Каракули и «головоноги»: о чем говорят детские рисунки

Мэрилин Дж. С. Гудмен рассказывает о роли рисования в развитии и жизни детей, объясняет, почему им необходимо визуальное самовыражение, как оно меняется с возрастом и что отличает его от профессионального искусства. Книга кратко суммирует современные представления о детском творчестве, приводит суждения о нем психологов и педагогов, помогает родителям разобраться в том, что рисуют их дети и как помочь им выразить себя.

Последняя подстадия каракулей имеет промежуточный характер. Как правило, ребенок достигает ее между тремя и четырьмя годами, начиная рисовать каракули, которые Ловенфельд характеризует как «называемые», полагая, что они отражают переход ребенка от кинестетического мышления к творческому. Согласно Ловенфельду, ребенок в это время впервые пробует сознательно создавать форму, которая в результате становится осязаемым выражением его мысли.

Другие исследователи, в том числе Кэти Малкиоди, выделяют этот период как отдельную — вторую — стадию развития рисовальных навыков, называемую стадией простейших форм и характеризующуюся тем, что ребенок начинает давать своим каракулям названия.

По мнению Малкиоди, эта стадия примерно совпадает с ранним этапом дооперациональной стадии развития интеллекта по Пиаже, когда ребенок, чьи представления о реальности ограничены непосредственным опытом, учится пользоваться символами (словами и образами) и соотносить их с предметами. Обладая зачатками символического мышления, дети уже способны при помощи линий, форм, размеров и цветов классифицировать объекты и события. Однако, поскольку маленькие дети непрерывно развиваются и осваивают новые понятия, символы, которыми они оперируют, тоже постоянно меняются.

Способность малышей концентрировать внимание укрепляется, они сосредотачиваются на более продолжительное время и отождествляют свои отметины на бумаге с хорошо знакомыми им вещами — такими, например, как цветок или дерево. Взрослые все чаще узнают от них, что на рисунке — человечек, предмет или действие — бег или прыжки.

Дети уже умеют держать рисовальные принадлежности пальцами и лучше контролируют мелкую моторику, и это позволяет им оставлять на бумаге отметины не в произвольных местах, а там, где они задумали. Кроме того, теперь они могут проводить линии разных видов. Со временем концы линий соединяются, образуя формы. И даже пустое пространство, не заполненное рисунком, может иметь для них свое значение.

В книге «Детское творчество» специалист по раннему обучению рисованию Сьюзен Страйкер отмечает, что каракули не только дают ребенку возможность выплеснуть эмоции, но и отражают особенности его характера и даже отношение к миру. Дети одного возраста и уровня развития создают с помощью одних и тех же инструментов абсолютно разные образы.

У дружелюбных и общительных малышей каракули получаются выразительными и четкими, у боязливых и неуверенных в себе — более робкими и хаотичными. Говард Гарднер в книге «Искусные каракули» различает на стадии простейших форм детей-«декораторов», интересующихся орнаментами, цветами и фигурами, и детей-«драматургов», увлеченных действиями, приключениями и динамичным сюжетом.

«Декораторы» любят исследовать и экспериментировать, но не всегда склонны к взаимодействию с другими. «Драматургам», напротив, нравится придумывать и рассказывать истории, общаться с детьми и взрослыми. Чтобы понять, к какому из этих типов тяготеет ваш ребенок, обратите внимание на то, любит ли он пояснять свои рисунки. Некоторые дети с удовольствием самостоятельно смешивают краски или смотрят, что получится, если использовать разные материалы одновременно.

Кто-то не относится ни к «декораторам», ни к «драматургам», а кто-то сочетает в себе особенности обеих категорий. Также Гарднер пишет о том, как важно для некоторых родителей добиться от ребенка того, чтобы он давал рисункам названия и объяснял, что он изобразил. Но часто простого описания своих каракулей у детей нет: уже закончив рисунок, они могут придумывать для него сюжет, который, как им кажется, понравится взрослым.

На этом основании можно предположить, что, давая каракулям название, дети устанавливают связь между ними и окружающим миром. Не исключено, что так оно и есть, но, как замечает Страйкер, формы рисунков, часто мало чем отличающиеся друг от друга, могут изображать несколько разных вещей.

Поэтому ребенок может переименовывать свой рисунок всякий раз, когда тот попадается ему на глаза, сочиняя к нему все новые рассказы. Тем не менее в детских садах принято надписывать рисунки, которые дети приносят домой, чтобы предъявить родителям свои достижения. Страйкер же советует родителям и воспитателям не делать на детских рисунках пометок, поскольку тем самым они внедряются на чужую территорию. Не стоит, по ее мнению, записывать на рисунке название и пояснение, данные ему ребенком, чтобы, возвращаясь к своей работе, он мог открыть для себя что-то новое.

Следует отметить, что на этой стадии дети часто рисуют формы, которые Келлог, Страйкер и другие специалисты именуют «мандалами» — по аналогии с индийскими сакральными символами (на санскрите слово «мандала» означает круг). Согласно Келлог, детские «мандалы», как правило, представляют собой конфигурации, похожие на эмблемы и состоящие из круга, квадрата или прямоугольника, перечеркнутого линиями. Они принимают самые разные формы и часто включаются детьми в более сложную композицию, что делает их малозаметными. Хотя считается, что рисование мандал свидетельствует о сформировавшейся у ребенка способности изображать простейшие фигуры, многие дети обходятся и без них.

Третья стадия. Человечки и простейшие схематичные фигуры

Когда дети осознают, что линию можно превратить в замкнутую форму, они преодолевают важнейшую ступень развития навыков рисунка. Простейшая замкнутая форма — окружность — является первой попыткой ребенка создать реалистичный рисунок. Согласно Эдвардс, круг — это универсальный символ, который может обозначать все что угодно.

По Пиаже, переход на эту стадию свидетельствует о развитии символического мышления ребенка. Ловенфельд и Бриттейн определяют эту стадию как предсхематическую, когда ребенок впервые сознательно пробует что-то изобразить. Эдвардс называет ее «стадией символов». А Гарднер в «Искусстве, мышлении и мозге» именует ее «золотой порой рисования».

Важнейшая особенность этой стадии — то, что дети начинают видеть и передавать в рисунке пространство. Поначалу, как пишет Малкиоди, они воспринимают пространство лишь применительно к себе и к собственному телу, не представляя пространственных взаимосвязей за их пределами.

Впрочем, внимание к композиции проявляется не сразу. На рисунках детей все еще отсутствует линия, обозначающая землю, а во время рисования они произвольно поворачивают лист, ориентируясь лишь на свое удобство.

Фигуры свободно вписаны в пространство листа и кажутся хаотично парящими в его границах. Они не соотносятся друг с другом по размерам, их пропорции нарушены. Изображенные люди и неодушевленные предметы могут быть не связаны между собой никакой логикой (как свинка Пеппа и барашек Шон, ставшие персонажами одного мультфильма). Складывается впечатление, будто каждый ребенок придерживается собственных принципов изображения, делая основной упор на экономию линий и форм.

К трем с половиной годам в творчестве детей отражаются их обогатившиеся знания об окружающем мире. Обычно (хотя и не всегда) на их первых реалистических рисунках появляются странные человечки, которых психологи и воспитатели называют «головоногами». Как правило, головоноги изображаются в виде кружка-головы, от которого отходят две вертикальные палочки-ножки; иногда к ним добавляются кружки, точки и черточки, обозначающие лицо. Человечек, часто улыбающийся, может состоять практически из одной головы.

Иногда человечки-головоноги в одиночестве «парят в воздухе», а иногда дополняются каракулями, если ребенок хочет передать действие, событие или сюжет. Для ребенка «головоног» годится для изображения кого угодно. (Я ни разу не слышала, чтобы подобные фигуры назывались как-то иначе, хотя лично мне они больше напоминают вареные яйца без скорлупы, в которые воткнули палочки или зубочистки, — этаких Шалтаев-Болтаев.)

«Головоног» — это постоянно меняющийся адаптивный символ. Кружок может с равным успехом обозначать как голову человечка, так и овал, вмещающий голову вместе с туловищем: иногда точкой в его центре отмечается пупок.

Со временем — особенно когда детям нужно изобразить конкретное действие, например, то, как человечек бьет по мячу или держит воздушный шар, — они начинают пририсовывать к кружку ручки в виде линий, часто идущих прямо от головы. Затем появляются пальцы на руках и ногах. И только позднее — волосы, одежда и другие детали.

Кокс и другие психологи указывают на примечательное явление: даже на начальном этапе этой стадии дети, как правило, хорошо представляют себе части тела и их взаимное расположение — они могут сложить из кубиков человеческую фигуру, поместив голову, туловище и конечности в нужных местах, но это слабо отражается на их рисунках. В то же время они легко согласятся пририсовать недостающие части тела, если попросить их об этом.

Таким образом, головоноги для малышей, вероятно, самый простой и быстрый способ передать свое представление о человеческой фигуре. Уже поэтому родителям и воспитателям стоит побуждать их рассказывать о человечках, которых они рисуют. При удачном стечении обстоятельств ребенок поразит взрослых, указав на детали, которые могут быть очевидными только для него одного.

На описываемой стадии дети снова и снова рисуют фигурки, которые получаются у них все более детализированными, выразительными и, как следствие, непохожими друг на друга. К четырем годам некоторые из них начинают составлять человечков из геометрических фигур, пририсовывая их к голове, и уделять внимание деталям одежды: пуговицам, шнуркам и молниям.

Рисунки, на которых руки и ноги перестают быть одиночными палочками и приобретают толщину, обычно появляются ближе к пяти-шести годам. А к концу этой стадии большинство детей уже наделяют своих человечков такими характерными особенностями, как волосы, уши, брови, зубы и пальцы на руках и ногах.

Можно сказать, что они тяготеют к жанру портрета — то ли под влиянием родителей и педагогов, дающих им задания, то ли с оглядкой на всеобщее увлечение селфи, — причем им нравится изображать как самих себя (автопортрет), так и других, обычно членов семьи.

Обратите внимание на приведенные в книге автопортреты детей (с. 101–105): по ним видно, что каждый ребенок фокусируется на том, что считает важным или особенным в себе.

Во многих портретах мам заметен акцент на деталях, которые ребенок связывает с женственностью, — на волосах, ресницах и губах (вверху). (Хотя у отцов тоже имеются волосы, ресницы и губы, «женские» признаки совпадают с теми, которые часто мелькают в рекламе косметики и моющих средств для женщин.)

Иногда дети так или иначе дают понять в своих рисунках, что мама чем-то занята, например работает, особенно если ее работа происходит на глазах у них — дома или в мастерской (справа).

На этой стадии дети также пробуют себя в условном пейзаже, состоящем из домов и таких характерных примет среды, как деревья, цветы и солнце (см. с. 91, 92–93, 108, 109). Дома и здания имеют схематические очертания и еще далеки от реализма. Деревья могут напоминать первые изображения человечков: они изображаются как толстый ствол с торчащими из него несколькими тщедушными веточками-палочками.

Предметы часто плавают в воздухе, так как на рисунках отсутствуют опорные линии, обозначающие землю и горизонт.

В возрасте четырех-пяти лет некоторые дети начинают делать рисунки с более или менее выраженным сюжетом (см. с. 91, 95, 96, 110, 111), передающим их эмоциональное состояние или проблему. Выразив свою проблему визуально, ребенку (как и взрослому) проще с ней справиться. Также дети вкладывают в рисунки свои чувства по отношению к тому или иному внешнему событию, которое заставляет их задуматься о том, как бы они чувствовали себя в подобных обстоятельствах.

На этой стадии дети не нуждаются в мотивации к рисованию или в поощрении за него. Их подталкивает к творчеству личное отношение к тому, что они рисуют. Ловенфельд советует родителям расспрашивать о событиях, в которых он лично участвовал, например, о том, как он ходил в детский сад, гулял, был на дне рождения друга.

Стоит помогать ему наводящими вопросами: «Кто это?», «Что ты сделал?», «Где, когда произошло событие?». Например: «Когда ты пошел в школу?», «Как ты туда добрался? На автобусе?», «Что ты видел по пути в парк?», «С кем ты играл на детской площадке?», «Что интересного было на дне рождения друга?», «Чем вкусным вас угощали?».

Поскольку на этой стадии детям очень нравится рисовать людей и они уже осознают назначение частей своего тела, их могут интересовать весьма конкретные темы: «Я чищу зубы», «Я упал и ушиб коленку», «Я ходил в гости к бабушке и дедушке». Если в жизни ребенка происходит какое-либо знаменательное событие, стоит предложить ему зафиксировать свой опыт и выразить отношение к нему. Так могут появиться рисунки: «Моя кошка родила котят», «Мне купили новую обувь», «Я ходил к доктору» и т. п.