«Не бывает обязанностей без прав»: колонка Алины Фаркаш о включенном отцовстве и его парадоксах

— А потом он, ты представляешь, надел на маленькую Полину зимний комбинезон и пристегнул ее в автокресле! — рассказывает моя мама о встрече с моим другом детства. — И делал это очень легко, будто занимается таким каждый день!

— Э-э-э-э-э… — говорю я, — Полина — его третий ребенок. Было бы странно, если бы он не умел надевать на детей зимние комбинезоны…

— Все равно он большой молодец! — уверенно говорит мама.

Отцу действительно очень легко обрести статус молодца и героя, просто сменив ребенку подгузник или выйдя на прогулку с коляской. И в этом есть не только видимая, явная несправедливость по отношению к мамам, которые всегда всем должны и никогда не героини.

В этом есть и более сложная и потенциально более опасная для семьи несправедливость… Кого мы хвалим за простейшие действия? Маленького ребенка, ну или беспробудного идиота.

Примерно такая роль отведена отцам во многих семьях и мне это кажется огромной проблемой. В этой дискуссии обязательно должен появиться кто-то, кто скажет, что роль эту мужчины заняли сами и если бы они хотели, то они бы!..

Но давайте по порядку: уже вышли миллионы статей (половину из них написал НЭН!) о том, как важно поддерживать начинающих мам. О том, какому давлению подвергаются молодые женщины, впервые ставшие мамами: бабушки, врачи, мимопроходящие крокодилы — все знают, как ребенку лучше.

Мы говорим о том, как важно прислушиваться к себе, полагаться на свою интуицию. Я лично написала километры текстов о том, что ни один здоровый младенец еще не умер на руках у здоровой и любящей матери. Вы его видите, вы чувствуете его дыхание, вы тревожитесь — вы точно не сделаете ему плохо! Просто поверьте в свои силы и посылайте к черту всех, кто попробует сказать вам, что вы не справляетесь.

У женщин есть вот эта поддержка и еще представления общества о неком «материнском инстинкте», который якобы есть у каждой родившей.

Пусть это неправда, но это так же отдает матери права на ее ребенка.

У большинства отцов прав на младенца примерно столько же, сколько было у моего семилетнего сына по отношению к новорожденной сестре: ее можно подержать на ручках под моим строгим контролем. Принести подгузник, покачать коляску. «Не трогай, ты ее разбудишь! Аккуратнее, ей будет больно!»

И тут мы вступаем на тонкий лед: обычно в семье считается правильным то, что кажется правильным маме. Я, например, кричала на мужа, когда он наклонялся за подгузником, оставив дочку на пеленальном столике. Всего лишь доля секунды на пеленальном столе — но я считала это крайне опасным и жестко настаивала на том, что нужно положить одну руку дочке на животик и только тогда наклоняться: достать подгузник можно и второй рукой.

За семь лет до этого, тоже я: раздеваю новорожденного сына и оставляю его на пятнадцать минут на пеленальном столе для проветривания попы. Но что можно маме — то категорически запрещено папе. Мама лучше знает.

Тонкость заключается в том, что не бывает обязанностей без прав! Не может быть ситуации, в которой родитель проактивен, полноценно на равных ухаживает за ребенком — и при этом не принимает относительно него никаких решений. Даже если эти решения совершенно не нравятся маме.

Я как-то пыталась пенять мужу на то, что он перед школой кормит нашу дочь всяким джанкфудом — сосисками, замороженными шницелями, шоколадными шариками с молоком. На что он вполне логично ответил, что кормит ее утром едой, которая отвечает следующим требованиям: 1. ее легко приготовить, 2. он точно уверен, что дочь это быстро съест и не пойдет в школу голодной, 3. из-за этой еды ему не придется с ней ссориться по утрам и терять время. Ну и что, если кто-то хочет, чтобы дети ели более здоровую еду, тот может сама вставать по утрам и вести с ними дискуссию о пользе салатов и куриных грудок.

Это было чувствительно, но в общем справедливо: кто в данный момент ухаживает за ребенком, тот и принимает решения. Кому нести ответственность за последствия — тот и решает.

Я слежу за тем, чтобы дети пошли спать вовремя. У мужа дети могут веселиться хоть до часа ночи, но зато он сидит с ними и держит за руку, пока они не заснут. Я учу детей готовить, чтобы они были самостоятельными. Муж собирает детям коробочки с едой и вырезает огурцы бантиками, чтобы они чувствовали родительскую любовь и заботу. Я с самого раннего возраста учила детей плавать и ездить на велосипеде. Муж даже крошечный трехколесный самокат считал адской машиной, способной покалечить наших деточек.

Если я еду на пляж с детьми, я загораю и время от времени прошу дочку подплыть поближе к берегу. Если муж едет с детьми на пляж, то он находится в море ровно столько времени, сколько и дочь. Я покупаю сыну дорогие ортопедические кроссовки, потому что у него плоскостопие, муж — серьезный игровой ноутбук, потому что «я заметил, как ему тяжело играть на старом».

Мы очень разные и у нас очень разные представления о правильном и важном в выращивании детей. Главное тут то, что тот, кто в данный момент с ребенком, — несет за него полную ответственность со всеми обязанностями — и правами.

Обычно молодой маме очень сложно отстоять перед миром свое право на ребенка и на самостоятельные решения. Молодому папе чаще всего это сделать еще сложнее. Я много раз видела, как вполне заинтересованный и вовлеченный отец подвергался атаке сразу трех женщин — двух бабушек и жены. «Уронишь, сломаешь, простудишь, разбудишь» — и так далее.

Примерно то же происходило со многими мамами, которые пытались кормить грудью: «Голодный, аллергия, не хватает витаминов, колики, не молочная порода, пустое молоко, хватит его мучить, он слабенький, сложно сосать…» У женщины в этом случае было два возможных выхода — или послушаться старших родственниц и прекратить кормить. Или — очертить границы, ограничить контакты — и продолжать делать то, что считаешь нужным и правильным.

Проблема в том, что у мужчины нет возможности отдалиться от того, кто считает его подход к младенцам неправильным. Плюс у него нет реальной поддержки рядом: умиление окружающих — «надо же, папа — а гуляет с ребенком!» — не считается и только добавляет в копилочку мыслей, что младенец — это не естественное занятие для отцов.

У большинства мужчин нет ни перед глазами друзей с опытом нормального включенного отцовства, ни опыта из жизни в родительской семье. Ролевых моделей нет в любимых всеми книгах, а в фильмах и сериалах они начали появляться буквально несколько лет назад.

Мне нравится израильский подход к родительским правам, в котором при разводе оба родителя автоматом получают равное количество времени с детьми, то есть дети неделю живут у мамы, а неделю — у папы. И в этой ситуации приходится включаться даже мужчинам с самыми нежными лапками. Но я разговаривала о подобном с подругами в России: большинство находят такую ситуацию ужасной и не готовы разделять с бывшим мужем ответственность за детей после развода.

В любом случае тектонические пласты наших представлений о родительстве — сдвинулись и их уже не остановить, они все быстрее двигаются в сторону равного родительского участия и ответственности. Мы можем лишь объединяться и поддерживать друг друга на этом пути: нам всем сложно, но без борьбы — все же будет чуточку легче.