Женское несчастье: почему мы все еще вынуждены бороться за свои репродуктивные права

Привет!

На днях я увидела в сторис у Маши Карнович-Валуа, соосновательницы проекта «Никакого правильно» и внештатной колумнистки нашего издания, выдержки из недавнего интервью акушера-гинеколога Марка Курцера, который руководит сетью клиник «Мать и дитя».

И столько всего всколыхнулось во мне после ознакомления с его цитатами. Маша выбрала те, что касаются репродуктивных прав женщины — в них Курцер рассуждает о том, что аборт — это грех, а сам он категорически против прерывания беременности. Мол, раз уж она случилась, рожайте.

Мне как человеку, который, во-первых, знает о непримиримости Маши с пролайферами, а во-вторых, работает с темой акушерства, гинекологии и репродуктивного выбора, конечно, стало интересно ознакомиться с текстом этого интервью целиком.

Оказалось, что оно вышло в рамках проекта издания «Коммерсантъ» «30 лет без СССР», в котором газета исследует постсоветскую реальность и пытается разобраться в том, почему многие граждане современной России скучают по временам Союза.

Не знаю, насколько ценен этот текст в проекте, потому что про советскую медицину Курцер и его интервьюер Виктор Лошак (тут хочется сделать акцент не на том, что он легендарный журналист, а на том, что он, как и его собеседник, мужчина) говорят весьма поверхностно.

При этом Курцер, с одной стороны, говорит, на какой высоком уровне находилась медицина тогда, а с другой — приводит воспоминания предыдущих поколений о советском акушерстве: «Родильные дома были как тюрьмы, без посещений, ничего нельзя было взять с собой, не было обезболивания. Вообще никто не делал никакую анестезию и многие говорили: „Я вспоминаю роды, как пытки, как страшный сон“».

Было бы, конечно, здорово, чтобы человек, который всю жизнь связан с акушерством, в этом контексте проговорил проблему акушерского насилия и агрессии, которая существует в родильных домах и прямо сейчас — не в Советском Союзе, а в России и за ее пределами.

Но Марк Аркадьевич предпочел говорить о том, что плохие условия в советских роддомах отрицательно влияли на многодетность, а знаете, что по его мнению, хорошо на нее влияет прямо сейчас? Религиозность.

И, видимо, понимание того, что аборт — это грех, девочки и мальчики. «Я считаю, что это абсолютно правильно: называть аборт грехом. Есть определенные религии, где даже считается грехом контрацепция, да, это тоже нам показывает пример. <…> Ну, я считаю, если наступила беременность, то ее надо сохранять. И если встает вопрос прерывания, конечно, по медицинским показателям. Но сегодня такой арсенал средств для контрацепции, что все-таки надо очень внимательно к этому относиться, не нарушать элементарные вещи. Вот я так считаю. Я противник абортов», — заявляет, на минуточку, не религиозный деятель с ортодоксальной позицией, а акушер-гинеколог.

Интересное по теме

«Аборты и демография — это не переливающиеся сосуды»: Оксана Пушкина, Татьяна Никонова и Любовь Ерофеева обсудили секспросвет и новую депутатскую инициативу о выведении абортов из ОМС

То есть человек, который прекрасно знает (ну не может не знать), что на снижение количества абортов влияет вовсе не насаждение консервативных ценностей и рассуждения о греховности, а сексуальное просвещение, доступность контрацепции и уважительное отношение к репродуктивным правам женщины на всех важных этапах ее жизни — от рождения до пубертата, от планирования до беременности, от родов до климакса.

И это не чье-то мнение, а подтвержденные многочисленными исследованиями факты. Более того, есть даже и исследования про сохранение нежелательных беременностей: согласно выводам специалистов, психологическая травма от прерывания оказывается менее обширной и вредоносной, чем от решения о сохранении. Но мы поняли, что на женщину в этом уравнении всем плевать, ну раз так, давайте перейдем к детям, жизнями которых так любят манипулировать пролайферы.

Очень и очень многие нежеланные дети проживают свою жизнь в детских домах (да-да, при живых и здоровых родителях), подвергаются физическому и сексуализированному насилию, оказываются в нищете, получают ментальные заболевания — и остаются с ними один на один. А это — снова риски. И это я просто прошлась по верхам.

Возможно, в мире Марка Курцера, в одной из клиник которого родители в течение шести лет держали свою дочь в заточении, на аборты идут только и исключительно беспечные вертихвостки, которые «нарушили элементарные вещи», но в объективной реальности дела обстоят чуточку посложнее.

Но зачем об этом говорить, когда можно просто поделиться таким вот «мнением». Которое суть никакое не мнение, а просто глыба, отвалившаяся от огромного айсберга под названием «репродуктивное давление на женщин» и дрейфующая в море осуждения.

Очень жаль, что в нашей стране институт репутации работает как будто бы в обратную сторону: чем значительнее персона, тем более дикие вещи ей разрешено говорить и делать — я не увидела в этом интервью вопросов про девочку, чье «лечение» в клинике оплачивали родители, не желавшие ее оттуда забирать.

Зато про этику спасения плода, когда его мать при смерти, поговорить успели. Но особенно ужасно, что дикие вещи, произнесенные Марком Курцером в интервью «Коммерсанту» как будто бы немного впроброс — он затронул тему абортов, говоря о многодетности и факторах, которые на нее влияют, — остаются незамеченными ни крупными инфлюэнсерами, ни медиа, ни даже простыми пользователями интернета.

Потому что его позиция — считается в нынешнем контексте совершенно нормальной и никого не удивляет Ну да, подумаешь, гинеколог-пролайфер, эка невидаль, ведь аборты и правда грешновато.

Все идет своим чередом. И на свет продолжают рождаться нежеланные дети, которых производят на свет несчастные, загнанные в угол женщины.

А их судьбу, как это у нас заведено, порешают вот в таких светских беседах привилегированные мужчины, которые так любят порассуждать про то, через что им никогда не придется проходить. Так и живем.