Материнство — это… ждать, когда же дети наконец уснут, а потом скучать по ним

Материнство полно противоречий.

Ты жертвуешь своим сном ради их сна. Потом ты только и делаешь, что думаешь о сне, отсчитывая время до отбоя, а когда оно наконец наступает, тратишь его на что угодно, кроме сна.

Ты ощущаешь, что твой мозг истощен и ни на что не способен, но при этом он выполняет 182983 фоновых процесса, одновременно принимая во внимание потребности других людей.

Найти время на то, чтобы перевести дух, очень трудно, ведь с тобой постоянно кто-то говорит, тебя трогают, хватают, по тебе забираются, на тебе гнездятся, маленькая теплая головка на твои коленях, ножки, обласканные солнцем и выпачканные на площадке, обвивают тебя — а иногда все это сразу и одновременно. И все же иногда от материнского одиночества перехватывает дыхание, и ты удивляешься, как ты вообще можешь испытывать это чувство, если рядом с тобой постоянно кто-то есть, и ты вообще никогда не бываешь одна.

Ты устаешь от того, что в тебе настолько сильно нуждаются, но с каждым новым шагом к независимости ты ловишь себя на мысли, что момент, когда ты уже не будешь так нужна, хотелось бы оттянуть.

Ты сохраняешь с ними максимальную близость, потому что знаешь, что если все сделаешь правильно, однажды это поможет им легко от тебя отделиться.

Каждый новый этап вызывает у тебя приступ паники. Ты понимаешь, что вообще ничего не знаешь, но твои инстинкты точно подсказывают тебе, что именно нужно твоим детям в этот момент.

Ты без особых стараний укладываешь их спать и клянешься себе, что не выдержишь больше ни секунды, а потом, когда их веки начинают смыкаться и они наконец предаются непреодолимому притяжению сна, острая боль в твоем сердце заставляет тебя признать, что ты уже по ним скучаешь.

В одно и то же мгновение ты можешь потерять над собой контроль, начать ругаться и орать, а твои объятия все равно будут для них спасением, даже если именно ты и есть причина, по которой они так расстроены.

Твое сердце будет наполняться гордостью за то, что произошло сегодня. Но при этом где-то на фоне ты мысленно будешь проставлять галочки в чек-листе материнской вины, думая о том, что можно было бы сделать чуть лучше.

Ты учишь их тому, как устроен мир: объясняешь важность «волшебных слов», показываешь, как делить столбиком, рассказываешь, откуда берутся дети. Ты учишь их доброте и храбрости и рассказываешь, что значит быть хорошим другом. Но несмотря на все эти учения, знания и наставления, за которые ты вроде как отвечаешь, ты оказываешься в положении, когда тебя саму тщательно изучают под увеличительным стеклом, а ты не перестаешь думать о том, что, быть может, ты в этом процессе не только учишь, но учишься.

Ты отдаешь, отдаешь и отдаешь. Ты понимаешь, что колодец пуст. Гневно, возведя руки к нему, ты клянешься себе, что все — ты кончилась. Кончилась. А когда они попросят — ты дашь еще чуть-чуть.

А когда появляется время и возможность сделать что-то для себя, ты задаешься вопросом — пусть мимолетно — о том, насколько эгоистично ты поступаешь.

Ты вспоминаешь время, когда жизнь была проще, когда ты больше спала, больше читала, когда твои цели занимали первое и единственное место, когда твое личное пространство не было общественным достоянием, а твое время было именно таким — твоим. Ты задумчиво листаешь фотоальбом, рассматриваешь длинные, неношеные наряды в гардеробе, перебираешь достижения, успехи и то, что принесло тебе радость и удовлетворение.

И тем не менее ты не стала бы ничего менять. Ни секунды.