«Как я скажу себе той, что у нее в будущем умрут дети?»

«Я сразу поняла, что он упал»

Это случилось 30 мая 2015 года. Два дня назад Тимоше исполнилось пять лет. Аня испекла торт и пригласила в гости родных и друзей сына.

«Я никогда не пекла торты своим детям, а тут приготовила, все сделала так, как ему нравилось, — вспоминает она. — Мы пошли в магазин утром, потому что должны были приехать гости, а нам чего-то не хватало. Кто-то — или муж, или я — [перед выходом] оставил на кухне открытым окно, чтобы проветрить». Семья жила на седьмом этаже.

Вернувшись, Аня ненадолго задержалась в прихожей: на руках была маленькая дочь Тата, а в коляске лежали продукты, которые надо было выгрузить. Тимоша вместе с подругой побежал на кухню, Аня сняла обувь, отдала Тату мужу и пошла следом.

«Я не могу точно сказать, что я увидела. Но я сразу поняла, что он упал. Буквально прошла одна минута. Я помню, как я побежала, я кричала. Один из самых страшных моментов — это когда я говорю мужу, что Тимофей выпал из окна, и тот начинает кричать».

Босиком Аня бросилась к лифту. «Сын лежал на асфальте, целый, у него не было крови, казалось, что он просто прилег». Позже, в заключении патологоанатома, она прочитает, что все кости у Тимофея были сломаны. «Скорая была в соседнем доме, они тут же подошли и сказали, что не будут ничего делать, потому что перед ними — труп. Я все время орала, мне вкололи успокоительное».

Приехала мама Ани, потом — следователь. «Помню, как потом приходили знакомые, и мама всем давала по кусочку торта, который я приготовила для Тимоши. Все гости ели этот торт, и до сих пор сахарные фигурки с него сохранились у моей мамы».

«Мам, мы с тобой прошли через такое, мы пройдем через все»

«Я не помню, как прошел первый месяц. Я была в таком состоянии, что даже не понимала, где я и кто я. Каждый день я повторяла себе, что мой ребенок выпал из окна и умер. Это нужно было мне для того, чтобы просто начать верить в то, что это действительно произошло. Но очень долго первые два часа каждого дня я просыпалась и думала, что это неправда. На то, чтобы справиться с горем, у меня ушло года три», — говорит Аня.

Отец Тимофея, с которым на момент трагедии Аня уже развелась, на 40-й день после гибели сына сказал, что он все уже пережил и им нужно жить дальше. Но Аня чувствовала иначе. Женщину поддержала ее большая семья: родители, двое братьев, старшая сестра и две тети. Кто-то из них все время находился рядом, развлекал или просто звонил, чтобы поговорить.

«Наша семья сблизилась после гибели Тимофея, потому что все почувствовали, насколько все шатко и хрупко. Мы стали намного чаще видеться, встречаться и общаться. Они помогали мне деньгами — оплачивали терапевта для проживания горя. Они крутились вокруг меня, и их поддержка стала для меня спасительным кругом», — вспоминает Аня.

Когда погиб Тимофей, старшему сыну Ани, Косте, было девять лет. Он боялся подходить к телу брата на похоронах, но Аня уговорила его попрощаться с Тимофеем, сказав, что тот больше никогда его не увидит.

«Когда через полгода после гибели Тимофея Костя пришел к детскому психологу, она сказала, что сейчас сына больше заботят уже другие вещи, нежели гибель брата. Дети гораздо лучше компенсируют такие переживания, и меня это тогда порадовало,  — рассказывает Аня. — Младшая дочка — Тата — тогда была совсем маленькой и не помнит этих событий, но когда она рисует семейный портрет, она всегда рисует на нем брата. В нашей семье это не табуированная тема. Иногда старший сын говорит, что не помнит Тимофея, и тогда я начинаю с ним его вспоминать, и его воспоминания тоже просыпаются. Мы много говорим о смерти и переживании опыта потери близких. В таких разговорах сын иногда говорит мне: „Мам, мы с тобой прошли через такое, мы с тобой пройдем через все“», — рассказывает Аня.

«Невыносимо думать, что твой сын погиб просто так»

В России поддержка родителей при перинатальной потере — гибели ребенка в возрасте до года — развита довольно хорошо: ею активно занимается фонд «Свет в руках». Но в стране нет фонда, который бы работал с родителями, потерявшими более взрослых детей. Поэтому после смерти Тимофея Аня стала сама организовывать встречи для родителей, у которых погибли дети. На них можно получить поддержку и открыто поговорить обо всем: они могут обсудить надгробия или поделиться друг с другом взглядами на неприемлемое поведение людей, которые узнают о смерти.

«На такие встречи ты приходишь не для того, чтобы плакать. Наоборот, вы много смеетесь, наслаждаетесь открытой атмосферой и близостью, которая образовалась между вами после того, как вы прошли через похожий опыт, — рассказывает Аня. — Мне очень много пишут в соцсетях родители, которые потеряли детей. Каждый раз я не могу читать эти сообщения спокойно и сначала плачу, а потом составляю ответ. К этому невозможно привыкнуть, и я никогда никому не скажу, что ему нужно просто переждать и привыкнуть к тому, что произошло».

Еще Аня устраивает встречи мам радужных детей — детей, которые появились на свет после того, как их мама пережила выкидыш, мертворождение или смерть младенца в первые месяцы жизни.

Интересное по теме

Что такое День радужных детей и как его праздновать?

«Эти встречи дают мне почувствовать, что все случилось не зря и теперь я кому-то помогаю. Потому что невыносимо думать, что твой сын погиб просто так. Хочется это осмыслить, прожить это через помощь другим людям. Это дает возможность перестать думать, что твой ребенок прожил такую маленькую жизнь просто так», — объясняет Аня.

«Если ты знаешь, где дно, то все, что не дно — это что-то хорошее»

28 мая — день рождения Тимофея. Каждый год в этот день Аня ездит к нему на кладбище.

«Первый после гибели моего сына его день рождения я прожила в состоянии, близком к коматозу. 28 мая — каждый раз очень тяжелый день. 30 мая — день его смерти, его не хочется никак выделять, потому что это навсегда самый худший день в моей жизни. Я отмечаю только день его рождения, — говорит Аня. — Когда прошел первый год после гибели сына, было ощущение, что завершился какой-то цикл. Мы прожили без него первое лето и осень, потом первую зиму и весну. Было ощущение, что нужно идти дальше. Все с надеждой ждали, что мне станет лучше, но этого не происходило. Мне хотелось порадовать близких, сказать им, что я вылезаю из этой трясины, но на деле этого не происходило».

В то лето от Ани ушел муж. Аня не хотела разрывать этот брак, но он сказал, что не может быть тем мужем и отцом, которого она в нем хочет видеть, и предложил расстаться.

«Развод тогда меня сильно перевернул. Мне пришлось взять на себя многие обязанности, ответственность за детей и семью. В то лето, чтобы восстановиться, я со старшей сестрой пошла на танцы — это очень отвлекало меня и помогало чувствовать себя лучше. Тогда мне снова помогла семья — родные сидели с детьми, когда это было нужно, — рассказывает Аня. — Сестра сказала, что теперь я буду счастливее, чем другие люди. Потому что если ты знаешь, где дно, то для тебя все, что не дно — это что-то хорошее. Изменилось мое отношение к жизни и детям: я лучше вижу, насколько они классные, пропала мишура и внешние оценки. Мне стало легче видеть все хорошее, что происходит в моей жизни благодаря детям. Я рада, что научилась не драматизировать их оценки и драки — и часто говорю себе: „Ну и ладно, просто живой — и уже хорошо“. Мне легче переживать бытовые неурядицы, потому что я знаю, с чем их можно сравнить».

«Ты не понимаешь, что я уже давно выбрал тебя?»

Через три года после смерти Тимофея Аня почувствовала, что активный период горевания подходит к концу. Тогда же она зарегистрировалась в Тиндере, где познакомилась с будущим мужем.

«Я была уверена, что уже не выйду замуж, и Илья не искал серьезных отношений: до этого он полтора года жил с другой девушкой. Но после первой встречи мы стали часто видеться. Потом мы начали жить вместе, и я забеременела», — рассказала она.

Через несколько месяцев после свадьбы у Ани и Ильи должен был родиться первый ребенок, но случились преждевременные роды и девочка умерла.

«Врачи поставили диагноз — антенатальная гибель плода. Когда я была беременна, мне казалось, что ничего не предвещает смерти ребенка, у меня были идеальные анализы. Но дело в том, что в третью беременность меня зашивали, потому что шейка укоротилась. Когда плод стал более крупным, шейка укоротилась и дочка начала рождаться. Я этого не знала и думала, что просто поеду в больницу, где мне сделают капельницу от тонуса матки. Но в больнице стало понятно, что она уже наполовину вышла во влагалище и помочь было уже нельзя», — говорит Аня.

Она стала делиться своими переживаниями о потере в своих социальных сетях, что не понравилось родственникам ее мужа.

Свекровь начала звонить маме Ани и жаловаться на нее.

«Моя мама, уже пережившая со мной смерть своего внука, ответила, что я могу делать все, что я хочу, хоть ходить по улице голой, если это поможет облегчить мою боль, она будет ходить вместе со мной,  — вспоминает Аня. — Под давлением родственников муж начал говорить мне: „может, не стоит это публиковать?“. Я никогда в жизни ни с кем так не ругалась, как с ним в тот момент. Мы кричали друг на друга, я уходила из дома ночью, потому что не могла находиться с ним в одной квартире. Моему мужу было тяжело, потому что он пытался остаться и на стороне родственников, и на моей. Но во время одной из ссор, когда я попросила его выбрать одну из сторон, он сказал: „Ты не понимаешь, что я уже давно выбрал тебя?“»

Аня и Илья окончательно помирились, когда Илья предложил ей пойти в Школу приемных родителей. Аня давно хотела пойти туда учиться, и, когда они поссорились, психологические практики, которые были на занятиях, помогли им сблизиться.

«Это не сблизило нас в желании усыновить ребенка, потому что я этого хотела, а Илья нет. Но нас сблизил этого совместный опыт — мы смогли вместе прожить нашу потерю. Мне нравится, что мой муж никогда не делал вид, что ничего не произошло. У меня есть подруги, которым мужья сказали: умер ребенок, но мы сейчас пришли домой и больше никогда мы не будем об этом говорить. Илья всегда готов о ней поговорить и сказать что-то ласковое. Сейчас я могу сказать, что наши отношения это пережили и стали крепче», — поделилась она.

Интересное по теме

Если прошлая беременность закончилась трагично, следующая может превратиться в бесконечное ожидание конца. Колонка в поддержку матерей, ожидающих радужного ребенка

Через несколько лет у Ани и Ильи родилась дочь Тамара. После этого их отношения с родственниками наладились.

Чуть меньше полугода назад Аня узнала, что снова ждет ребенка.

«Для меня беременность — это очень тревожное время, потому что от меня зависит жизнь ребенка. Мне постоянно кажется, что у меня ребенок умер. Мне нужно знать, что там сердце бьется. Когда недавно ребенок начал шевелиться, я стала спокойнее — шевелится, значит, жив. Надеюсь, что все будет хорошо и мы с мужем сможем ее родить».