Почему поведение мужчин и женщин различается? Насколько это обусловлено воспитанием и культурой, а насколько — генами и гормонами? Профессорка биологии Гарвардского университета Кэрол Хувен ищет ответы на эти вопросы в книге «Тестостерон: гормон, который разделяет и властвует».
С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикуем фрагмент главы «Склонные к насилию мужчины».
Измерить агрессию — непростая задача. Самые надежные данные о поведении животных мы получаем, наблюдая за ними в естественной среде обитания, к которой они адаптировались в процессе эволюции. Но когда дело касается нас самих, это затруднительно, потому что в процессе эволюции нашего вида нам не приходилось жить в тесноте, ежедневно контактировать с незнакомцами, проводить большую часть времени в классе или офисе, торчать в тиндере или обедать в «Макдоналдсе».
Более того, сообщения очевидцев об акте агрессии могут быть необъективными, особенно если свидетель сам принимал в нем участие. (Одним из способов частично решить эту проблему является использование множества различных источников, например показаний коллег, а в случае изучения поведения детей — родителей и учителей.)
Разумеется, можно проводить эксперименты в лаборатории, где агрессию получится оценивать более объективно, заодно осторожно меняя уровень гормонов или характер провокаций. Но зачастую остается неясным, как экстраполировать поведение людей в такой искусственной среде на их поведение в реальном мире.
В какой-то степени эти сложности можно преодолеть, изучая насильственные преступления. Хотя в целом статистические данные о преступности различаются по степени надежности, насильственные преступления обычно регистрируются точнее всего. Преступления не всегда раскрываются, однако уровень раскрываемости насильственных преступлений намного выше, чем менее серьезных правонарушений. Это особенно справедливо в отношении убийств, информация о которых реже бывает предвзятой. Драку, не закончившуюся летальным исходом, сложно ошибочно зарегистрировать как убийство, а убийство почти невозможно скрыть.
Интересное по теме
Кто и где убивает российских женщин: опубликована новая статистика жертв домашнего насилия
Статистика насильственных преступлений также полезна для оценки эволюционной основы половых различий в проявлении агрессии, поскольку нам доступны данные по разным регионам, культурам и временным периодам.
Однако такая статистика дает лишь ограниченное представление о реальном положении дел, поскольку касается только самых крайних форм физической агрессии. Это все равно что рассматривать только максимальные показатели роста.
Если среди ста человек ростом выше 210 сантиметров вам попадется хотя бы одна женщина, считайте, что повезло. Более 99,9 процента людей, чей рост превышает 210 сантиметров, — это мужчины. Согласитесь, огромная разница! Но если рассматривать половые различия в области среднего роста, данные мужчин и женщин будут перекрываться в куда большей степени. Из ста человек ростом более 165 сантиметров женщин будет примерно 22.
По сравнению с различиями в максимальных показателях, половые различия в росте, близком к среднему, гораздо менее значительны. Половые различия в проявлении агрессии (как и во многом другом) подчиняются аналогичным закономерностям. Большинство людей никогда не совершают убийства и не наносят тяжких телесных повреждений, но многие мужчины и женщины хоть раз кого-то толкали, применяли словесные угрозы или бросались предметами в другого человека. Эти широко распространенные агрессивные действия, как правило, не попадают в статистику преступности, а различия между мужчинами и женщинами здесь гораздо меньше, чем в случае насильственных преступлений.
С учетом всех этих оговорок, давайте обратимся к печальной реальности и рассмотрим крайние случаи агрессии. Издавна и повсеместно мужчины убивают, а также совершают физическое и сексуальное (сексуализированное. — НЭН) насилие гораздо чаще, чем женщины.
Мужчины ответственны за 90–95 процентов всех убийств в мире, и чаще всего они убивают других мужчин. Женщины, которых они убивают, — это обычно их жены, партнерши, бывшие жены или бывшие партнерши.
Когда мужчина убивает женщину, его мотивом часто является ревность: он убивает в наказание за уход или за то, что он воспринимает как неверность.
Возможно, вы задаетесь вполне логичным вопросом: каков эволюционный механизм того, что мужчина убивает свою жену или партнершу? Разве это не противоречит теории, утверждающей, что он должен быть крайне мотивирован на ее защиту? Дело в том, что мужчины, которые физически запугивают жен и партнерш, принуждая их к сексуальной и эмоциональной верности, могут убить, переусердствовав с попытками доказать достоверность своих угроз. Вот как это объясняют Мартин Дейли и Марго Уилсон, видные исследователи эволюционных основ внутрисемейных убийств:
Мужчины стремятся контролировать женщин различными способами и с переменным успехом, в то время как женщины стремятся противостоять принуждению и отстаивают свой выбор. Такое состязание — это всегда балансирование на грани, и убийства супругов любого пола могут считаться промахами в этой опасной игре.
Статистика других насильственных преступлений не столь точна, как статистика убийств. В частности, случаи изнасилования часто замалчиваются и не приводят к возбуждению уголовных дел, а юридические определения этого деяния сильно различаются. (Вне зависимости от формулировок, женщин по обвинению в изнасиловании не задерживают практически никогда.) Но какими бы ни были точные цифры насильственных преступлений, очевидно, что мужчины лидируют во всех категориях. Если считать статистику задержаний отражением состава всей совокупности преступников, получается, что в США мужчины совершают 80–85 процентов насильственных преступлений. Эти результаты примерно одинаковы для всех стран мира.
Интересное по теме
«Это же мальчишки»: колонка о том, почему общество продолжает оправдывать гендерное насилие
Хотя процентные показатели в разных странах могут различаться, мужчины совершают около 90 процентов умышленных нападений с нанесением телесных повреждений, но только около 80 процентов краж (когда кража сопряжена с большим физическим риском, например, если это угон машины или проникновение в жилище, то доля мужчин будет выше).
Если преступление не сопряжено с физическим риском, вроде подделки чеков или растраты, доля женщин оказывается выше, чем в случае насильственных преступлений. Во всем мире мужчины составляют примерно 70 процентов от общего числа мошенников (со значительными колебаниями в разных культурах).
Чем более рискованным, экстремальным и жестоким является насилие, тем больше оказываются половые различия и выше доля правонарушителей мужского пола.
Психолог Джон Арчер, один из ведущих мировых исследователей агрессии, пишет: «Существует разница в склонности мужчин и женщин доводить агрессию до опасного уровня». Мужчины могут в конечном итоге столкнуться с противником лбами или убить, в то время как женщины с большей вероятностью ограничатся гневными взглядами и воплями, тычками, пинками или пощечинами.
По всей видимости, высокий уровень мужской агрессии давно является характерной чертой человеческой природы, восходя еще к нашим далеким предкам. Окаменелые черепа часто несут следы насильственных действий — трещины и отверстия, которые, как считается, появились в результате нападений других людей с использованием дубин, камней или копий. Этот тип повреждений гораздо чаще встречается на мужских черепах, чем на женских. Для сохранившихся до наших дней популяций охотников-собирателей половые различия в количестве совершаемых убийств сопоставимы с таковыми для остального человечества: мужчины совершают почти все убийства, причем убивают они в основном других мужчин.