Каждый день на редакционную почту НЭН приходят письма, авторы которых умоляют о поддержке — психологической, информационной, эмоциональной. И мы по мере возможностей пытаемся ее давать. И чем больше стараемся, тем отчетливее осознаем: поддержка не должна становиться индульгенцией.
Мне очень нравится эта тенденция — проговаривать родительские проблемы, не стесняться в них признаваться и искать помощи в их решении. За последние несколько лет в этой сфере произошел настоящий прорыв: наконец-то мы вслух заговорили о трудностях родительства, начали называть вещи своими именами (недосып недосыпом, а депрессию депрессией, например), встали на путь нормализации множества явлений, которые прежде считались чем-то, о чем не следовало говорить (перинатальные потери, замершие беременности, психологические травмы после родов и так далее). Все это очень здорово и здорово. И правильно. Чем больше мы можем сформулировать и осознать, тем легче нам будет жить и выполнять свои родительские задачи.
Но, как и у многих других хороших начинаний, у этого тренда на родительскую правду есть обратная, темная сторона. Это переход едва ли заметной границы между реальной конструктивной поддержкой и попустительством, этаким отпущением грехов. И в этом горячечном желании помочь уставшим матерям и отцам важно особенно внимательно блюсти эту границу. Потому что пересекая ее, мы выходим за пределы ответственности.
В общем и целом, как мне кажется, желание уйти от ответственности, оно для нас с вами в какой-то степени нормально. Мы привыкаем к этому с детства, сваливая вину за собственные косяки и шалости на обстоятельства, а то и вовсе на непреодолимые силы судьбы («да оно само упало»). Но дело все в том, что мы уже больше не дети. Мы — недостаточно хорошо справляющиеся с ответственностью взрослые. И это комплексное явление, мы не умеем много чего еще: восстанавливать ресурс, отдыхать, обращаться за помощью к психотерапевтам и просить ее у близких.
И одной из причин того, что нам так тяжело дается груз ответственности за свои родительские деяния, я считаю поколенческую некомпетентность в вопросах воспитания, свойственную нашим же родителям. Все, что у них не получалось, маскировалось запугиванием, криками или наоборот — игнором, драматическим сотрясением воздуха: «За что ты нам такой!» и так далее. И в этом неумении взять на себя ответственность за свои собственные родительские косяки они были настолько убедительны, что мы пришли в свое родительство с набором тех же инструментов: наорать, поставить в угол, шлепнуть, лишить привилегий, наказать и так далее.
Но оказалось, что в современном мире, который вдруг очнулся от этого унизительного забытья, все эти методы уже не прокатывают. Потому что база знаний о том, как устроены дети, о том, что у них есть эмоции и не до конца созревший мозг, о том, что они, в конце-то концов, такие же люди, она очень разрослась. И вся эта хтонь, сидевшая в нас столетиями, начала, дымясь, исходить из нас, словно демоны из персонажей фильмов про одержимость.
И на этом переломном этапе экзорцизма, когда мы еще не очистились от скверны, но уже осознали, сколько в нас темного, мы особенно уязвимы. Мы особенно хотим заботы, тепла и любви. Мы хотим, чтобы нас пожалели. Даже тогда, когда мы орем, шлепаем и наказываем. Особенно тогда, когда мы орем, шлепаем и наказываем. Ведь в этот момент мы на самом деле не обретаем власть над ребенком (как нам казалось тогда, когда так вели себя наши родители), напротив — мы сами становимся крошечными в этом огромном страшном мире. Где взрослые — это мы. Какой кошмар. И это не ирония. Правда — быть взрослым сейчас очень страшно.
Но нам придется принять на себя ответственность, потому что больше некому. Но быть ответственным родителем — не значит быть идеальным родителем. Невозможно всегда все делать на сто процентов офигительно и «по Петрановской». Но возможно научиться не прятаться за своей неидеальностью, а просто признать ее: да, я устаю, я делаю ошибки, но я взрослый человек, и именно я за все это отвечаю.
Да, частая причина родительсткого «плохого поведения» — это усталость. Но причина — это не оправдание. Мы не можем оправдывать себя, говоря, что ребенок нас спровоцировал, сам напросился, сам виноват. Это все просто попытка получить у мироздания разрешение на психологическое или физическое насилие, практиковавшееся в родительстве испокон веков.
И это — «так всегда было» — тоже часто используют как аргумент в пользу продолжения этой спирали издевательств над детьми. Но подумайте как следует, вспомните, каково вам было, когда ваши чувства не считали настоящими чувствами (что ты ревешь, тебе же не больно!), как обидно и горько вам было, когда ваши же собственные родители — самые главные люди на планете! — высмеивали ваши слабости, неудачи или неумение что-то делать. Просто вспомните себя. Пожалейте себя маленького, напуганного, беззащитного — и не виноватого.
И вы сразу поймете, что ни один ребенок, даже такой несносный, как вы, не заслуживает того, чтобы на него орали или шлепали. Вы ведь не заслуживаете оплеухи за свои родительские косяки. Так и он — не заслуживает люлей и оскорблений просто за то, что он ребенок. Как и любой другой человек, он бывает не в духе, совершает ошибки и познает мир.
И в ответе за него мы, родители. Он не виноват в том, что плачет. Или реагирует как-то так, как нам не нравится (мы вообще частенько лишаем детей пространства для выражения фрустрации, ведь нам кажется, что у них все всегда должно быть хорошо, жаловаться не на что, да и чего они вообще ноют, мы всегда хотим, что они были послушными, будто это реально возможно в режиме 24/7). Да, вы не железный человек. Да, вас может что-то бесить, — как и вашего ребенка. И эту нежелезную человечность в себе и нем нужно просто всегда учитывать. Не вытеснять, не подавлять, не делать вид, что вы тут ни при чем. В таком положении невозможно искать поддержку, потому что это будет не она, а какое-то мутное разрешение от не имеющих к вам отношения людей на то, чтобы вы продолжали орать, ругать и унижать.
«Ничего, все так делают, не вините себя», — хотят услышать те, кто иногда позволяет себе не самые гуманные методы воздействия на ребенка. А я вот говорю так: не делайте вид, что ничего не произошло. Я виновата, когда ору на своего ребенка. И когда пытаюсь обмануть себя, нашептывая своему разуму: ну ничего, ты просто устала. Да, я устала, но это не значит, что я имею право пугать своего ребенка воплями, подрывать его доверие ко мне. Эта вина — конструктивна. С ней можно работать: например, постепенно научиться извиняться перед ребенком, объяснять, что это такое произошло. Только представьте, насколько нам всем было бы легче, умей наши родители извиниться перед нами! Просто по-человечески.
И обязательно хвалите себя. Хвалите за то, что пересилили себя и извинились. За то, что объяснили ребенку, что произошло. За то, что в какой-то момент сдержались, дали себе возможность не выдать привычную и впитанную с детства реакцию. Да, «я не наорала на ребенка, я молодец» — вполне годная мантра для тех, кто проговаривает, контейнирует, анализирует, формулирует, рефлексирует в режиме 24/7.
Всем родителям нужна поддержка, особенно в такие моменты, когда проступает эта самая тьма. Но получать ее можно из точки ответственности. Она не должна становиться снятием ответственности за проступки по отношению к ребенку. Поступать неправильно — это часть нашей жизни, невозможно избежать ошибок, тем более когда твоя усталость растет, как энтропия. Но научиться их признавать (особенно перед детьми) и работать над ними — это уже новый уровень. На который нам пора переходить.
Да, абсолютно очевидно, что мы не можем (и даже не должны) растить детей, скрывая от них тот факт, что в мире существует гнев, печаль, усталость и несовершенства. Но если начнем стремиться к тому, чтобы не орать, не применять физические наказания и не считать все это реально работающими методами воспитания, мы сможем вырастить поколение людей, которые не будут придерживаться риторики «меня били за дело», «я по-другому не понимал», «сама виновата», которые не будут оправдывать насилие и обвинять жертву. Ради этого стоит постараться.
Мерч
Рассылка
