25 апреля стал шестьдесят первым днем специальной военной операции в Украине. Жертвами боевых действий оказались, в том числе, дети. НЭН поговорил с психологиней Верой Якуповой о том, как дети переживают травматический опыт и как родители могут помочь им его перенести.
По данным Всемирной организации здравоохранения, у десяти процентов людей, переживших травмирующие события, позже появляются симптомы травмы, а еще у десяти процентов развиваются тревога, депрессия и психосоматические проблемы.
Сильнее всего на психическое здоровье детей влияют лишение крова, воды, еды, школы и врачебной помощи, а также нарушенные семейных отношений из-за утраты, разлуки или перемещения членов семьи. У детей может развиться пессимистическое мировоззрение, которому свойственны чувство утраты и горя, неспособность видеть светлое будущее, а также толерантность к насилию.
По данным Детского фонда ООН, к 24 марта более половины всех детей в Украине (около 7,5 миллиона) были вынуждены покинуть свои дома. Примерно 1,8 миллиона из них стали беженцами в других странах.
Ключевой признак травматического опыта — это столкновение с угрозой жизни и благополучия или свидетельствование угрозы другому.
Люди сталкиваются с травматическими событиями в течение жизни. Это могут быть военные действия, автокатастрофы, природные катаклизмы, опыт насилия или потеря близкого человека. Это часть нашей жизни, и далеко не всегда такие события приводят к посттравматическому расстройству (ПТСР), потому что психика умеет самостоятельно справляться с этим опытом. Однако есть небольшой процент случаев, в которых травма все же приводит к ПТСР.
Травматический опыт, пережитый в детстве, может сказываться на развитии ребенка, но важно понимать, что любое травматическое событие не определяет дальнейшую жизнь человека. Какое бы тяжелое событие ни произошло, оно не определяет, кто мы и что с нами будет потом. После любого события можно и нужно жить дальше, строить спокойную и хорошую жизнь. Это самое главное.
Самая ядовитая идея, которую может принести человеку травматический опыт, заключается в том, что он начинает думать, что если с ним такое случилось, то он не может жить дальше и теперь он теперь поломанный человек, которому что-то недоступно. Но на деле это совсем не так. Сама мысль о том, что травматическое событие не определяет будущее человека, уже помогает это событие пережить.
Родителям может показаться, что с ребенком не нужно говорить о смерти и лучше отвлечь его, но на самом деле это избегание лишает возможности помочь ему переработать этот опыт. Если ребенок играет в войну или похороны, которые стали частью его опыта, это нормально и не означает, что его психика сломана. Наоборот, в эти моменты психика пытается переработать произошедшее.
Не нужно инициировать такие игры самостоятельно, но их можно поддержать. Например, если ребенок попросит сочинить ему грустную сказку о том, как кто-то умер или уехал, то можно предложить ему сделать это вместе, задавать ему вопросы, что дальше было с героем. Для ребенка это будет способом поговорить о трудных событиях и пережить их. Не нужно пугаться, что вы обсуждаете это перед сном, ведь на самом деле у многих старых сказок очень страшные сюжеты — это тоже зеркало той жизни, которой люди жили раньше.
Не нужно уходить от ответа, лучше попытаться сформулировать ответы по возрасту, потому что такой разговор — это тоже переработка тяжелых событий. Когда мы называем вещи своими именами, то мы их переживаем.
Разговоры о происходящих событиях сокращают риски развития ПТСР. Поддержка со стороны родителей может смягчить негативные последствия травмирующих событий.
Если есть возможность, то нужно заниматься с ребенком чем-то привычным: читать, играть, учить чему-то. Есть книга «Детство 45–53», в которой Людмила Улицкая (признана Минюстом РФ иноагентом) собрала воспоминания людей, которые в детстве пережили Вторую мировую войну.
По этим рассказам видно, что дети в войну пытались жить своей детской жизнью, хотеть конфет и радоваться, что рядом есть мама и, например, тому, что папа вернулся. В этой книжке видно, как жизнь пробивается даже через самые тяжелые симптомы и события. За это очень нужно держаться. Глобально, мы все — потомки выживших в жутких ситуациях людей.
Детская психика гораздо более гибкая, чем у взрослого человека. Дети умеют быстро восстанавливаться. Если травматическая ситуации не длится долго, а рядом находятся поддерживающие родители, то восстановление у них происходит быстрее, чем у взрослых. Психика у детей более пластичная и многого они не осознают так, как взрослые, они не оценивают ситуацию так, как может ее оценить взрослый человек. Ребенок воспринимает все происходящее как данность.
Если на фоне травматических событий у ребенка возникли нехорошие симптомы, например, заикание, навязчивые движения или нарушение сна и ночные кошмары, то понадобится помощь специалиста.
Также помощь может понадобиться, если у ребенка появились симптомы нарушения пищевого поведения. Например, он прячет еду, запасается едой или пытается наесться впрок. Тут есть высокий шанс, что психотерапия поможет пережить травму.
Привязанность — это основной механизм, который помогает почувствовать себя в безопасности и может быть спасительным даже в очень страшных ситуациях. Когда родители говорят ребенку, что они его защитят, для него этого достаточно.
Родители не могут проконтролировать социальный мир, но в зоне их ответственности остаются отношения с ребенком. У ребенка, растущего в любви и принятии, вырабатываются гораздо более мощные адаптационные механизмы, ему легче справляться с тяжелыми ситуациями в детстве и взрослой жизни.
В «Гарри Поттере» есть очень красивая метафора этого явления. Мама накладывает на Гарри древнее заклятие любви, которое способно защитить его от смерти. В жизни любовь родителей обладает таким же свойством и очень большое количество исследований это подтверждают. Хорошие отношения с родителями, в которых чувствуется безопасность и принятие — это тот фундамент, который позволяет справляться с очень плохими, тяжелыми ситуациями, стрессовыми ситуациями.