В апреле проводится месяц осведомленности о кесаревом сечении. Личная история и ответ на вопрос, почему об этом важно говорить — в колонке Тамары Высоцкой.
Когда я рассказываю о своем опыте материнства, я нередко шутливо отмечаю, что я не рожала своего ребенка. Нет, биологически он совершенно точно мой — растяжки на животе работают убедительнее любых документов о родстве.
А то, что в не самых дружелюбных частях интернета называется «полочкой», «валиком» или «фартуком» (если вы там не бывали, подсказываю: это игривые названия для выступающей вперед складки на животе), говорит о том, что мой ребенок появился на свет благодаря стараниям анестезиолога, хирурга и других медицинских специалистов.
Спустя почти 50 часов после того, как у меня отошли воды, и порядка 10 часов схваток (половина из них — на капельнице с окситоцином, которую мне поставили без моего согласия) выяснилось, что голова моего башковитого ребенка заняла такое положение, что она не проходит в мой вообще-то немаленький таз.
Это называется «клинически узкий таз», это происходит в 1,4–8,3 процентах случаев (по разным источникам), и от этого никто особо не застрахован. Вероятность примерно такая же, как поскользнуться на банановой кожуре или получить по голове сосулей.
Когда стало понятно, что все мои старания проходят даром, мне добродушно предложили: «Можем тянуть щипцами или на операцию пойдем?» Уже почти теряя сознание от боли и усталости я, конечно, согласилась на операцию.
Я рассказываю об этом так подробно не ради того, чтобы вызвать у вас сочувствие или запугать тех, кто амбициозно планирует родить «естественно» и «самостоятельно». Я рассказываю это потому, что чувствую глубокое внутреннее желание оправдаться — вот видите, я очень старалась, но у меня — правда, честно-честно — не было возможности «родить самой». И да, это желание было не настолько безумно сильно, чтобы добровольно согласиться на щипцы и вакуум.
Дальше все развивалось довольно быстро — беседа с анестезиологом, общий наркоз, внезапное пробуждение от озноба, жгучая боль в животе, перевод в палату и напутствие «как можно раньше вставать и ходить, чтобы шов заживал быстрее».
Восстановление заняло у меня чуть больше, чем у моих соседок по палате — на шве образовался огромный кровоподтек, который заметила почему-то только третья врач, которая меня смотрела. Он болел и горел так, что перехватывало дыхание, но медперсонал отмахивался и ставил мне в пример более бодрых соседок (привет, газлайтинг: «Ничего у вас не болит, не придумывайте!») — и я уже даже почти начала им верить.
Прошло уже больше четырех лет, и я до сих пор не смогла сформировать отношение к своему кесареву сечению. Меня мало беспокоит шрам или «валик» от которого все фанатично пытаются избавиться, но вот психологически мне все еще сложно примириться с тем фактом, что я родила «не сама».
Прежде чем я подробнее расскажу о всех тех эмоциях, чувствах и мыслях, которые могут возникать после того, как вам сделали экстренное кесарево, я хочу обратить внимание вот на что. Мы тут часто говорим о том, что культ «естественных родов» и сверхцели непременно «родить самой» должны сгинуть из общественного поля зрения.
Нет, безусловно, очень классно, когда у женщин все само складывается естественным образом, как задумано матушкой природой, — и рожает она вагинально без единого разрыва и почти без боли, и грудное вскармливание налаживает без трещин и кровавых сосков. Это очень круто, без сарказма, и я даже знаю нескольких таких женщин (или они чего-то не договаривают).
Однако я решительно против того, чтобы они считались значительно более успешными (не везучими — а именно успешными) чем все те, у кого что-то пошло не по «естественной» дорожке.
Потому что, к сожалению, достаточно почитать комментарии к текстам про кесарево сечение для того, чтобы понять, что женщины до сих пор регулярно получают бестактные вопросики: «А ты сама рожала?», а также всевозможные обесценивающие комментарии, которые предполагают, что кесарево — это часок полежать на операционном столе (тебе там живот распарывают от края до края, алло!), а «естественные» роды — это для тех, кто хорошо постарался и вообще молодец.
Никто никогда не спрашивал и не обвинял меня в том, что я с чем-то там не справилась. Однако весь тот информационный шум, который существует вокруг этой операции, неизбежно зацепил и меня. Я получила на руки здорового, крепкого, очаровательного ребенка, однако у меня на подкорке откуда-то взялся факт о том, что родить «естественно» — это хорошо и правильно, а родить операционным путем — это для слабачек и неудачниц.
Это так работает — не только с родами, а с любыми другими вопросами, которые активно обсуждаются. Лично вам никто никогда может не сказать, что вы поправились после родов, или что вы толстая, но в вашей голове уже существует установка о том, что надо обязательно худеть.
Это социальный контекст — и против него не работают лозунги «Ой, ну чего дураков слушать» — дураки могут вам ничего не говорить, но вы все равно знаете, что считается «хорошим», а что «плохим».
И вот я — даже без участия нечувствительных родственников и слишком любопытных друзей — знаю, что кесарево сечение — это автоматически «серебро» в мире деторождения, какими бы спасительными ни казались фразы: «Ну, главное что ребенок здоровый» или «Хорошо все, что хорошо кончается» (а они на самом деле довольно обесценивающие, но это уже другая история).
Так вот, вернемся к тому, что мне довелось подумать и почувствовать за те годы, что я пыталась проанализировать произошедшее со мной и убрать уже это на антресоли сознания с каким-нибудь нейтральным ярлычком (пока не получилось).
Меня об этом никто не предупреждал. Вся индустрия подготовки к родам заточена на естественные роды. На курсах для беременных тратят два часа на то, чтобы выучить двадцать разных поз для продыхивания схваток (угадайте, сколько из них я вспомнила во время реальных схваток?), но ни минуты на то, чтобы рассказать о том, что может в этих родах пойти не так, и чем это все может закончиться.
Все книги о родах тоже сконцентрированы на том, чтобы живописать процессы, происходящие во время вагинальных родов, и процессы восстановления после них. Кесарево сечение — будь то плановое или экстренное — упоминается обычно вскользь, как что-то маловероятное и незначимое.
Оно как будто есть, но оно настолько нереалистично, что и писать о нем не стоит (а роды путем кесарева сечения, вообще-то, по официальной статистике, составляют 25–30 процентов от всех родов, происходящих в России).
Черт возьми, даже в фильмах и сериалах героини в подавляющем большинстве случаев рожают «сами» (я понимаю, что к кинематографическим родам вообще много вопросов, но и там тоже вагинальные роды возведены в абсолютную норму везде — от комедий до драм).
Мое тело меня подвело. Эта мысль стала для меня, наверное, самым тяжелым разочарованием. Если присмотреться, она связана все с тем же стереотипом: кто родил «сам» — тот молодец, а кто «не сам» — тот что-то сделал не так. У меня не было претензий к себе, я старалась изо всех сил, и я до сих пор считаю, что приняла правильное решение, выбрав операцию вместо попыток «родить самой» любыми средствами, но при этом мне показалось, что мое тело меня подвело. Не только тело — сама природа.
Мне обещали, что если следить за здоровьем, выполнять предписания врача, готовиться, стараться, прислушиваться к себе и не мешать естественным процессам — все получится, а у меня не получилось. И да, я понимаю, «так бывает», но почему со мной? В общем, много риторических вопросов и горького разочарования в самом «естественном процессе», для которого мое тело вообще-то и предназначено, если верить сторонникам этой теории.
Я чем-то хуже других? Когда мы делим какие-то практики на «лучшие» (в данном случае — «естественные») и остальные, те, кто попал во вторую категорию, невольно начинают сравнивать себя с другими — с теми, у кого все получилось в лучшем виде. Я пыталась разобраться, что такого смогли сделать мои подруги и женщины из интернета, которые благополучно родили вагинально, чего не смогла я.
Я люблю слушать чужие истории родов — они завораживают меня, но каждый раз я чувствую немного горечи из-за того, что не могу поддержать разговор — поэтому я отшучиваюсь и просто говорю: «Я не рожала своего ребенка».
В конце дня, когда я укладываю спать своего прекрасного сына (который по сто раз в день умиляет, радует и раздражает меня как любой другой четырехлетка), мне совершенно неважно, каким образом он появился на свет — как хорошо, что он жив, здоров и вообще появился.
Плохо то, что тысячи женщин живут с чувством вины, разочарования, неудовлетворения, сожаления и обиды за собственные роды путем кесарева сечения.
Плохо то, что многие врачи до сих пор относятся к кесареву сечению как к «крайней мере», которую надо применять только в самых критических случаях, тогда как другие средства для «вспоможения» вагинальным родам: выдавливание ребенка, вытягивание его щипцами или вакуумом, до сих пор применяются. Плохо то, что до сих пор полно людей, которые считают, что кесарево — это «просто полежать» и вообще для ленивых, и не стесняются говорить об этом вслух.
Хочется верить, что многие из них делают это не со зла, а просто потому, что не обладают достаточной информацией о том, как проходит эта операция и восстановление после нее — и им действительно практически неоткуда ее получить.
Рано или поздно я смогу упаковать свой опыт «неидеальных» родов так, что он не будет больше меня беспокоить. Но пока я хочу сказать: давайте уже перестанем оценивать качество родов по тому, какую роль в них сыграла вагина.
Кому-то что-то дается проще, кому-то — сложнее, каждый опыт уникален, и никто не вправе его обесценивать — даже мы сами, одурманенные нереалистичными ожиданиями от того, как непременно должны появляться на свет человеческие детеныши.
Давайте делиться своим опытом, прислушиваться к опыту других и принимать его — без осуждения и оценок. Нет никакого одного способа «правильно родить» — как не существует одного способа правильно вырастить и воспитать ребенка. И чем раньше мы к этому придем на уровне общественного сознания, тем проще и спокойнее нам всем будет.
Мерч
Рассылка
