«Если пытаешься вырастить ребенка свободным, значит, надо и самому освободиться»

Часто под нашими материалами о том, что детей бить нельзя, появляются комментарии из серии: «Хватит возводить детей в культ!» Мол, раньше к малышам относились куда строже, и люди из них вырастали лучше. А теперь детей поставили на какой-то пьедестал, и они из-за этого совершенно не уважают взрослых.

Но при ближайшем рассмотрении «возведение в культ» оказывается нормальным человеческим отношением: не бить, не орать, разговаривать о своих чувствах и чувствах ребенка, не отдавать непонятных приказов директивным тоном и тому подобное.

Получается, что при общении с другими взрослыми люди охотно признают недопустимость насилия и желательность корректного общения, а как только так же предлагают относиться к детям, начинается: «поставили на пьедестал», «все позволяют», «должны же быть рамки», «они словами не понимают», «потом они уголовниками станут» и бог знает что еще.

Почему же человеческое отношение к детям кажется практически покушением на устои общества, а насилие видится единственным способом установки границ?

Вертикали власти и их формирование

Если посмотреть на новый закон о «традиционных ценностях», становится понятно, что их определение крайне размыто, и совершенно не ясно, что они собой представляют. Но кое-что прописано очень даже хорошо: иерархия внутри общественных и семейных отношений. Взрослые должны добровольно и с песней подчиняться государству, а дети — взрослым.

Этот тренд на иерархичность и построение «вертикалей власти» появился не вчера. Еще в начале 2000-х, когда отменяли прямые выборы губернаторов, многие радовались, что теперь настанет порядок, потому что все будут подконтрольны единому центру. И никто не заинтересовался вопросом, зачем мелкому парнокопытному животному музыкальный инструмент (иными словами — на хрена козе баян).

Я тоже люблю порядок и понимаю, что иерархическую структуру проще построить. Но разве размеры нашей страны не намекают на то, что единый центр просто не сможет все контролировать в условиях «вертикали»?

Однако голоса тех, кто говорил, что жесткая иерархическая структура не будет работать, не услышали. Потому что традиция строить «вертикали» у нас процветает с глубокой древности. И никогда они не работают так, как надо.

Но у иерархических структур очень хороший пиар и богатая история: люди организовывали общество на основе соподчинения веками. Трудно переломить вековой порядок и понять, что централизация власти — не единственный, и тем более не самый лучший вариант государственного (и семейного) управления!

Иерархия иерархии рознь

Сама идея наличия неких авторитетов, которым все подчиняются, не так уж плоха. Вопрос в том, как формируются эти авторитеты. Например, власть может основываться на уважении к личности правителя или к верховенству закона.

Бывает власть, основанная на доверии, опять же, к личности или к социальному институту («этот министр отлично справлялся четыре года, справится еще четыре», «президентская форма правления работает, значит, не стоит ее менять»). Не редкость, когда власть опирается на подкуп: она дает тем, кто ей подчиняется, некие блага, которых они не готовы лишиться.

Часто власть становится возможной в силу традиции: все так привыкли и не знают, что может быть по-другому. А еще есть власть, основанная на праве силы и насилии: ее надо завоевывать, удерживать и постоянно доказывать, что ты самый большой лев в прайде.

А у нас буквально столетиями власть держалась на силе и привычке. Все уже настолько смирились с тем, что слабые ничего не решают, что даже не пытаются отрефлексировать исторический опыт и что-то изменить.

«Недовольство подавляется силой, голоса народа все равно украдут те, у кого больше власти, так пусть у начальства обо всем голова болит», — не то, чтобы так думают абсолютно все жители нашей страны, но достаточно весомая их часть.

Во что ставят взрослых, и зачем вообще это надо

Часто наши комментаторы пишут, что современные дети «ни во что не ставят взрослых». Во что их надо ставить? В вазу? В угол? В неловкое положение? Ну, если отставить в сторону тупые филологические шутки, читатели подразумевают, что современные дети никого не уважают.

Это, конечно, неправда: даже у самых нигилистически настроенных подростков есть взрослые, к мнению которых они прислушиваются. Обычно, когда люди жалуются на то, что дети ни во что не ставят взрослых, имеется в виду, что дети какого-то черта не уважают именно их. Как будто каждому, кто дожил до седых волос, автоматически выдается сертификат на уважение просто «потому что они взрослые»!

Лично я, если мою дочь на улице попросят донести до квартиры какого-нибудь дяденьки сумку, буду ожидать от нее неуважения и непослушания. Потому что если она будет «хорошей девочкой» — это плохо кончится. Кажется, все это понимают, но все равно взрослые хотят, чтобы их слушались, просто на основании того, что они старше. Зачем им это надо?

Во-первых, как я уже говорила, иерархическую структуру построить проще, чем организовать грамотное самоуправление. И в каких-то случаях целесообразнее создавать именно «вертикаль власти» — в детском саду, например, или в туристическом походе: вот лидер, он главный, все идем за ним и не разбредаемся.

Во-вторых, люди на самом деле с трудом переносят беспомощность и бесправие. Каждый хочет что-то значить, за что-то отвечать и чем-то управлять. Но поскольку большинство управляющих позиций в нашей стране недоступны «человеку с улицы», этот человек переносит свое желание контролировать и отдавать распоряжения в семью. Или туда, где есть слабые — а это обычно дети.

Когда возникает насилие

Вряд ли молодая мать, сидя в роддоме со свеженьким пухлощеким младенцем на руках, думает: «Вот, он вырастет, и я буду его бить, чтобы он меня уважал». Все новоиспеченные родители и не думают об уважении, а хотят одного — чтобы дети их любили. Но затем в отношения родителей с детьми вмешивается общество с его порядками.

Ребенок растет и из милого кабачка, который лежит там, где его положили, превращается в истерящего и «неткающего» тоддлера. У него появляется свое мнение, иногда — совершенно нелепое.

Если не применять насилие, придется очень много разговаривать, повторять все по десять раз, терпеть несогласие и контейнировать эмоции ребенка — это утомляет. А поведение не улучшается мгновенно, и окружающие осуждающе качают головой…

Тут родители обращаются к опыту (предков и своему жизненному) и к традициям, принятым в обществе. А наше общество устроено так, что идея о недопустимости насилия, мягко говоря, не самая популярная. Человек оглядывается и видит: силу и агрессию применяют все — государство по отношению к гражданам, начальники по отношению к подчиненным, родители по отношению к детям. Скорее всего, мама и папа строптивого тоддлера сами в детстве подвергались насилию, так что внутренний барьер, не позволяющий шлепать своего малыша, легко ломается под напором традиции.

Чувство вины после первого удара может быть ошеломляющим и некоторых это останавливает, но другие видят: ребенка шлепнули, а он все равно любит родителей. Велико искушение считать, что детская любовь неистощима и подзатыльники, ремень и крики не смогут ее искоренить. Может быть, и не смогут, но навсегда поселят в ребенке недоверие ко взрослым и к миру.

Адвокаты дьявола и их страхи

Научных данных о том, что насилие в отношении детей приносит один вред, полно, и они находятся в открытом доступе. Данных о том, что воспитание без насилия работает тоже предостаточно: впервые детей запретили бить в Швеции в 1979 году. И что-то не видно, чтобы эту страну населяли «сплошь уголовники». Странно считать, что методы, которые действуют везде, внезапно перестанут действовать у нас!

До детей можно доносить информацию словами через рот — по мере роста ребенка это будет становиться все легче и легче. Не обязательно выстраивать семью, в которой есть «глава» и «подчиненные». Нет нужды контролировать абсолютно все аспекты жизни детей. Общество не может заставлять вас быть с малышом строже: ваша семья — ваши правила. То, что вы никогда не дадите ребенку ремня — не повод для осуждения. Ребенок не обязан подчиняться всем подряд взрослым — то, что человек вырос не означает, что он поумнел. Но навыки вежливого общения хорошо было бы освоить.

И когда мы об этом говорим, часть нашей аудитории начинает возражать. Они оправдывают агрессию по отношению к детям, делят ее на сорта («шлепки — это не избиение»), говорят о том, что родители тоже люди и могут выйти из себя, приводят примеры, когда к насилию прибегать приходится («а как еще уколы младенцам ставить?»). На самом деле в этой попытке оправдать неприемлемое кроется очень много страха.

Если пытаешься вырастить ребенка свободным, значит, надо и самому освободиться. По сути — перейти из категории согласного со всем большинства в категорию недовольного меньшинства. Это страшно, потому что именно к недовольному меньшинству государство применяет весь свой арсенал насилия.

Пока ты не жужжишь, можно избежать многих неприятностей, но как только говоришь: «Нет, так дальше продолжаться не может!» — на тебя обращают пристальное внимание.

Страшно перестраивать порядки даже внутри собственной семьи. Но когда-нибудь нам всем (или нашим детям) придется это делать. Потому что насилие и иерархия, хоть и могут быть традиционными, но они явно не ценности. Кому-то придется выбросить этот чемодан без ручки — и лучше сделать это как можно скорее, потому что его слишком тяжело тащить, а таможня с ним в светлое будущее не пустит.