. Он прислал мне видеоинструкцию с какой-то игрушкой — он делает это просто за 15 секунд. Эту руку под мышку, эту сюда, а потом, когда у нее начали закрываться глаза, переворачиваешь ее вот так. Уложить Нину у меня занимает 30–40 минут, иногда больше часа. Витя делает это за 15 секунд.

Какие обязанности закреплены за тобой?

Организационные моменты — чтобы у нас не закончились подгузники, смесь. Я очень горжусь тем, что у нас ни разу не закончились подгузники, пеленки. И когда мы собираемся в отпуск, у нас все прекрасно разложено, все лекарства на месте. Сварить кашку мы можем оба, погулять — оба. Вите сложно отвечать за организационные моменты, я не могу укладывать Нину спать. Еще я веду календарик дел: через неделю у Нины будет врач и так далее.

Случаются ли разногласия?

Да нет, такого нет. Как все родители, мы многого не знаем и не понимаем оба, и у меня очень много книжек от разных друзей. Я не могу сказать, что мы полностью идем по этим книжкам. Наверное, я всегда стремлюсь узнать как можно больше правил и следовать им более точно. А Витя занимается тем, что, наоборот, убирает какие-то правила и этим облегчает нашу жизнь. Я помню, как долго боролась с тем, что ребенок не должен сосать соску, что это очень плохо, просто конец света. И это Витя меня уговорил, и я осталась очень довольна этим решением. Но я просто такой человек правил. А Витя такой: «Давай сделаем так, чтобы было всем комфортно и чиллово, чтобы мы куда-нибудь съездили вместе и отдохнули».

«Чувство, будто ты говешка в проруби: просто плаваешь — не с кем поговорить, катаешься с этой коляской одна»

У тебя были какие-то ожидания от родительства? Есть ли сейчас ощущение разрыва между ожиданием и реальностью?

Ну, есть такое только с самими родами — я очень за них боялась, переживала. И всю жизнь эта мысль про роды меня потрясала ужасно. Звучит страшно, сложно себе представить. Мы смотрели много видео, как надо дышать, что с собой взять. Оказалось — в моем случае, — что это не такое значимое событие. Это просто один день из твоей жизни, который проходит. И не так много вещей в нем, на которые ты можешь повлиять в моменте. Понятно, что у всех разные роды, но у меня были такие: потерпи и слушай, что говорят. Мне кажется, я зря об этом так много думала и так к этому готовилась. Я, например, мало читала про проблемы с лактацией и жалею об этом.

Монеточка — та самая, из соцсетей, с сотнями тысяч подписчиков — такая же мама, как и все? У тебя бывает день сурка? Сталкиваешься ли ты с выгоранием?

У меня точно есть какие-то привилегии. Например, то, что мы с Витей всегда вместе. Это очень удобно. Мало какая семья может позволить себе круглосуточно вдвоем наблюдать за ребенком. Если кто-то из нас хочет поработать, он это может сделать в течение дня, когда ребенок спит или когда у второго есть настроение с ним прогуляться. Я благодарю судьбу за эту возможность. Не очень распространено среди музыкантов везде таскать с собой ребеночка, а я по-другому не представляю свою жизнь. Мне очень комфортно, что Нина всегда рядом.

Я не очень люблю хвалиться, потому что в нашей группе все музыканты — родители, но никто не может позволить себе много концертов подряд таскать с собой ребенка. Это все надо указывать в райдере: здесь нужна кроватка, здесь — автокресло, а здесь — специальная еда. И в этом смысле у нас все равно исключительные условия, классные, удобные. Я очень мало времени провожу на площадке — все остальное за меня делает Витя. Настраивает инструменты, репетирует с музыкантами, спорит со звукорежиссерами. Я в это время всегда либо в отеле с Ниной, либо в гримерке. Без этого мне было бы в сто раз тяжелее.

Мне тяжело с Ниной и возникает день сурка, когда мы просто много дней подряд сидим дома и нет никакой работы, никаких поездок. Мне в это время очень одиноко, это дается тяжело. Я по пять раз звоню маме, бабушке, сестре. А у всех работа, какие-то дела. Они говорят: «Лиза, давай я тебе позвоню попозже, не могу три часа говорить». У меня тут нет подружек, но вот сейчас — появляются. Это было не то чтобы неприятно — просто чувство, будто ты говешка в проруби: просто плаваешь — не с кем поговорить, катаешься с этой коляской одна. Но когда Нину стало легче включать в свою жизнь, это чувство ушло. Даже на сцену я ее уже однажды выносила — слушатели были готовы.

Кстати, про маму, сестру и бабушку. Родственники не осуждали тебя, к примеру, за то, что выкладываешь фото Нины в соцсети?

Родственники мне это сами не говорили. Если их что-то смущало, они могли моей маме пожаловаться или друг другу. Но я попросила всех меня беречь, потому что очень много на меня обстоятельств разных навалилось в одно время. И я попросила: «Пожалуйста, давайте без негатива. Если это не вопрос жизни и смерти, давайте просто говорить друг другу хорошие вещи».

Но был один комментарий, который меня сильно расстроил. Читательница спросила: «А вы что, не подождали сорок дней [прежде чем выкладывать фото]?» И я подумала: «Блин, наверное, и правда надо было подождать сорок дней» — и прям взволновалась. Мне просто Нина показалась самым красивым существом, которое я вообще видела в своей жизни, и мне хотелось и похвастаться, и порадовать людей, что есть на свете такой младенец. А потом я увидела про эти сорок дней, и, пока они не прошли, я волновалась.

Есть ощущение, что ты кайфуешь от пребывания с Ниной. Это так?

Когда у нее плохое настроение, мне просто не до рилсов, нет свободных рук, чтобы что-то снимать. Последние месяца полтора я какая-то уставшая и грустная. Ну, не грустная — может, ленивая. И я просто ничего не снимаю. Снова будет хорошее настроение — мне опять захочется. Но какая-то часть жизни остается за кадром.

Как ты восстанавливаешься?

Я не знаю. Мне нужен какой-то новый способ. Просто так остаться одной мне не очень помогает. Сдать ребенка папе и попросить их уйти — мне скучно становится. У меня есть цель поэкспериментировать и уехать куда-то на полтора-два дня без Нины. Она всегда была со мной. Витя уже уезжал по каким-то делам, а я еще ни разу. Когда у меня появляется время для отдыха, я просто сижу в интернете и занимаюсь какой-то ерундой. Но когда появляется время заняться творчеством, это меня очень заряжает, вдохновляет. И сейчас моя цель — организовать себе пространство для творчества. Чтобы там точно можно было закрыть дверь. Чтобы не спальня и не гостиная — пусть малюсенький уголочек, но только для творчества.

«Как я загонялась из-за какой-то ерунды и не могла уснуть до трех ночи, так и не сплю. А Нина спит»

Ты не раз говорила, что ты феминистка. Транслируешь ли ты эти взгляды Нине?

Наверное, я пока еще ничего не транслирую. Пока что с ней очень сложно взаимодействовать словами. Недавно она поняла, где носик, и может его показывать на себе и на маме. Вот и все взгляды.

Может быть, я в песнях что-то такое транслирую. Мы сейчас готовим альбом, и там все равно, сколько бы я с этим ни старалась бороться, большая часть песен посвящена Нине. Тому, как она родилась, как я с грустью и радостью смотрю на то, как она скоро покинет наш дом. Я просто не заметила, как пролетел год — и осталось всего 18–20 лет. Меня шокирует, как это все быстро проходит. В песнях у меня больше лирики, драмы, философских наставлений. А в обычной жизни я такое не очень люблю. И, мне кажется, оно так не работает, если ты говоришь терминами. Уж лучше показать на своем примере или еще как-то. К тому же они все такие разные — дети. Я вообще не знаю, чего ей будет не хватать, какие слова ей будут нужны. Характер ее мне пока не очень понятен.

А какой он?

Ну, она точно очень экстравертная. Расстраивается, когда вокруг нет новых людей — ей тяжело сидеть с нами втроем. Она везде ищет улыбку. Она уже привыкла, что в самолете мы сидим и сзади на ряду есть люди. И первое, что она делает в самолете, — залезает в эту дырочку между кресел и ищет, кто бы с ней пококетничал. И очень расстраивается, если люди заняты своими делами и не обращают на нее внимания. И нужно тогда с ней идти по рядам, чтобы какие-нибудь бабулечки ей улыбались.

Что меня удивило — на сцену она вышла и начала всем махать руками и радоваться очень сильно. Я вижу, что у нее переизбыток физической энергии, и я жду, когда уже ее можно будет отдать в какую-нибудь секцию. Я уже и гороскопы посмотрела, и натальные карты. Я в это раньше особо не верила, но для интереса я все проверила — мне нумерологи и астрологи часто шлют это, раскладывают карту. Они мне все говорят, что это будет настоящий львенок, и у нее везде львы, и это будет очень активный человечек.

Сделало ли тебя материнство более ранимой, уязвимой?

Какая была, такая и осталась. Тревожная осталась. У меня на сне это сказывается в первую очередь. Я думала, что, когда появится ребенок, это изменится, но нет — я по-прежнему не сплю до трех часов ночи. Как я загонялась из-за какой-то ерунды и не могла уснуть до трех ночи, так и не сплю. А Нина спит.

Как думаешь, зачем люди решают рожать детей сейчас, далеко не в самое стабильное и счастливое время?

Я спрашивала у своих друзей. Я поняла, что это попытка хоть что-то держать в своей власти, под своим контролем, хоть как-то своей жизнью распоряжаться.

А ты уже думала, как будешь говорить с Ниной об этом времени, о том, что происходило вокруг, пока она росла?

Я много думала об этом в беременность и даже писала стихи на эту тему. Но когда она родилась, много тревог ушло. Я поняла, что, когда она будет расти, она будет сама искать информацию и узнавать то, что ей нужно. Еще меня очень успокаивает, что дети спрашивают столько, сколько им надо.

Что бы тебе хотелось передать Нине? Какие установки, какое отношение к жизни?

Я бы хотела пожелать ей больше смелости. Меня в детстве так пугал этот мир, и много времени понадобилось для того, чтобы делать то, что мне хочется. Но, может быть, ей тоже понадобится время, чтобы раскрепоститься и принять себя. Мои родители очень правильные и удивительно современные вещи говорили мне про мою внешность — что мне не нужно комплексовать. Но это вообще не уберегло меня от комплексов и каких-то жестоких действий по отношению к себе из-за этих комплексов. Время, опыт и какие-то правильные люди — вот что нужно. Роль родителя, конечно, очень важна, но она будет постепенно снижаться. Все, что останется, — это просто быть рядом.

Фото: из социальных сетей героини.