Ударить ребенка, чтобы он не мешал соседям? Колонка о насилии как социально одобряемом воспитательном методе

Несколько лет назад я возвращалась из отпуска, самолет прилетел в Шереметьево, на паспортном контроле была огромная очередь. Недалеко от меня стоял пятилетний мальчик со своими родителями. Было видно, что он безумно устал. Он хныкал. Он постоянно спрашивал у мамы с папой, когда они смогут показать свой паспорт и забрать чемоданы. Очередь не двигалась. Папа мальчика чернел. Мальчик плакал сильнее.

В какой-то момент отец с размаху ударил ребенка по лицу и с криком: «Прекрати людям мешать».

Я до сих пор проклинаю себя, что в тот день ничего не сделала, а просто стояла в оцепенении. Впрочем, никто ничего не сделал.

Мне очень жаль этого мальчика. И хотя я не собираюсь оправдывать поступок его отца, мне жаль и этого человека. Получается, спокойствие других людей ему было важнее состояния собственного сына? Что это вообще за философия — главное, людей не потревожить?

Дети всегда будут, как писал Юрий Олеша в рассказе «Лиомпа», «ходить и мешать», на то они, в конце концов, и дети. Что это за домостроевские порядки — лишь бы другие люди не осудили? Неужели, даже став взрослыми и уже воспитывая собственных детей, мы не можем отмежеваться от вездесущего чужого мнения и страха помешать чужому человеку плачем собственного ребенка?

Когда я думаю о том, почему дети настолько бесправны в нашей стране, а насилие над ними стало чуть ли не главной государствообразующей скрепой (просто погуглите по новостям, как часто детей бьют указками, ремнями, камнями, шлангами и прочими вещами), мне кажется, что во многом виноват здесь именно этот страх — а что другие люди подумают, скажут, если у меня ребенок разорался?

Когда-то этот страх, может быть, и имел под собой реальные основания: соседи действительно могли на вас настучать неизвестно за что и вас потом могли увезти на черной машине в неизвестном направлении.

Но теперь-то что от этого осталось?

Поцокивание языком, косые взгляды, дебильные комментарии от бабульки на лавке у подъезда. Неужели это все такие страшные вещи, которые стоят того, чтобы поднять руку на собственного ребенка? Или каждый такой комментарий сам по себе не страшен, но когда ты уже выслушал тысячу, то начинаешь бояться?

И что должно измениться в нашем обществе, чтобы люди перестали бить своих детей ради блага каких-то рядом стоящих случайных взрослых?

Людмила Петрановская говорит, что тех, кто систематически применяет телесные наказания по отношению к детям, может остановить только закон, новый закон о домашнем насилии, который, мы надеемся, когда-нибудь все-таки примут. Но как будет работать этот инструмент в обществе, в котором до сих пор дети понимаются не как субъекты, а как какие-то объекты, главная задача которых — никому не мешать?

Чтобы закон заработал, должно вначале измениться общество — часто повторяет Елена Альшанская, возглавляющая фонд помощи детям-сиротам. Каким образом мы сможем начать менять это общество уже сейчас, еще до принятия закона, чтобы закон действительно оградил детей от травм?

Я не знаю историю той семьи из аэропорта, не знаю, били ли того папу в детстве его родители, насколько вообще насильственные методы в этой семье приняты по отношению к друг другу.

Но я уверена, что если бы тот человек, уже став отцом, реже сталкивался с осуждением в отношении поведения его ребенка, ему было бы легче в тот момент сдержаться.

Если бы он не сомневался в том, что все стоящие в зале прилета рядом люди понимают ситуацию, что никого не бесит в этот момент его плачущий сын, что никто не посмотрит на него косо, не оговорит, то, может быть, тот папа мог бы просто обнять мальчика и сказать ему, что знает, как ему сейчас тяжело стоять в этой очереди.

Конечно же, уберечь от того удара в аэропорту ребенка могли бы еще и специальные окна паспортного контроля для семей с маленькими детьми (да, я считаю, что пятилетний ребенок — это все еще маленький ребенок, и он тоже имеет право пройти через это окно, а сейчас такие специальные очереди есть, но они часто закрыты или по факту принимают семьи с детьми только до трех лет). Или какой-то один отзывчивый сотрудник аэропорта, который бы провел семью с плачущим мальчиком вне очереди.

Очеловечивание системы и ее дружелюбность в отношении семей могла бы свернуть горы.

А пока аппарат воспитывает терпение — все стоят, и ты стой. А если не можешь стоять тихо, чтобы другим не мешать, получи пощечину.

В России так часто говорят, что чужих детей не бывает. Но что это на самом деле значит: что все готовы направо и налево воспитывать детей и их родителей или действительно проявлять минимальную эмпатию?