«Здравствуйте, у меня погиб муж», — этой фразой я начинала свою речь много раз подряд в бесконечных учреждениях, когда за месяц до рождения нашего второго ребенка погиб мой муж-альпинист.
Старшей дочке было два года и девять месяцев, а я была на девятом месяце беременности нашим сыном. Мы с дочкой приехали в родной город в гости к моим родителям и через неделю должны были возвращаться домой. Через неделю домой должен был возвращаться из похода в горы и мой муж. Но он не вернулся. Несчастный случай. Все требования техники безопасности были соблюдены. Отвалилась часть скалы. Никто не виноват.
Мне пришлось остаться в городе моих родителей, ведь без их поддержки я бы не справилась. Я снова оказалась в городе, из которого с радостью уехала, в маленькой квартире, где выросла, в той же крохотной комнате, но уже с двумя детьми. Так мы прожили год, пока решались все вопросы с финансами и недвижимостью — впятером, в тесной двухкомнатной квартире, с трехлеткой в кризисе, новорожденным малышом и двумя моими далеко не молодыми родителями. Сказать, что я прошла через ад — ничего не сказать.
В нашем городе есть разные группы поддержки — диабетиков, алкоголиков, наркоманов, близких людей наркоманов, но группы поддержки людей, переживающих потерю близкого и любимого человека, нет. И я осталась с горем один на один.
Я даже не могла плакать, потому что рядом были двое моих малышей, при которых плакать я боялась, а за стенкой двое родителей, которые не могли выносить моих слез даже в детстве при разбитой коленке.
Пришлось стать самым главным оптимистом, который говорил: «Мы справимся, мы обязательно справимся, я не рассыпалась, у меня есть план». Хотя мой план состоял, в общем-то, в том, чтобы пережить день, а потом пережить ночь. А потом наступало утро, я просыпалась от теплых снов, в которых мы с мужем гуляли, болтали, путешествовали, и каждое утро снова и снова на меня падал камень осознания, что мой любимый и самый близкий человек никогда ко мне не вернется. Он умер.
Спустя полгода я решилась на терапию. Обратилась сначала к одному специалисту, потом к другому. Они мне не подошли. Я почти отчаялась, но потом нашла психотерапевта, чьей специализацией была помощь семьям и напарникам погибших альпинистов. Наша работа длилась полгода и дала свои плоды.
Я смогла много плакать, научилась говорить о гибели мужа, разделила ответственность за свои решения с человеком, который смог это выдержать и не разрушиться. Это был первый шаг к выздоровлению.
За полтора года с момента самой большой трагедии в моей жизни я прошла много этапов — от оцепенения через отрицание и ярость до частичного принятия. Я еще не завершила этот путь, но двигаюсь в нужном, как мне кажется, направлении.
Сейчас я стараюсь радовать себя какой-то мелочью каждый день. Крепко обнимаю малышей и записываю их достижения — это помогает мне осознать, что я справляюсь. Благодарю вселенную за то, что они есть у меня. Уже могу иногда напевать песенки и танцевать с ними. И даже строю планы на будущее.
В скитаниях по государственным учреждениям я встречала тех, кто потерял мужа или жену. Их легко узнать по отсутствующему взгляду, отрешенности и апатии в очереди на оформление различных бумажек. Мне так хотелось броситься к ним, обнять их и сказать:
«Вы не одиноки! Я знаю, каково вам, я готова выслушать вас и не обидеть глупым «держись» или бессмысленным «все будет хорошо». Но, разумеется, я не кидалась к незнакомым людям. И каждый из нас оставался в своем горе одиноким.
Может быть, хотя бы через эти строчки я смогу передать свою поддержку тем, кто проходит через переживание утраты любимого человека. Вы не одиноки, хотя кажется, что у всех вокруг все прекрасно и только вам по какой-то нелепой, чудовищной ошибке не повезло. ДТП, нападения, инфаркты, онкология, несчастный случай — тысячи людей прямо сейчас теряют самых дорогих. Многие остаются растить детей в одиночестве.
Некоторые не справляются. Но большинство преодолевают, проживают, прорабатывают и снова могут радоваться наступившему дню, испытывать чувство благодарности за эту жизнь, смеяться и строить планы. Когда черная пелена отчаяния застилала мое сознание, а глаза нет-нет да останавливались на ручке оконной рамы, я думала о тех людях, которые испытывали те же муки, что и я — страх, боль, одиночество, тоску, неподъемную ответственность, но смогли жить дальше, нашли свои источники радости.
И вот что я поняла: счастье — это личный выбор каждого человека.
Внешние обстоятельства влияют на наше состояние счастья достаточно опосредованно. Сколько вы знаете людей, у которых есть дом, работа, хобби, все их близкие родственники живы, а они считают себя несчастными? Я знаю слишком много таких людей.
Я решила, что радость — это труд, ежедневные усилия. В унынии жить, пожалуй, легче, но стоит ли оно того? Да, радоваться жизни энергозатратно, но пока мы еще живы, мы можем сделать выбор быть счастливыми. Да, для этого нужно пройти длинный путь и прожить все стадии заживления раны.
В какой-то книге я нашла такую фразу: «Чтобы оказаться на том берегу, нужно пройти над пропастью», и решила, что я хочу на тот берег, что я пойду над пропастью по хрупкому мостику, буду бояться и плакать, но моя цель — тот берег гармонии, новой радости и желания жить. Я дойду. Уже сейчас я решила, что у меня все хорошо: у меня есть дом, еда, живы мои малыши, живы мои родители. У меня есть друзья и даже няня, а это уже много.
Вы тоже сможете пройти над черной бездной к своему берегу улыбок и вдохновения. Сможете, я верю в вас, крепко обнимаю и очень вам этого желаю!
Ещё почитать по теме
«Не знала, что в материнстве может быть так одиноко»: история мамы, родившей в разгар пандемии
«Я хотела кричать, но сын кричал за нас двоих»: личная история первых месяцев материнства
«Остался только сладкий запах младенческих волос и беззубая улыбка в тыквенном пюре»: история мамы, которая поняла, что забыла, как было сложно
/
/
Мерч
Рассылка
