В издательстве «Манн Иванов и Фербер» выходит книга «В поиске материнской любви. Как взрослой дочери исцелиться от травм прошлого и улучшить отношения с окружающими и с собой». Ее авторка, психотерапевтка Келли Мак-Дэниел, специализируется на лечении женщин в созависимых отношениях.
Она подробно рассказывает, как первые годы и месяцы ребенка влияют на его дальнейшую жизнь, показывает, как родительская опека формирует у ребенка отношения с миром и что с этим делать взрослым. С разрешения издательства НЭН публикует фрагмент из главы «Теория привязанности и материнский голод».
Чтобы сформировалась безопасная привязанность, опека и сонастроенность необязательно должны быть идеальными. Ухаживая за малышами, все мамы совершают множество ошибок. Но, держа ребенка на руках, укачивая его и извиняясь, чутко настроенные матери исправляют естественно возникающие огрехи. Действуя ласково и вовлеченно, мамы восстанавливают связь с младенцами после долгого отсутствия или эмоционального всплеска.
Безопасная привязанность исходит из взаимозависимой двусторонней связи между мамой и малышом. Благодаря ей у ребенка возникает и крепнет уверенность в том, что отношения снимают боль.
Первые уроки социального взаимодействия настраивают развивающиеся системы мозга на здоровье и счастье, а также создают безопасную привязанность. Воспитание ребенка с безопасной привязанностью — настоящая магия материнства. Это активная работа по сонастройке и грандиозной искусной поддержке развития человека.
Интересное по теме
Как на самом деле работает теория привязанности и в чем ее суть
Безопасная привязанность облегчает взросление. Самодостаточность — это следствие здоровой зависимости и удовлетворенных потребностей, наиболее важных в ранний, крайне хрупкий, период развития. Безопасную привязанность можно представить в виде защищенного места, надежного эмоционального укрытия, по сути дома.
Дети с безопасной привязанностью обычно любопытнее и реже проявляют агрессию, чем их сверстники с небезопасной привязанностью. У них развита эмпатия. Они умеют справляться с трудностями и способны поддерживать близкие отношения с друзьями, возлюбленными и собственными детьми на протяжении всей жизни.
Как и любые другие дети, младенцы с безопасной привязанностью страдают, когда случается что-нибудь плохое. Важно, что они быстрее выходят из этого состояния, начинают доверять другим и позволяют помочь себе в трудную минуту.
Однако у младенцев, не получавших адекватной заботы и опеки, глубоко внутри коренится огорчение. Дети с небезопасной привязанностью взрослеют. Их нервная система реагирует совершенно иначе, чем у тех, кто формирует безопасные близкие отношения.
В средних классах дети с небезопасной привязанностью склонны к депрессии, нерешительности, прокрастинации, социальной изоляции, расстройству пищевого поведения (РПП) или зависимостям разного рода. Специалисты в этой сфере считают, что примерно у 50 процентов населения сформирован небезопасный тип привязанности.
Термин «материнский голод» описывает вызванные этим ощущения — тоску по душевной близости, ласке и защите, от которой не избавляют никакие психологические ухищрения.
У взрослых и детей с небезопасной привязанностью эмоциональные расстройства протекают намного тяжелее, чем у людей с безопасным стилем отношений. Из-за нехватки необходимой опеки в раннем детстве малыши и взрослые с бóльшим трудом нормально уживаются с другими, они отдаляются или замыкаются в себе, если им страшно.
Люди с небезопасной привязанностью чрезмерно зависимые, нетерпеливые и менее гибкие, чем их сверстники, следующие безопасному типу отношений. У них хуже работает память, они неспособны к многолетней дружбе и страдают от одиночества. Некоторые в моменты разногласий проявляют агрессию.
Случаев небезопасной привязанности настолько много, что я не вижу смысла ее патологизировать. Она присуща огромному числу людей. Более того, ее можно назвать «нормальной», если уместно использовать это слово.
Психологическая адаптация к небезопасной привязанности приводит к разрушительным последствиям: расстройствам психики, аддиктивному поведению и другим проблемам. Однако все они связаны с отсутствием поддержки, а не со слабостью характера или безволием. Из-за недостатка опеки нарушаются нейронные связи в мозге, отвечающие за близкие отношения.
Связи, обеспечивающие сохранность, наоборот, укрепляются. Иначе говоря, небезопасная привязанность располагает к постоянному одиночеству.
Без материнского утешения и защиты формируется травматический тип привязанности. Поскольку все происходит еще до развития высшей когнитивной деятельности — сознательного запоминания, аналитического мышления и логики, — мы ничего об этом не помним. А значит, и обсуждать истоки явления нам сложно.
Женщины с небезопасной привязанностью говорят, что чувствуют тяжесть, онемение и ажитацию без видимых причин. Они часто страдают от сниженного настроения. У них проявляются симптомы депрессии и генерализованного тревожного расстройства.
Материнский голод третьей степени (который мы обсудим в восьмой главе) проявляется так же, как биполярное аффективное расстройство и пограничное расстройство личности. Зная о нем, можно уточнить симптоматику и понять, что в основе — глубоко затаенная боль разбитого сердца.
Женщины с безопасной привязанностью не могут сочувствовать отчаянию и стыду, которые сопровождают материнский голод. Дело не в том, что они недоброжелательно настроены или никогда не печалятся, — просто этот голод им незнаком. Они неспособны представить, каков он.
Такие женщины ощущают тепло материнской заботы в тяжелые времена и вместе с мамой радуются счастливым событиям. Они просят о помощи, когда необходимо. Дочери с безопасной привязанностью проходят вместе с матерями основные вехи жизненного пути и делятся с ними позитивными переживаниями: например, когда выходят замуж, получают повышение на работе, обнаруживают новый интересный рецепт или готовятся к рождению малыша. Постоянное взаимодействие между матерями и дочерьми составляет доверительную, созидательную часть жизни.
С другой стороны, женщины с небезопасной привязанностью не могут сочувствовать теплым отношениям между матерью и дочерью. С раннего возраста они научились не обращаться к маме, если чувствовали страх, грусть или были счастливы. Они знали, что даже радость может угрожать эмоционально неустойчивой матери.
Можно было подумать, что само их присутствие безмерно тяготило матерей. Некоторые рассказывают, как их отталкивали, когда они нуждались в объятиях, других угнетала эмоциональная зависимость матери.
Без здоровой материнской опеки маленькие девочки взрослеют с имплицитным, заключенным в теле чувством «я одна, и это моя вина». Подобные мысли порождают стыд и ненависть к себе, которые препятствуют бережному вниманию к собственным нуждам, здоровым отношениям и моментам искренней радости. Стыд создает ощущение запертой клетки.
Психиатр и психоаналитик Джин Бейкер Миллер ввела термин «приговоренные к изоляции», которым описала одновременное переживание изолированности и стыда. Сара Пейтон, автор книги Your Resonant Self («Ваше резонирующее „я“»), называет то же состояние тревожным одиночеством.
Тот факт, что агонии стыда и изолированности дают несколько наименований, доказывает, что вы далеко не единственная, кто страдает от этой боли.
За долгие годы практики мне приходилось лечить от голода по матери даже женщин с безопасным типом привязанности.
Однако в основном мне представлялась возможность изучить все разнообразие небезопасной привязанности. Внутри нее выделяют два типа — тревожную и избегающую. Мы рассмотрим обе.
Дезорганизованную привязанность (еще одна сложная категория, которую иногда называют боязливой избегающей привязанностью) часто либо не замечают, либо неверно интерпретируют. По этой причине я детально рассматриваю ее в главе восемь, так как она соотносится с голодом по матери третьей степени.
Ученые выделяют разные типы привязанности, чтобы всесторонне описать поведение человека. Классификация удобна в рамках научного подхода, но она ни в коем случае не навешивает на вас ярлыки. Знать свойственный вам тип привязанности и понимать его нюансы полезно для развития осознанности.
Осознанность приносит с собой миг озарения, когда имплицитное воспоминание вдруг становится понятным и отправляется в отдел мозга, отвечающий за логику и перемены. Так вы заново пишете свою историю и движетесь к исцелению.
Пока мы будем обсуждать избегающую и тревожную привязанность, помните: не существует человека, поведение которого вписывалось бы строго в одну категорию. На самом деле характер привязанности может колебаться в зависимости от того, кто вы и с кем состоите в отношениях.
Дети с избегающей привязанностью приучаются скрывать собственные чувства с самого раннего возраста. Многие эмоционально отдаляются от людей из соображений безопасности, чтобы защититься от отвержения или угнетения.
Взрослые женщины с избегающей привязанностью чаще мыслят линейно. Обсуждение эмоций и чувств заставляет их сильно нервничать. Этот тип привязанности иногда называют пренебрежительным, потому что, утаивая свои переживания, мы теряем представление о том, как искренне чувствуют другие люди.
Я выделяю две основные причины появления избегающей привязанности.
Основной опекун нередко оставался безразличным. Он слишком рано и часто начал оставлять ребенка, не помогал справиться со стрессом после сепарации. Это нарушило раннюю привязанность. Не получая опеки, девочка переставала добиваться внимания матери. Если никто не появлялся, чтобы успокоить расстроенного младенца, потребность в утешении и участии подавлялась — только так можно было вынести невыносимое.
Присутствие основного опекуна было удушающим. Для младенцев переизбыток внимания матери вовсе не проблема — лучше заботиться больше, а не меньше. Но со временем дочерям становится сложно отделиться от всепоглощающей мамы.
Этому феномену психотерапевт, профессор педиатрии и детской психотерапии Сальвадор Минухин дал название «опутывание». Оно возникает, когда материнская потребность в дружеском общении и эмоциональной поддержке превосходит способность ребенка к независимости и проявлению заботы. Эта подмена ролей заставляет дочь опекать мать, а не наоборот.
Опутывание — это хитро замаскированная форма игнорирования, обратная сторона опеки.
Девушки-подростки и взрослые женщины в опутывающих отношениях не понимают, почему сердятся и раздражаются на «хороших» матерей. Психотерапевты недальновидно рекомендуют дочерям с этой проблемой быть терпеливее и закрывают глаза на тяжкий груз, который лежит на их плечах.
В этой ситуации гнев опутанной дочери игнорируется и перерастает в депрессию. Без надлежащего вмешательства женщины теряют способность к валидации (признанию и принятию своих и чужих мыслей и эмоций). Они уже не понимают, что гнев — это друг, который доверительно подсказывает: здесь что-то не так. Подробнее мы рассмотрим этот тип опутывания в седьмой главе.
Интересное по теме
Где проходит грань между заботой о ребенке и гиперопекой?
Избегающая женщина поначалу кажется очаровательной и производит впечатление эмоционально доступного человека. Однако это заученное поведение и ничего не говорит о реальной искренности. Взрослые избегающие женщины нередко чувствуют, что ближайшие спутники не дают им свободно дышать или держат в заточении.
Большинство из нас, столкнувшись с незнакомцем в лифте или метро, демонстрируют дистанцирующее поведение. Однако для избегающей женщины оно становится манерой общения по умолчанию. Бессознательная реакция влияет на язык тела и выражение лица, которые как бы сообщают: «Отстань» или «Оставь меня в покое».
Женщины с избегающей привязанностью не замечают признаков того, что окружающим требуется сочувствие. Они раздражаются, если близкие нуждаются в утешении, осуждают людей за это и называют их надоедливыми и неполноценными.
Осуждение — это психологическая адаптация, которая скрывает под собой незаживающую травму привязанности. Стратегия самосохранения создает фальшивое впечатление силы и разрушает баланс в любых отношениях.
Избегающая стратегия — это примитивная имплицитная адаптация к невыносимой эмоциональной боли, поэтому чаще всего воспроизводится бессознательно. Если же друзья и возлюбленные указывают женщине на подобное поведение, она попросту не понимает, о чем ей говорят.
Поскольку наша культура поощряет независимость, а не взаимозависимость, женщины с избегающим типом привязанности получают признание за свои достижения, амбиции и силу. Обычно им кажется, что они превосходят других. Однако за выдержкой, очаровательным остроумием и неутомимой энергией может таиться бездна незащищенности, скрытая и от самой женщины, и от окружающих.
Женщин с избегающей привязанностью обычно привлекают тревожные люди, которые больше вкладывают в отношения, бессознательно пытаются контролировать ситуацию и создавать иллюзию благополучия. Так избегающим женщинам не приходится просить о близости, чтобы удовлетворить свою потребность в ней. Просьба о тесном общении подразумевает уязвимость, а женщины с избегающей привязанностью не выносят эмоциональной незащищенности.
Избегающие женщины убеждены, что они сильнее и самодостаточнее, чем о них думают. Им быстро становится скучно, и они склонны использовать друзей и партнеров для генерации энергии и активности, чтобы подпитывать свой интерес.
По этой причине женщины с избегающим типом привязанности очень нескоро обнаруживают у себя материнский голод. Обычно им надо пережить кризис, чтобы принять свою грусть и уязвимость. Угроза тяжелой утраты, такой как разрыв ценных отношений или потеря работы, затрагивает глубинный страх женщины остаться покинутой. На нее обрушивается лавина печали, которая может вывести на путь исцеления.
Интересное по теме
Как понять, что вас недолюбили? Немного прикладной психологии из Твиттера
В отличие от женщин избегающего типа, девушки с тревожной привязанностью знают: в их паттерне отношений чего-то не хватает.
Обычно они стыдятся своих эмоциональных потребностей. Когда культура обесценивает отношения и тесные связи, женщин с тревожной привязанностью называют навязчивыми, прилипчивыми или зависимыми, если они пытаются с кем-то сблизиться. Действительно, они испытывают жажду близости, которую сложно удовлетворить. Однако это не патология, а еще одно проявление голода по матери.
Тревожная привязанность формируется, если мать не настраивается на дочь ожидаемыми способами.
Женщины, которым кажется невыносимым удовлетворять естественные потребности детей, используют мимику и жесты, от которых девочкам становится больно и стыдно, и у них уже не возникает вопрос: «А ты меня любишь?»
У взрослых женщин с тревожной привязанностью нет внутренней структуры, которая позволяла бы им комфортно находиться наедине с собой и другими. Они постоянно требуют близости от друзей и возлюбленных, однако легко скатываются к ревности и раздражению.
Адаптировавшись к депривации, они уяснили для себя, что поток любви, направленный в их сторону, очень скуден. Их эмоции по интенсивности напоминают истерики младенцев и малышей. Они плачут, кричат или дуются в попытке привлечь окружающих.
Женщины с тревожным видом привязанности могут выходить из себя, демонстративно обижаться, отказываться от пищи, мстить за то, что их покинули, причем даже собственным дочерям. Женщины такого типа разделяют ту же универсальную потребность в автономии, как и все остальные, однако они ее не чувствуют.
Одиночество они приравнивают к пытке. Уединяться, чтобы восстановить силы, — для них такое немыслимо.
Интересное по теме
Видео 1965 года о разнице между любимыми и нелюбимыми детьми разбило сердца современных зрителей
Хотя у каждой из нас доминирует определенный стиль формирования привязанностей, мы можем меняться в условиях отношений, в которых сейчас находимся. Например, если в паре вы привыкли вести себя избегающе, а вашей лучшей подруге требуется долгое уединение, то рядом с ней вы можете чувствовать замешательство и неуверенность. Если же вы склонны к тревожной привязанности, то, вероятнее всего, в отношениях с другим тревожным человеком будете задыхаться.
Вне зависимости от вашего стиля привязанности вполне реально трансформировать его в то, что специалисты называют приобретенной безопасной привязанностью. Иначе говоря, вы в состоянии изменить свой стиль привязанности. Восстанавливая и восполняя компоненты материнской заботы, недополученные в детстве, вы выстраиваете внутри себя чувство защищенности. Целительные практики оздоравливают нервную систему и заполняют пустóты там, где должна была запечатлеться нежная связь раннего детства. Подобно тому, как регулярные физические упражнения тренируют тело, усилия, направленные на восстановление опеки, защиты и наставничества, укрепляют головной мозг.