Давайте сразу определимся: вагинальные роды и роды путем кесарева сечения — это полноценные роды. Человек рожает сам. “Не сама родила” — это если в истории имеется суррогатная мама. Все.
Впрочем, давайте тут ненадолго остановимся. Понимаете, обществе уже длительное время культивирует миф о том, что естественные роды — сложнее кесаревых, они делают женщину «более женщиной», простите. При этом некоторые женщины ужасно боятся естественных родов и мечтают о плановом КС.
Все это ужасно влияет на самооценку мам, которые вынуждены были родоразрешаться с помощью кесарева сечения. «Легко отстрелялась», говорят некоторые, но это вообще не легко: полостная операция, шов, боль и низкая самооценка из-за всех описанных выше стереотипов. Поэтому: вы родили малыша, поздравляю! А каким способом — не так уж и важно. Вам точно нужно, чтобы вас обняли и сказали вам, какая вы молодец. И я вам это говорю!
Теперь обсудим страхи. Во-первых, нужно понимать, что есть большая разница между нашим теоретическим страхом встретить медведя в лесу и реальным, когда мы — бац — и его встретили. Что я этим хочу сказать: не начинайте бояться заранее. Вполне вероятно, что ваш медведь окажется дружелюбным коалой, и все пройдет как по маслу (буквально). Но — продолжим аналогию с лесом и медведем — будет недурно, если к этой судьбоносной встрече вы подготовитесь.
Давайте не будем воспринимать все, написанное ниже, как страшилку, а вынесем из повествования важные вещи. И для каждого они будут свои. Потому что, без шуток: одинакового опыта не существует. Похожий, да, возможно. Но все равно, у каждой мамы — свой.
Ну вот, например, я боялась, скажем так, в момент потуг не только родить, но и опустошить содержимое кишечника. Простите, не слишком эстетичный, но очень реальный страх. Зря. Нужно понимать, что врачи, акушерки и доулы видели все. Они прекрасно понимают, как работает организм женщины в этот момент. Страх исполнить второй номер только тормозит потуги, поэтому, как написала редактор этого текста Лена Аверьянова в комментариях к этому абзацу: отпусти и забудь.
Этого со мной не случилось, зато случился геморрой. И теперь каждый раз, когда кто-то использует это слово, рассказывая о работе, у меня на лбу выступает холодный пот и толпы жирных мурашек неприятного характера колонизируют спину. Это ужасно. И страшно. И кажется, что это не пройдет ни-ког-да (проходит за неделю-две, но обязательно проконсультируйтесь с врачом, особенно, если улучшения ситуации не ощущается).
Еще, например, многим страшно проспать схватки. Или родить слишком быстро. Или рожать сутки. К сожалению, ничего нельзя сделать с тем, как оно будет на самом деле. В когнитивно-поведенческой терапии есть важная техника: радикальное принятие. Это значит, что какие-то вещи, на которые мы не можем повлиять, мы можем только принять. И с родами важно принять ситуацию, что все произойдет, как произойдет.
Желательно, конечно, найти себе хорошего компаньона в этом деле. Или нескольких. Врач, которому вы доверяете, акушерка, доула, муж, жена, мама, в конце концов.
Первые роды — страшно, но все, что происходит с нами в первый раз — непросто. Бояться не стоит, потому что это будет ваш опыт: и если вас ужасно пугали историями ваши подруги, вообще не факт, что у вас будет все так же.
Я обсудила и это, и многие другие вещи, касающиеся родов, с доулой и клиническим психологом Дашей Уткиной. У меня получилось довольно объемное интервью, которым я решила поделиться с вами с небольшими сокращениями. Думаю, это правильно и здорово (ударение на тот слог, который вам нравится) — получить столь важные сведения из уст человека, для которого роды это профессия.
Даша: Во-первых, надо признать то, что этот опыт для тебя вообще в чем-то был катастрофическим. Очень часто первая реакция — это: «Ну, так все рожают и ничего страшного не произошло, главное, что вы здоровы». Очень сложно бывает с кем-то этим поделиться, потому что часто женщины сталкиваются с тем, что врачи им говорят: «Ну ты нас вообще напугала» или «Как ты себя вела!». Родственники говорят: «Забудь о родах и уже будь матерью» — и бывает очень сложно признаться самой себе, что этот ужас всегда со мной: я его вспоминаю, или вижу кошмары, или не могу пойти на осмотр после родов, потому что как только я подхожу к роддому или вспоминаю врачей, у меня колотится что-то внутри, мне становится физически плохо.
Это я уже описала симптомы посттравматического стрессового расстройства.
Многие женщины сталкиваются с более умеренными состояниями, но, тем не менее, если вы уже знаете, что этот опыт был не очень, то первое, куда можно пойти — это к психологу. Классно пойти к кому-то, кто умеет работать с травматичным опытом, это могут быть люди, например, обученные работе в методе EMDR. Это один из методов первого выбора ситуаций травматичного опыта, и он помогает быстро переработать те воспоминания и переживания, которые были.
Отлично, если специалист помимо прочего еще имеет какое-то представление о перинатальном периоде, потому что нередко женщины встречаются с тем, что человек не очень понимает, отчего там можно было травмироваться, и включается много таких субъективных опытов из серии «да я тоже рожала вот так, и на меня там тоже накричали или тоже что-то сделали такое, что и с тобой, это вообще нормально».
То есть первая часть — это найти себе помощь. Она может быть не только профессиональной, но и самостоятельной. У психолога, нарративного практика Дарьи Кутузовой есть хорошая рекомендация на тему того, как и зачем писать историю собственных родов, чем это может быть полезно. А иногда помогает поговорить о своем опыте с кем-то, кто умеет задавать правильные вопросы, потому что часто в таких ситуациях первое, что хочется сделать — это найти виноватых (это обычно либо «они виноваты», либо «я сама дура, должна была лучше думать»). Это бесконечная дверь-вертушка, где вы ходите по кругу и пытаетесь на кого-то направить вектор вины.
Часто бывает, что когда нас что-то травмировало, мы немножко застываем в этом опыте и эмоционально, и телесно. Вы можете заметить это по тому, что вам хочется снова и снова рассказывать свою историю родов, причем, возможно, в неизменном виде, то есть буквально одними и теми же словами.
Так что, наверное, главное, что мы можем сказать: если опыт родов был не очень, следует сделать вот что:
Что еще можно делать? Есть еще практики, например, послеродовое пеленание, и я очень люблю эту историю. Рассказать, что это такое?
Пеленание можно делать тогда, когда ты этого сама захочешь.
После вагинальных родов можно делать где-то через неделю плюс-минус сорок дней. С чем это связано? С тем, что есть еще разные телесные процессы восстановления, которые пеленание просто помогают усилить — как катализатор работают, — но все эмоциональные эффекты сохраняются годами.
Очень часто есть ожидание, что сейчас я вот сделаю пеленание за бешеные тысячи и меня отпустит. Скорее всего, так не будет, и травматичный опыт — это то, что остается с нами на всю жизнь, и даже спустя 20 лет какие-то моменты будут вызывать у вас желание плакать — это нормально.
Некоторые женщины сталкиваются с такой историей, она называется день рождения травмы. Это когда вы имеете травматичный опыт, и спустя год или несколько лет, когда приближается дата встречи вот с этим опытом, можете почувствовать общую нестабильность, тревогу, ухудшение настроения, непонятную раздражительность, вообще все как-то не так: все наладилось, а тут как-то начинает рассыпаться. Это часто связано с тем, что это время вокруг этого дня рождения травмы. У женщин с травматическими родами возникает такая трудная ситуация, потому что обычно это не просто какой-то день, а день рождения их ребенка. И вот если вы и на первый, и второй, и дальше на день рождения ребенка чувствуете, что вам хочется просто спрятаться и поплакать, потому что на вас накатывают воспоминания о родах, а параллельно вам надо быть хорошей мамой, надувать шарики, разрезать торт и веселиться с гостями, просто имейте ввиду, что это происходит не только с вами — да, так бывает. Это не субъективно плохое настроение, это феномен, который называется день рождения травмы. Иногда это можно учитывать и готовиться к этому, например, праздновать не ровно день в день рождения ребенка, а на выходных или еще когда-то и давать себе время позаботиться о себе, дать себе время поплакать и отгоревать.
Тут вопрос не в том, что вы перестаете чувствовать, а в том, насколько вы с этим можете справляться и как долго. Все, что вы будете делать — это все ваши шаги к восстановлению. После травматичного опыта нельзя получить какой-то готовый результат, как в программировании. Это скорее путь и процесс, когда вы делаете что-то по чуть-чуть, и, оглядываясь назад спустя год, понимаете, что находитесь уже не в той точке, с которой начинали. Наверное, это последнее, что я скажу про травматичный опыт.
Я придерживаюсь такого мнения, что любой опыт родов можно назвать травматичным, но здесь важно сразу определить, что я называю травматичным опытом.
Травма — это ситуация, в которой человек сталкивается с очень быстрым изменением социальной ситуации, когда задействовано очень много ресурсов и нужно очень быстро адаптироваться с чему-то. Например, мой диплом был о том, что происходит с маленьким ребенком, когда у него рождается брат или сестренка, а ему нет трех лет, его мир поменялся, сколько бы ему ни читали книг и ни готовили его к этому.
То же самое происходит с женщиной и мужчиной, как бы они ни готовились к родам, как бы они ни хотели стать родителями, это все равно будет резкое, произошедшее буквально за несколько часов, изменение всего, что есть в их жизни. И изменения продолжаются: ребенок по-другому спит, они по-другому едят, они по-другому проводят вообще все свое время. Это, конечно, травматичная ситуация не в смысле, что от этого плохо, а в смысле, что это требует очень большой мобилизации ресурсов и очень быстрой гибкости и адаптации, чтобы в этой ситуации сориентироваться даже на уровне физиологии, эмоций, на уровне того, кто я теперь, что я умею.
Мы часто думаем про травматический опыт, про травму, как о том, что забирает силы и тормозит развитие, но есть еще такой термин — «травматический рост». Я узнала о нем как раз тогда, когда писала диплом. Есть данные, которые говорят о том, что часть детей регрессировали после рождения сиблинга с маленькой разницей в возрасте (они сами хотят быть малышами), а часть детей вдруг очень резко взрослели. Мне кажется, у кого больше одного ребенка, тоже это замечали.
Этот травматический рост, он существует, и не каждое событие, от которого мы испытываем фрустрацию или которое заставляет нас очень многое поменять в жизни, становится травмой, которая тормозит и задерживает развитие. Но вопрос здесь в том, есть ли у нас ресурсы, есть ли силы справиться, потому что о том, было ли что-то для человека травмой или нет, мы можем судить, только глядя на то, как человек справляется.
Вообще, мне кажется, папы в теме родов такие неопределенные товарищи, потому что если про женщин сейчас хоть как-то начали говорить, то папы часто если и присутствуют, то непонятно, в каком качестве. Но два человека становятся родителями, у обоих происходит трансформация.
А когда происходит травматичный опыт родов, то часто женщина сфокусирована на ребенке и переживает за него, а у партнеров, которые с наблюдающей позиции, у них происходит двойная беспомощность: они переживают и о ребенке, и о женщине, которую давно знают, любят. Когда оказывается, что с мамой уже все в порядке, многие партнеры говорят: «Тут у меня уже отлегло». То есть 50 процентов этого ужаса, они пройдены.
У партнеров много сложных переживаний. Например, во время партнерских родов мужчина не всегда понимает, что происходит, особенно когда начинаются какие-то рутинные медицинские вещи. Никто не умирает, но это может выглядеть довольно пугающе. Эмоционально в этот момент партнеры переживают эту потерю, то есть они проживают условную точку «окей, если она умерла — что дальше?». Постфактум часто спустя какое-то время они проживают такую же реакцию, как на реальную потерю: горевание, депрессия, то есть человек есть, но эмоционально в какой-то момент эта связь оборвалась, и ее приходится восстанавливать.
Это очень зависит от отношений. Мне не очень близка идея отношения к партнеру как к такой допфункции, который все время что-то должен в родах (хотя есть много вещей, которые он действительно может сделать). Я всегда говорю, что даже если вы берете доулу, есть вещи, которые ни доула, ни акушерка не могут сделать: они не могут обнять вас так, как ваш партнер, не могут поцеловать, сказать вот эти самые слова: «Я здесь, я с тобой». У доулы или акушерки не будут стоять слезы в глазах, когда они проживают с вами схватки, — это то, что может сделать только партнер. После кесарева только партнер в контакте «кожа к коже» может поделиться своим микробиомом с малышом. Поэтому очень важно и классно, когда есть партнер готов поддерживать.
Нет, просто очень хочется всегда найти какую-то опору. Партнер может присутствовать на родах, а отношения могут быть некрепкими, партнера может не быть на родах, но отношения могут быть суперустойчивыми.
Эта история не про то, что есть правильно или неправильно — это процесс познания друг друга и опыта культуры. Например, когда я встречалась со своими американскими коллегами (они тоже работают доулами), и они узнали, что я из России, они стали спрашивать меня про женщин из Восточной Европы, которые приходят к ним как клиентки: «А это действительно нормально, что партнер не идет в роды?». Потому что в их культуре принято обратное — и есть даже штат, в котором принят закон о том, что женщина может запретить партнеру быть на родах, потому что это все-таки ее роды и она решает, кому там быть, несмотря на то, что ребенок общий.
Мне кажется, что вне зависимости от того, будет ли партнер непосредственно в родах, есть смысл узнать подробнее о том, как это вообще происходит и что происходит после родов.
Как-то раз у меня был такая прекрасная ситуация, когда параллельно две женщины рожали (буквально одна за другой), и у них было очень похожее начал родов: воды отошли, схваток нет (в доказательной медицине это считается поводом остаться дома и дождаться схваток, если все остальные аспекты окей). В одном случае партнер готовился к родам, узнавал про разные варианты, и родители совершенно спокойно пошли в кафе, поели, отвечали друзьям, то есть партнер спокойно поддерживал. А в другом случае в такой же ситуации, когда женщина совершенно прекрасно со всем справлялась, у партнера сам факт ожидания был очень тревожным, потому что он был совершенно не в теме. Естественно, ему казалось, что ребенок сейчас выпадет, что как это воды отошли, а она не в роддоме, и каждые десять минут он женщине, которая была в этом предродовом трансе, говорил: «Ну, может быть, пора? А точно? А может быть, все-таки поедем?». И это влияет непосредственно на опыт женщины.
Плюс ко всему бывают разные ситуации. Например, мне запомнился папа, который не планировал присутствовать на родах, но пока он вез с дачи семью, женщина прожила большую часть родов в машине, и он сказал: «О, считай, я побывал на родах». И ему было нормально. И ему было не очень страшно дальше там оказаться, хотя это было спонтанно. В такие моменты важно понимать и знать, что такое партнер на родах.
Все очень часто думают, что это папы с камерами, которые снимают как появляется голова. Большинство родов, в которых я участвовала как доула, вообще не так выглядят: папам не удается даже увидеть рождение ребенка, потому что обычно это полумрак, папа находится там, где голова женщины, потому что он ее обнимает, целует, держит ее за руку, и в этом полумраке довольно сложно увидеть какие-то детали, вообще надо иметь очень большое желание, чтобы оказать с другой стороны, там, где акушерка и врач.
Роды — это множество этапов: когда вы едете в роддом (или ждете домашнюю акушерку, если рожаете дома), схватки, потуги, сразу после родов (если все окей с медицинской точки зрения) мама лежит с малышом и кормит его грудью. Это так круто, когда можно этот момент с кем-то разделить.
Это любимая моя тема, про секс после родов. Потому что в русскоязычном интернете есть такое мнение, что совместные роды очень сильно влияют на сексуальную жизнь. Увидев ЭТО, он больше не захочет секса.
Я много об этом думала и в какой-то момент поняла, что иногда, как мы уже говорили, для партнеров роды вообще могут стать травматичными. Это, с одной стороны, связано с какими-то экстренными и неожиданными ситуациями медицинского характера, с другой стороны — это может быть связано с тем, что называется насилие в родах, когда женщина оказывается обьектом, с которым происходят манипуляции: кто-то давит ей на живот, ей делают эпизиотомию зря или ставят капельницу без ее согласия и информирования. К счастью, в своей практике я с этим сталкиваюсь мало в силу того, что мы живем в Москве, и здесь женщины имеют возможность выбирать. Для женщин в регионах, например, где на город один роддом, и там нет выбора, партнерские роды — это единственный способ быть вообще хоть с кем-то в этом процессе. И если приняты достаточно рутинные практики насилия в родах, то, конечно, партнёр практически наблюдает изнасилование любимого человека — и ничего не может сделать, потому что «так надо».
По закону любая женщина бесплатно имеет право рожать с партнером, причём это необязательно должен быть муж, то есть наш закон не запрещает кому-то ещё присутствовать на родах, только специфицирует, что это может быть близкий родственник. И ещё: нет запрета на доулу, подругу, сестру, кого угодно. Там есть оговорка про то, что при кесарево не считается возможностью партнёрских родов, хотя это не так, и врачи это многие прекрасно знают.
Каждая пятая беременность.
Про потери вы обычно даже не знаете, потому что люди предпочитают (если есть такая возможность) не говорить, не сообщают даже близким друзьям. Но если сказали, вот что можно сделать.
Во-первых, наверное, просто быть рядом и быть готовым услышать что-то, что человек хочет вам рассказать. Здесь не столько есть какие-то универсальные слова ободрения, сколько, может быть ,больше готовность встать в позицию, в которой большинство из нас находится, когда такое сообщают: «Ох, я даже не знаю, что на это сказать, мне очень жаль, что такое произошло. Как ты сейчас с этим справляешься». Это скорее лучше, чем давать советы.
Велика вероятность, что у вас в своем опыте была какая-то потеря, учитывая статистику, и иногда бывает важно просто услышать, что они не одни, иногда это какой-то небольшой рассказ: «Я через это проходила, и вот что мне помогало справляться». Потому что часто, к сожалению, бывает наоборот — женщины с потерей, о которой они не говорили, очень иногда жестко относятся к женщинам, которые говорят о потере.
Наверное, самое яркое, что мы могли публично наблюдать, — это скандал вокруг книги «Посмотри на него» Анны Старобинец, когда женщина (тоже из литературного мира), у которой была потеря ребенка, не во время беременности, а уже после, она очень жестко высказывалась про то, что эта тема, о которой нельзя говорить, она справилась и другие должны справляться. В общем, это был такой кусок большой непростой травмы, поэтому понятно, почему женщины не очень сообщают другим, — непонятно, какой будет реакция.
Наверное, еще что мне хотелось бы сказать: архитектор Оксана Иващенко пережила потерю во время замершей беременности и написала совершенно чудесный буклет (на русском ничего подобного не было и до сих пор нет). Это то, чем можно делиться с женщинами. Иногда есть куча вопросов: а почему это случилось? а что я могу сделать? когда я могу забеременеть? а как будут строиться мои отношения с партнером? — там про это есть.
Еще можно поделиться контактами фонда «Свет в руках», я очень люблю этот фонд, его делает Александра Фешина, которая сама прошла через потерю ребенка. У них есть группы поддержки, телефон доверия и много очень полезных брошюр о том, как жизнь продолжать дальше.
Как понять, готовы ли вы стать родителями? Отвечает Лена Боровая
Беременность — лучшее время в жизни женщины? Бывает по-разному
Ликбез
«Пусть будет стыдно тому, кто смотрит!» и другие советы читательницам НЭН от старших родственников
Мнения
Учебник по латыни и настольная ролевая игра: как не терять себя и семью в эмиграции
Новости
Продавщица приняла роды на парковке в Австралии
Новости
«Вы потерпели неудачу как родители». В США отца и мать школьного стрелка приговорили к реальным срокам
Мерч
Рассылка
