Жизнь в декрете: ожидания и реальность

К тому моменту, когда я забеременела, мои карьерные гештальты уже были по большей части закрыты. К 30 годам я успела переделать почти все, о чем на тот момент успела помечтать в профессиональном плане, и мои амбиции вполне однозначно намекали мне на декрет. Аргументом за то, чтобы уйти в отпуск было и то обстоятельство, что я успела сильно устать от работы в физическом плане и приближалась к 36-й неделе беременности. К этому моменту живот был огромный (как и его обитатель), я еле передвигалась и только и ждала момента, чтобы наконец хоть немного отдохнуть.

И вот он, мой отпуск, настал. Планов было громадье. И я, как человек активный и вполне публичный, рассчитывала на то, что в ближайшие пару лет я успею переделать то, на что не хватало времени в обыденной, переполненной работой, проектами и прочей рутиной жизни. Путешествовать, активно работать на удаленке, выучить немецкий, получить наконец права, поменять велосипед.

Роддом

Сразу после рождения Ми мне казалось, что ничего, совсем ничего во мне не поменялось, просто я сейчас полежу тут пластом часов шесть, как велели врачи, а потом встану и побегу, быстро и радостно.

Этого не случилось. Наоборот: я превратилась в практически недвижимого бегемота. А ребенка, который оказался самым крупным на послеродовом, мне было не поднять из-за грохнувшегося гемоглобина.

Зато многочисленные родственники были безумно рады, и так как посещение было свободным, потянулись к нам в палату целой вереницей. Сказать честно – это жутко бесило! Бесило до невозможности еще и потому, что я искренне не могла отдать себе отчет в том, почему это бесило меня так сильно! Меня стало две – одна прежняя и адекватная, которая всю свою жизнь любила людей и не чуралась никаких коммуникаций, другая – раненая наседка, взъерошенная и злая, громким кудахтаньем пытавшаяся расчистить территорию вокруг гнезда. Внутренний взрыв произошел в тот момент, когда доблестная и чудесная сестра мужа, перемахнув накануне из южного полушария в северное только чтобы увидеть племянника одной из первых, предложила сфотографировать нас с малышом. Ответ был отрицательным. Тогда в ход пошла целая артиллерия из предложений накраситься, полить волосы сухим шампунем, попить вкусного сока – в общем, сделать все, только чтобы улыбаться, улыбаться, улыбаться! Фото со мной не удались, я сама снимала тетю с племянником, а после ее ухода осознала, что видеть сейчас не хочу никого, кроме сына и мужа. Так меня настигло злосчастное гнездование.

Путешествия

Еще во втором триместре моей беременности мы съездили в Альпы. Утренний рейс, веселый токсикоз, накатывающая волнами легкая истеричность – ничего из этого реально не пугало. Через пару дней вполне успешно проделали девятичасовое автопутешествие по снегопаду. Все было ок.

С младенцем решили лететь на море, как только ему стукнет три месяца, а новоявленная мать перестанет хромать после родов и злобно посматривать на окружающий мир. Тут все шло по плану.

Я, истинный любитель авиаперелетов, особенный кайф всегда испытывала на взлете – ощущения сродни прыжку в экзистенциальную пропасть в целях поимки долгожданного катарсиса. Но не тут-то было. Пристегнув к себе младенца, я почувствовала, что мне страшно. Страшно настолько, что покалывало в кончиках пальцев и хотелось кричать. Я внутренне благодарила свои гормоны за бесперебойно работающий материнский инстинкт и инстинкт сохранения себя и ребенка, но, эй, как не вовремя! Весь недолгий четырехчасовой полет меня колбасило от страха, а ребенка в итоге забрал на ручки отец. И меня слегка отпустило. На обратном пути все повторилось. Окончательно прогнать неведомый страх удалось только после возвращения домой.

Образование

Нет, учиться я не пошла, потому что мой мозг превратился в лепешку. И хотя я изо всех сил старалась его тренировать, нашептывая сама себе то и дело: «Соберись, тряпка», это не помогало.

Попытка вспомнить самое простое слово родного языка, не говоря уж об иностранном, превращалась в долгое и безрезультатное старание, словно ты пытаешься выдвинуть библиотечный ящик, в котором точно есть то, что тебе надо, но он не поддается.

Ближе к концу первого года жизни Ми стало легче. Но кардинально ситуация так и не поменялась. Осталось ждать и надеяться на лучшее.

Спорт

Это самый забавный пункт из всех, мною запланированных. Есть женщины, которым объективно удается похудеть на ГВ. И они этому крайне рады. Я нахожусь по другую сторону баррикады, в том самом болоте с бегемотами. Милыми, симпатичными, но все же. И, да, каждый раз, когда я ложусь на пол, чтобы покачать пресс или ноги, мой уже почти семнадцатикилограммовый малыш взбирается на меня и садится прямиком на грудь. Попытки договориться стали увенчиваться успехом уже после полутора, а самым любимым совместным видом спорта стала игра в футбол во дворе вокруг детской площадки. Да, велосипед я действительно поменяла. На отсутствие велосипеда. На его место в квартире встала детская коляска.

Права

А теперь о приятном. Я их получила. Счастье автомобилиста. Пожалуй, вот она – сбыча мечт некогда активной, а ныне декретной женщины. Только сын, садясь в автокресло, орал такой дурниной, что лучше было остаться дома, чтобы собрать конструктор, выломать ненароком дверь в шкафу, сожрать пачку печенья и покрыться пятнами, или все-таки, набравшись силы воли, выбраться во двор – пособирать в рот камни, протереть штанами пару мазутных пятен, облизать колеса чужой припаркованной поблизости машины и полететь с горки вниз головой. Однако после года приятным бонусом, характеризующим меня как крайне озверевшее матьехидновское существо, стали мультики, без которых проехать какие-то десять километров просто невозможно. И теперь каждая поездка Ми включает в себя полноценный и высококлассный on-board service с индивидуальным экраном напротив комфортабельного автокресла.

А работа…

Работой является все, все, абсолютно все, связанное с общением с новым человеком. И, да, после полутора действительно становится легче.

Наверное, у каждой из нас декрет связан с развенчанными мифами, неоправданными надеждами, пустыми ожиданиями. Во многом это происходит и потому, что из блаженного беременного состояния нас порой вырывает с корнем, а некоторых слишком сильно, так сильно, что оправиться удается не сразу. Мы попросту оказываемся психологически не готовы, какой бы опыт за плечами ни имели. А общественное мнение прикрывает щастьематеринства иллюзорной обложкой бесконечно мимимишного блага. Возможно, у кого-то это так. Но по правде говоря, материнство – ежедневный труд, с которым можно справиться, только поверив в себя.