Недавно пользователи социальных сетей ополчились на писательницу, которая укачивала ребенка во время прямого эфира с читателями. Редактор НЭН Катя Статкус размышляет о том, почему матери с детьми почти всегда оказываются в центре общественного внимания, часто непрошеного, неуместного и даже агрессивного.
Нам довольно часто приходится писать о том, как женщину с ребенком опять где-то пристыдили. За публичное грудное вскармливание или за переход на смесь. За то, что матери хотят вернуться на работу или, наоборот, не торопятся возвращаться. За то, что женщины с детьми не так вошли в автобус или не так из него вышли. И этот список можно продолжать до бесконечности. Как поется в одной из самых назойливых детских песенок, колеса у автобуса крутятся, крутятся, крутятся.
Иногда кажется, что желание пристыдить молодую женщину с ребенком связано с анонимностью большого города.
Совсем нетрудно спустить свою жизненную фрустрацию на первую проходящую мать с коляской, которая от усталости даже вряд ли сможет ответить. Это легкая добыча. Ну а в Сети анонимность и дистанция возрастают в геометрической прогрессии, поэтому здесь совсем легко нацелить свою говнопушку на какую-нибудь женщину с младенцем.
К тому же всегда можно сделать вид, что этот выстрел ненависти делается во благо детей или во благо общества. Как когда-то сформулировало одно питерское кафе, в котором женщине не позволили покормить грудью ребенка: «Наши официанты могут не выдержать и сообщить вам свою гражданскую позицию».
Недавно похожая «гражданская позиция» прилетела в адрес Ксении Букши — писательницы, поэтессы, лауреата премии «Национальный бестселлер» и многодетной матери. В конце января она должна была провести в зуме встречу с читателями, посвященную выходу ее новой книги «Адвент». Но так получилось, что во время этого прямого эфира ей пришлось укачивать ребенка, и она довольно односложно отвечала на вопросы аудитории.
Эти мероприятия довольно часто бывают скучными и формальными — читатели нередко задают штампованные вопросы, на которые авторам бывает не очень интересно отвечать, многие писатели вообще предпочитают особо не комментировать собственные работы, потому что уже сказали все что хотели в тексте. В общем, это довольно специфический жанр презентации. Но если автор был не в духе, но при этом к нему не был приставлен ребенок, то ему это, скорее всего, простится (а кто-то, может быть, даже скажет, что немногословность — особое проявление его таланта).
А вот писательницу с ребенком на руках, ну почему бы не пнуть, хотя бы в Сети?
В одной из первых глав романа Ксении Букши «Адвент» есть, как мне кажется, довольно точное описание материнства в современной России. Главная героиня, Аня, и ее пятилетняя дочка Стеша едут в автобусе. Стеша не любит сидеть на сидении, а любит вставать на специальную приступку у окна — так она лучше может рассмотреть город по ходу движения. Но пассажиры начинают наперебой уступать ей свои места и прессовать молодую мать: «Посадите ребенка! Посадите женщину с ребенком!»
«Женщина с ребенком в их речи была как бы „терпящая бедствие“, „несчастная“. Ане это не нравилось, потому что на время поездки она в их глазах становилась как бы той страдающей женщиной из блокады „с ребенком“, из тех времен, когда наличие ребенка становилось фатальной слабостью, а порой — катастрофой. Там маячили картинки, из которых вертухаи вырывали детей из в рук в колонне арестантов ⟨…⟩ Аня в эти картинки не хотела. Она жила в другой, там, где обычная мама и обычный ребенок просто едут по своим обычным делам. В автобусе же неизменно возникал этот напряженный, драматический, мучительный контекст: Женщина, у вас ребенок упадет! Посадите ее, посадите скорей!».
После того как Аня отвела Стешу в детский сад, она возвращается домой на автобусе одна. Никто уже не уступает ей место, не видит в ней страдающую мать, не спрашивает, сколько ей лет и какой у нее размер лифчика, сама ли она забеременела или делала ЭКО, и не советует ей, сколько еще нужно родить детей для полного комплекта. Никто не протягивает Стеше конфеты и не пристает к ребенку с вопросами и загадками. Никому не будет до Ани дела. У нее снова появляется право на частную жизнь — право, о котором так мечтают миллионы матерей. Право войти в общественное пространство с ребенком и не превратиться при этом в общественное достояние.
Год назад в блоге Ксения Букша опубликовала пронзительную запись о родительстве. Она писала о том, что детство в современном мире рассматривается как какой-то особый жанр, в детях видят каких-то особых существ, неуместных рядом со взрослыми. Кажется, что именно поэтому одни взрослые ужасным образом дискриминируют детей, а другие — в качестве защитной реакции готовы ради них пожертвовать всем, хоть собственной жизнью.
Но когда-нибудь этот кризис минует, и родительство или отказ от него станут частным выбором взрослых людей, за который им не надо будет ни перед кем оправдываться, эти решения будут уважать и перестанут называть какое-либо из них «естественным». Хочется надеяться, что это случится все-таки на нашем веку. А пока воспитывать детей приходится в том самом автобусе. Пассажиры которого протягивают малышам конфетки, не спрашивая у матерей разрешения. А колеса автобуса крутятся, крутятся, крутятся, всю дорогу.