Что будет, если оставить ребенка наедине с целой миской конфет? Личный опыт мамы, которая рискнула

Праздник удался на славу, а после него нам досталась, конечно же, куча всевозможных конфет и шоколадок, которые заполнили собой нашу самую большую салатницу. Меня это напугало. Я сама не ем конфеты, да и вообще считаю, что они сильно переоценены как главное детское лакомство и гастрономический мастхэв, без которого счастливое детство невозможно — вот даже писала на эту тему целую колонку.

Это не значит, что в моем доме сахар под запретом, но и делать из него культ, награду и праздник я тоже отказываюсь. В обычные дни это просто — мы почти не покупаем сладости, и ребенок их не ест (или покупаем, и он ест). Однако когда посреди кухни внезапно оказывается огромная миска, полная конфет, игнорировать ее наличие очень сложно.

Неизбежно возникает вопрос — как выстроить отношения ребенка с этой миской конфет наименее травматичным образом?

Я решила начать с классики, и мы договорились с сыном, что он будет выбирать одну конфету (или шоколадку, или упаковку маленьких драже) после каждого приема пищи и будет съедать ее с чаем. Звучит разумно — нас растили именно так. Мы не запрещаем конфеты, а просто следим за тем, чтобы он не переел их в первый же вечер, — так объясняла я себе это решение.

Однако прошло всего два дня, и конфетный вопрос довел меня до дергающегося глаза. Потому что все наши разговоры за столом превратились в постоянную торговлю.

«А можно я съем еще одну?», «А можно не съем, а просто кушу?», «Эта конфета была маленькая, можно мне две?», «А можно я сейчас попробую, потом доем обед, а потом еще поем конфету?»

Я поняла, что мне невероятно сложно по три раза в день садиться за стол, который из обеденного превратился в стол переговоров, и пытаться определить допустимое количество конфет, которое можно съесть, кусить, лизнуть, понюхать и попробовать перед тем, как ребенок доест котлету.

Это утомительно, это раздражает, это превращает каждый прием пищи в нытье и споры. Главная проблема для меня заключалась в том, что я сама не до конца понимала, как должны выглядеть мои правила.

Мне не хотелось превращать конфеты в награду за чистую тарелку — это так себе способ мотивации (еда — вообще очень плохой способ мотивации, подробно писали здесь), а еще это верный способ приучить ребенка к мысли о том, что конфеты — это хорошо и радостно, а вся остальная еда — эта унылая обязаловка, которую надо поскорее заглотить, чтобы получить доступ к сладкому.

А еще мне не хотелось, чтобы желание поскорее поесть сладенького помешало моему сыну прислушиваться к себе. Он оставляет полтарелки еды на столе и говорит: «Я наелся», но я не понимаю, наелся ли он или просто хочет поскорее запустить руку в миску с конфетами?

Он и сам не понимает, и за этим тянется куча других проблем — пищевое насилие («Нет, все-таки сначала доешь»), потеря контакта с собой и опять превращение конфет в какую-то высшую цель, ради которой можно и остальную еду потерпеть.

Короче, мне хватило двух дней, чтобы понять, что пойти привычным мне самой с детства маршрутом не получится — мы слишком много, слишком часто и слишком нервно говорим о конфетах, чтобы продолжать и дальше делать вид, что в них нет ничего особенного.

Мы посовещались с мужем и приняли решение — дать сыну карт-бланш на всю миску конфет.

Ему уже почти пять, мы ему доверяем, он наслышан о важности сбалансированного и разнообразного питания, он умеет слушать свое тело и прислушиваться к чувству насыщения — почему бы и не рискнуть?

Я указала на злополучную миску и сказала: «Сын, это твои конфеты, и ты волен распоряжаться ими так, как считаешь нужным. Ты можешь есть их в любой момент и в любом количестве. Единственное, о чем я прошу — пожалуйста, запивай их водой или чаем и не забывай чистить зубы».

Первые два вечера в стране конфетной вседозволенности были долгими. Ребенок не мог поверить своему счастью: доставал из миски одну конфету за другой, спрашивал: «А можно мне…?», и получив напоминание о том, что разрешения больше можно не спрашивать, съедал ее и доставал новую. Он даже отказался от получаса ежевечернего чтения — все это время он сидел за столом и дегустировал конфеты.

Мне хочется называть это именно дегустацией — процесс не напоминал лихорадочное утоление голода и жадное пожирание запретного плода.

Он распаковывал конфеты, нюхал их, разглядывал, откусывал кусочек и делился с нами впечатлениями.

Некоторые конфеты ему не нравились — и он без колебаний откладывал их в сторону и предлагал нам. Он бессчетное количество раз говорил: «Все, эта последняя», а затем доставал следующую.

Я издалека наблюдала за этим экспериментом с любопытством и ноткой раздражения — мне казалось, что на моих глазах творится что-то возмутительное и запретное, но одновременно — как будто бы правильное и нужное.

Дегустации заканчивались уже совсем поздно, мы чистили зубы и ложились спать. Живот не болел, аллергия не наступала, аппетит не портился, «сахарных» истерик и перепадов настроения не обнаруживалось.

А потом случилось совсем странное. Конфеты перестали его интересовать.

Сын стал съедать по одной (или даже по половинке конфеты), а последние несколько дней и вовсе не обращает на них внимания. Коллекция конфет переехала в миску поменьше и по-прежнему стоит на обеденном столе, прямо перед носом у ребенка, но он делает вид, что ее не существует.

Внутренне я ликую, потому что подозреваю, что если бы мы продолжили строго ограничивать конфеты и выдавать их по правилам, которые придумали сами, интерес ребенка к запретному плоду сохранялся бы и дальше, а желание дорваться до целой миски становилось бы только сильнее.

Эту тактику сложно назвать моей авторской — я вдохновлялась нашими же статьями, например, этой, о гармоничных отношениях с едой, или этой, о том, почему десерт стоит ставить на стол вместе с остальной едой. И я понимаю, что она подойдет далеко не всем — думаю, решающую роль здесь может сыграть как возраст ребенка, так и его отношения с едой.

Если на протяжении всей его жизни конфеты играли роль дисциплинарного инструмента или вредной и плохой еды, не факт, что его отношения с миской сладостей будут складываться гладко с первого раза.

Ну и понятное дело, что такой подход не стоит применять к детям с аллергией на сладости или другими особенностями здоровья, которые требуют жесткого ограничения сладкого.

Эта история не сделала меня адвокатом сахара — я до сих пор считаю, что ничего обязательного в нем нет, но я убеждена, что именно то, как мы ведем себя в подобных вопросах, формирует у наших детей отношение к повседневным вещам вроде конфет или чипсов.

И хотя запреты, правила и ограничения на первый взгляд кажутся интуитивно верным выбором, важно видеть, что стоит за ними, и понимать, как изменится поведение ребенка, если рядом с ним не окажется взрослого, который перехватывает руку и говорит твердое «Нет».

Я вижу родительскую задачу не в том, чтобы научить ребенка беспрекословно следовать правилам (потому что рано или поздно он в них усомнится и восстанет), а в том, чтобы научить ребенка самостоятельно принимать решения, основываясь на своих знаниях, ощущениях и опыте. И если сейчас это значит поставить перед ребенком огромную миску конфет и разрешить ему делать с ней все, что он хочет, то так тому и быть.