«Мама не стала разбивать сердце своей сестре и рассказывать, что делал со мной ее муж»

«Я запомнила его волосатую руку, протянутую за занавеску в ванной, когда я моюсь»

Отчим Алисы (имя героини изменено по ее просьбе) был оперуполномоченным. Ранее он сидел за то, что на допросе убил обвиняемого. Алиса вспоминает, что у отчима были проблемы с алкоголем. Когда девочке исполнилось 11 лет, он стал запрещать ей закрываться в ванной. Мужчина мог зайти туда, [когда девочка мылась], открыть шторку душевой и долго смотреть на Алису, приговаривая, что она выросла. Когда она мылась, он чистил зубы или брился.

«Я запомнила его волосатую руку, протянутую за занавеску в ванной, когда я моюсь, в поисках флакона с гелем для бритья, — рассказала Алиса в разговоре с НЭН. — Когда мне было лет 12, он стал говорить, что я шлюха. Он говорил, что не даст мне разрешения выходить замуж. Он обсуждал со мной моих парней и очень категорично их устранял, но не как отец, а как соперник».

Сейчас Алиса вспоминает, что отчим мог отжиматься перед ней в одних трусах или разгуливать по квартире в набедренной повязке, когда ее мамы не было дома.

Даже в присутствии мамы отчим часто говорил: «Был бы я твоего возраста, ты бы на меня клюнула, и мы бы с тобой переспали». Он мог позволить себе, не стесняясь в выражениях и со всеми интимными подробностями рассказывать, как спал с разными женщинами, добавляя, что мог бы также развлекаться с Алисой.

«В этот момент я смотрела на маму и понимала, что прямо сейчас ее как будто нет в комнате, она не хочет этого знать, отрицает происходящее и закрывает глаза и уши», — вспомнила Алиса.

«Первым делом она задала мне вопрос: зачем тогда я сама продолжала ездить на дачу?»

Мама Анны (имя изменено) жила на даче у любовника — женатого человека. Они оба были военными. Летом на дачу приезжала и сама Анна. Первый раз насилие со стороны маминого любовника произошло, когда ей было 14. Мама уехала на работу, а Анна лежала в купальнике на балконе и читала книгу. Он подошел и молча залез пальцами ей во влагалище. Все происходило в полной тишине — ей было страшно даже пошевелиться. Позже это повторялось еще несколько раз и прекратилось, когда Анна перестала ездить на дачу.

Она рассказала обо всем маме только вечером накануне своей свадьбы.

«Я рассказала ей все во время ссоры. Дело в том, что за день до свадьбы мама узнала, что я позвала на праздник своего родного отца. Она всю жизнь настраивала меня против него и запугала меня им так, что в детстве при встрече с ним у меня начиналась истерика. Я начала общаться с папой втайне от мамы за несколько месяцев до свадьбы. Узнав, что мы общаемся и он придет на свадьбу, мама устроила скандал. В ответ я решила выложить ей всю правду о ее любовнике и рассказать, что он приставал ко мне. Первым делом она задала мне вопрос: зачем тогда я сама продолжала ездить на дачу?

После этого моя мать продолжила жить с ним. Сейчас мы общаемся с ней только по крайней необходимости», — рассказала Анна.

«У женщины есть очень много соблазнов не поверить в происходящее»

У подобных случаев сексуализированного насилия есть несколько общих характеристик: насилие происходит со стороны члена семьи, оно повторяется и часто замалчивается, как ребенком, так и другими членами семьи, например, мамой. Исследования показывают, что 25 процентов матерей закрывают глаза на насилие по отношению к их детям и продолжают жить с насильниками.

Женщина, догадывающаяся или узнавшая о том, что отец или отчим ее ребенка проявляет по отношению к нему сексуальный интерес, может игнорировать этот факт, потому что признать его тяжело.

Психологиня Анжела Пиаже, которая работает в фонде помощи детям, пострадавшим от сексуализированного насилия «Тебе поверят», перечислила несколько причин, по которым женщинам бывает сложно или невозможно оградить ребенка от действий автора насилия, особенно в ситуациях, когда автор насилия член семьи — отец, дедушка, дядя ребенка:

• Экономическая зависимость женщины от автора насилия.

• Состояние шока, дезориентации, чувство страха, непонимание того, что можно сделать, как правильно поступить, стыд, вина.
• У женщины могут быть нечеткие представления о границах дозволенного, телесной безопасности и ущербе, который сексуализированное насилие наносит ребенку. Она может рассуждать так: «Ничего страшного не происходит, просто не оставайся с ним наедине, я с ним поговорю и он больше не будет так делать».

• Мама сама, к сожалению, может быть пострадавшей в детстве от какой-либо формы насилия, в том числе сексуализированного. Она может думать, что это почти неизбежная реальность, к которой нужно приспосабливаться или игнорировать, но которую невозможно изменить. Произошедшее с ребенком может ударить маму в ее собственные зоны уязвимости, превратить ее саму в страдающего «ребенка».

• Женщина может быть очень привязана к своему мужу, любить его и/или находиться в созависимых отношениях. Сделанное мужем по отношению к ребенку, может переживаться мамой как невыносимый конфликт лояльности, от которого она будет стремиться уйти. 

Анжела подчеркивает, что в большинстве случаев, мама не может защитить ребенка, потому что у нее не хватает ресурсов, моральных и материальных, а также отсутствует представление, как вообще родительнице нужно себя вести, если ребенок пострадал от сексуализированного насилия.

«Представьте себе ситуацию: женщина с мужем воспитывает ее дочь от первого брака. Вдруг женщина осознает, что этот мужчина совершает сексуализированное насилие по отношению к ее дочери. Представьте, что будет с этой женщиной? Как хорошая мать, она должна от этого человека отказаться.

Ей нужно будет пройти все стадии горевания и столкнуться с крушением иллюзий о справедливом мире, столкнуться со страшной травмой и болью своего ребенка, — объясняет медицинский психолог, специалист экстремальной психологии Адель Тарапон. — Еще нужно учитывать, что, как правило, насильники (в данном случае, это отчим) — это зависимые люди, которые не умеют выстраивать здоровые отношения и строят созависимые. В созависимых отношениях всегда участвуют два зависимых человека. Это значит, что женщина, вышедшая замуж за такого мужчину, такая же созависимая, и у нее мало личных опор.

Получается, что если она признает факт насилия над дочерью, ей придется расстаться со своими основными опорами, которые она находила в партнере. При таких перспективах намного проще глаза закрыть и не замечать того, что происходит».

Двойное предательство

Адель Тарапон отметила, что намного больше шансов справиться с последствиями насилия у ребенка, чья мать или другой близкий родственник, которому он готов рассказать о травмирующем событии, например, бабушка, — взрослый, зрелый человек, имеющий свои собственные опоры и здоровое психическое состояние.

Если же мать продолжает жить с мужчиной, совершившим насилие над ее ребенком, то это трактуется детьми как двойное предательство и может нанести их психике не меньшую травму, чем само изнасилование.

«Если мама не верит в насилие, которое было совершено над ее ребенком, это может иметь очень тяжелые последствия, — рассказала психологиня, специалистка центра в Атланте по работе с пережившими сексуализированное насилие Светлана Маркова. — Очень часто, когда я разговариваю с детьми, над которыми было совершено насилие, я слышу от них такую фразу: „Я думаю, моя мама знала“.

Очень часто дети понимают, что мама знала, но делала вид, что ничего не происходит. Это воспринимается ими как двойное предательство: со стороны отчима или отца и со стороны матери. Так на фоне травмы от насилия добавляется и злость на маму.

К сожалению, порой детей изымают из семьи из-за насилия, а мама все равно остается с этим мужчиной, и ребенок об этом знает. В такой ситуации ребенок прямо говорит, что он не хочет больше видеть мать, не хочет с ней жить и ничего о ней знать, потому что она выбрала насильника. Такие слова можно услышать от очень маленьких детей».

«Он устанавливал на мой компьютер специальную программу, чтобы подглядывать за мной через веб-камеру»

То же умалчивание в семье происходит, когда насилие совершает другой член семьи: дедушка, дядя или брат.

Когда Лене (имя героини изменено) было восемь лет, к ним в гости приехала сестра ее матери с мужем. Они выпивали в гостиной, а девочка легла спать. Ночью она проснулась от того, что кто-то зашел в ее комнату. Это был муж ее тети. Он был полностью голый, лег к Лене в кровать и начал домогаться ее. Она несколько раз уходила на другой диван, но он вставал и переносил ее обратно. Лена делала вид, что спит и не понимает, что происходит. Это было насилие без проникновения.

«Дядя еще несколько раз домогался меня, пока мне не исполнилось 13 лет. Он мог как бы невзначай ущипнуть меня за попу при других родственниках. Он подкатывал ко мне в соцсетях с фейкового аккаунта, притворяясь мальчиком. Однажды он предложил мне посмотреть порно, в котором я „даже увижу знакомые лица“, — рассказала Лена. — Он устанавливал на мой компьютер специальную программу, чтобы подглядывать за мной через веб-камеру. Я узнала об этом, когда через пару недель после очередного его визита к нам в гости я нашла на компьютере какую-то странную программу. Я погуглила и узнала, что с помощью нее другой человек может получать данные с моей веб-камеры. Я рассказала об этом маме, она позвонила ему и спросила, какого черта он поставил это на мой компьютер. Он ответил, что на случай, если у меня сломается компьютер, чтобы он мог помочь».

«Я рассказала обо всем маме, когда этот урод умер, прямо на его похоронах. Сначала она спросила, не показалось ли мне, а потом пришла в ярость и сказала, что мне надо было сразу все ей рассказать. Отношения с мамой у нас всегда были нейтральные, не близкие, эта ситуация никак на них не повлияла, — рассказала Лена НЭН. — Мама не стала разбивать сердце своей сестре и рассказывать, что делал со мной ее муж».

По словам Лены, действия ее дяди вызывали в ней ненависть, презрение и отторжение.

«Все это очень повлияло на меня: в каждом взрослом мужчине я подсознательно видела педофила, который хочет до меня домогаться. До сих во время секса у меня могут возникать какие-то неприятные мысли и ассоциации. А еще я просто ненавижу усы», — рассказала Лена.

Что делать родным, которые узнали, что над ребенком происходит насилие со стороны другого члена семьи

Матерям, бабушкам и другим близким родственникам, которые узнали о насилии над ребенком внутри семьи и не знают, как поступить, специалисты рекомендуют обращаться к психологам и юристам.

Например, фонд «Тебе поверят» дает родителям консультации в ситуациях актуального насилия с ребенком или подростком и подозрения на него.

«К нам обращаются очень взволнованные мамы, бабушки. Часто они могут быть в состоянии горевания, шока, растерянности. Но при этом, они все-таки достаточно активные родители, которые к нам пришли, настроенные обсуждать происходящее, говорить, анализировать ситуацию, предпринимать действия, — рассказала НЭН Анжела Пиаже. — Мы видим, что их страх и тревога уменьшаются, когда мы делимся с ними практически применимой информацией. Говорим, что такие ситуации случаются, что есть способы, как помочь ребенку, как помочь самой маме, ориентируем взрослого на конкретные шаги, которые можно сделать. Например, мы объясняем, что человек, который совершил насилие, не должен контактировать с ребенком, это крайне важно для физической и ментальной безопасности пострадавшего ребенка. Мамы могут консультироваться у нашей юристки, понять как СК расследует подобные дела, что нужно сделать, чтобы начать расследование и так далее».

Пиаже добавила, что специалистки также помогают маме переживать горе и растерянность вместе с другим взрослым человеком — психологом. Это поможет ребенку видеть рядом с собой родителя более ресурсным, спокойным, уверенным. Это очень важно, потому что от состояния матери или другого заботящегося взрослого, будет зависеть состояние ребенка, который и так переживает травму насилия.