В любой ситуации нужно искать плюсы, не зацикливайся на негативе, жизнь не посылает больше, чем мы можем вынести — знакомая риторика? Психотерапевтка Уитни Гудман исследовала, к чему приводит стремление искоренить все неудобные и тяжелые чувства и быть всегда на позитиве. (Конечно, ни к чему хорошему). В своей книге «Токсичный позитив. Как перестать подавлять негативные эмоции и оставаться искренними с собой» она объясняет на примерах из разных сфер жизни, что делать и как поддержать себя и окружающих. С разрешения издательства МИФ публикуем главу «Когда позитив не помогает».
Позитив может стать токсичным в определенном контексте. Я выделила одиннадцать ситуаций, в которых настойчивые призывы к позитивности, скорее всего, причинят вред. По моему мнению, нам всем нужно проявлять повышенную осторожность и чуткость, когда дело касается описанных ниже случаев.
У Энни было несколько выкидышей, и теперь она лечится от бесплодия. Она начала посещать меня после колледжа, а потом возобновила встречи, когда на сроке семь недель оборвалась ее первая беременность. В целом можно сказать, что жизнь Энни вполне хорошо устроена. Она жалуется, что всегда поступала правильно, но мир словно все равно наказывает ее.
«Я поступила в колледж и получила диплом. У меня никогда не было проблем с законом. Я не принимаю наркотики и прекратила пить алкоголь после первого выкидыша. У меня есть работа и заботливый муж. Чем же я заслужила это?»
Энни пытается понять, почему такая трагедия может произойти с человеком, который этого не заслужил.
На ее боль окружающие реагируют с сочувствием, но выражают его неудачно. Чаще всего она получает бесполезные комментарии вроде:
— «Ребенок, который тебе предназначен, обязательно родится».
— «Бог посылает только то, что ты можешь вынести».
— «Не переживай, есть разные способы стать матерью».
— «Настройся на хорошее, и ребенок появится. Если будешь нервничать, ничего не получится».
Она понимает, что окружающие желают помочь, но изза «позитивных» советов и слов утешения чувствует себя одинокой, непонятой и боится открываться. Энни хочет, чтобы люди знали: каждого из этих детей она считала предназначенным ей и отобранным у нее без спроса. Она не понимает, какому богу, независимо от религиозного течения, понадобилось испытывать ее веру, заставляя проходить через такое. Энни знает, что есть много способов построить семью, и рада за людей, выбравших другой путь. Она ни разу не отзывалась с пренебрежением о тех, кто усыновил ребенка или обратился к суррогатной матери, но сама Энни хочет испытать беременность. Ей нужен опыт, который есть у женщин из ее окружения. Она жаждет его получить, и у нее есть право оплакивать эту потерю, если (и когда) она нуждается в этом.
Интересное по теме
«Самыми осуждающими и бестактными, к моему удивлению, оказались родившие подруги»: как общаться с близкими, столкнувшимися с репродуктивными трудностями
Мне точно известно, что Энни прибегала к позитивному мышлению, потому что это происходило прямо в моем кабинете. Она пыталась найти что-то хорошее в первых выкидышах, приемах у врача и последующих попытках зачатия. Она пыталась, потому что каждый врач говорил ей, что стресс и плохие мысли не дадут ей забеременеть. Она винила себя за то, что не сохраняла радостный настрой после очередного выкидыша, и клялась, что в следующий раз будет лучше управлять стрессом.
Энни так сильно старалась увидеть во всем светлую сторону, что просто надорвалась.
Мы говорили о том, что она хотела бы услышать от окружающих в период бесконечных хождений по врачам, курсов лечения и после очередной потери.
Вот ее пожелания:
— «Это так больно (тяжело)».
— «Хочешь поговорить об этом? Я тебя выслушаю».
— «Завезу тебе что-нибудь на ужин вечером».
— Чтобы человек написал сообщение перед важным приемом у врача или после него — узнать, как дела.
— Чтобы человек не принимал на свой счет, если она какое-то время молчит. Дело не в нем.
— «Это тяжелая потеря, и, конечно, тебе грустно».
Семья Фернандес заходит в мой кабинет во вторник утром. Они попросили о срочной консультации: на выходных их 23-летний сын трагически погиб в аварии на лодке.
Каждый член семьи выражает горе по-своему. Сестра-подросток молча ерзает на стуле и тревожно озирается. Мать сидит тихо, уставившись в пол, а отец не может успокоиться и всхлипывает, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом. Младший брат пытается утешить отца, придвинувшись ближе и гладя его по спине. Им всем больно, и я сижу напротив них, наблюдая их горе. Никакое обучение и опыт не облегчат психотерапевту такие моменты.
Через несколько минут отец всхлипывает все реже, и я воспринимаю это как знак к началу сессии. Сперва спрашиваю их о самочувствии и даю каждому возможность выговориться и высказать переживания. Они задаются вопросами о смысле жизни, в отчаянии пытаются найти ответы и унять неописуемую боль. Мы обсуждаем, как они справляются с ней и какую поддержку могут получить от своего социального окружения. Сестра-подросток признается, что их семья никогда не была особенно верующей и лишь изредка ходила в местный храм по большим праздникам. Теперь они думают, не начать ли посещать службы регулярно. «Как считаете, это поможет?»
Как психотерапевт, я не в силах предоставить им четкий пошаговый план. Мое дело — проверять их психологическое состояние, быть вместе с ними в этом опыте, создавать безопасное пространство для проживания и выражения эмоций. Но универсальных правил нет.
Отец говорит, что несколько членов их религиозной общины попытались утешить его семью. Они произносили такие фразы:
— «Это все часть Божьего плана».
— «Теперь он в лучшем мире».
— «Он бы не хотел, чтобы вы так убивались о нем».
— «Вам нужно крепиться ради детей».
— «Это урок для вас — цените то, что имеете».
— «Все случается не просто так».
Как и Энни, он понимает, что люди говорят это из лучших побуждений, но не может примириться с мыслью, что гибель его сына — часть Божьего плана. Мать силится представить, где ее сыну может быть лучше, чем дома, в Майами, с семьей. Вместе они высказывают сомнения в том, что этот «урок», посланный им для духовного роста, стоит потери ребенка и вообще имеет смысл. Мы обсуждаем, как полезно для остальных детей видеть, что родители искренне проживают ситуацию и выражают чувства.
Я помогаю им осознать значение слова «сильный» и понять, как быть сильными перед лицом огромной, трагической потери. Мы приходим к тому, что эти слова, пусть и произнесенные с добрыми намерениями, спровоцировали у них вину за то, что они неправильно ведут себя в трауре. Они не находили ни единого повода увидеть нечто светлое в том, что их сын неожиданно погиб солнечным субботним днем.
Жалобы семьи Фернандес — далеко не единичный случай. Я слышала это несчетное количество раз от семей, проходящих через горевание и потерю.
Вот несколько вариантов утешения, которые принесут больше пользы человеку в период траура:
— Сказать «Я сочувствую, что ты проходишь через такое. Я рядом и всегда выслушаю, если захочешь поговорить об этом».
— Спросить, как у человека дела, по телефону или в сообщении.
— Проявить уважение к его границам, если он не готов говорить об этом или отказывается от конкретной помощи.
— Выслушать и поддержать человека в том, что горе причиняет боль.
— Спросить о человеке, которого он потерял (будь то смерть человека или расставание с ним). Дайте возможность выговориться, поделиться воспоминаниями, историями.
— Сказать «Не знаю, что говорить, но я с тобой».
Интересное по теме
«Мы всегда будем с тобой»: как правильно говорить с ребенком о смерти
По моему опыту, никого так не бомбардируют позитивным мышлением, как людей с хроническими болезнями, инвалидностью и физиологическими расстройствами. Я работаю с такими пациентами на протяжении всей терапевтической карьеры, но история Майкла навсегда врезалась в мою память. Майкл — трансгендерный мужчина, у него несколько ментальных и физических заболеваний.
Он страдает от необъяснимых симптомов с 12 лет, а значит, тысячу раз оказывался в ситуации, когда врачи, родственники, друзья и сверстники подвергали его газлайтингу и отвергали его переживания.
Интересное по теме
«Репрезентация важна»: женщины с ограниченными возможностями здоровья рассказали, как они справляются с материнством
Мы с Майклом встречаемся онлайн, потому что в периоды обострений ему сложно приезжать на личные консультации. На этот раз он лежит в кровати, и, кажется, наш разговор — единственное, на что у него сегодня хватит сил. Мы провели много сессий, прорабатывая его переживания после очередного приема у доктора, чувство изоляции из-за жизни с хроническим заболеванием и адаптацию к жизни в теле, которое медленно угасает.
Недавно, общаясь в онлайн-сообществе, посвященном альтернативной медицине, Майкл получил порцию грубейшей токсичной позитивности, и это его очень рассердило. Он знает, как меня возмущает это явление, и мы весело обсуждаем сказанные ему глупости и то, насколько они далеки от реальной поддержки. К тому времени Майкл тщательно проработал свою идентичность трансмужчины с хроническим заболеванием, и обычно его не задевают подобные высказывания, но он осознает, сколько вреда они бы принесли ему в самом начале пути.
Он поделился такой подборкой «позитивных» высказываний.
— «Сконцентрируйся на том, что тебе доступно!»
— «Нужно думать о хорошем, если хочешь поправиться».
— «У моего знакомого было то же самое, и он выздоровел. Не вешай нос!»
— «Господи, глядя на тебя, я чувствую, что надо ценить жизнь и благодарить мир за то, что у нас есть».
— «Ты такой смелый».
— «Может, попробуешь йогу или сокотерапию? Мне очень помогло!»
— «Ты отлично выглядишь. Даже не верится, что ты болеешь».
Мы с Майклом обсуждаем, что свои возможности важно видеть и ценить, но такие дежурные утешения приносят только опустошенность, потому что игнорируют боль и утрату, связанную с хроническим заболеванием. Майкл объясняет, насколько опасно убеждать человека, что он поправится, просто потому, что кому-то другому стало легче, и я полностью согласна. Я убедилась в этом, работая с многочисленными хронически больными клиентами.
Самое частое ободрение — вторая фраза про хорошие мысли, и мы с Майклом смеемся, чтобы скрасить горькую иронию этого совета. Убежденные в силе положительных мыслей люди, как и Энни, демонстрируют когнитивное искажение — веру в справедливый мир. Они думают, что хороший настрой вознаграждается позитивными результатами, например гарантированным здоровьем. Кому, как не смешливому энергичному Майклу, лучше знать, что это неправда. Его прежняя бодрость и вкус к жизни понемногу тают именно потому, что его состояние постепенно ухудшается и мир движется вперед без него.
То, с чем Майкл столкнулся в онлайн-сообществе, — повседневная реальность для многих пациентов с хроническими болезнями или инвалидностью. К сожалению, акцент на позитивном мышлении в здравоохранении может привести к обвинению жертвы (виктимблеймингу) и насаждению стыда (шеймингу). Подразумевается, что пациенты, добросовестно работающие над своим настроем и мыслями, всегда побеждают болезнь. А продолжают болеть те, кто думает о плохом. Но мы-то знаем, что жизнь устроена иначе.
Майкл перечисляет, что можно сказать вместо токсично-позитивных фраз:
— «Я здесь, я рядом с тобой».
— «Я тебе верю».
— «Я схожу с тобой на следующий прием, если тебя это поддержит».
— «Я прочитала о твоем диагнозе и изучаю (такой-то) вопрос».
— «Что-нибудь поменялось в твоих симптомах сегодня?»
— «Я всегда поддержу тебя, что бы ни случилось».
— «Ты лучше всех знаешь свой организм».
<…>
У Педро оказалось много глубинных установок, связанных с ответственностью и долгом в отношениях, браком и любовью. Каждый раз, когда он пытался поделиться с семьей и друзьями чувствами насчет развода, близкие лишь укрепляли его опасения.
Перед тем как решиться на расставание, он слышал от окружающих такие вещи:
— «Если это действительно твой человек, он никогда не покинет и не ранит тебя».
— «Радуйся, что у тебя кто-то вообще есть».
— «Любовь требует жертв».
— «Бывают отношения и похуже. Скажи спасибо за то, что он делает для тебя!»
— «Любовь — самое главное в жизни. Любовь поможет тебе все преодолеть».
Мы обсуждали, как эти установки заставили Педро сомневаться и отрицать, что партнер проявлял вербальную агрессию на протяжении многих лет. Из-за таких убеждений моему клиенту было трудно поверить своим чувствам и признать свой опыт. Он оказался в ловушке отношений, где чувствовал себя постоянно расстроенным и обесцененным.
Когда юридические вопросы были улажены, Педро принял свой новый статус разведенного и продолжил психотерапию, чтобы проработать окончание отношений и горе, которое захлестнуло его в связи с этим. Он заметил, что в этот период столкнулся с совсем иным типом давления со стороны окружающих. Теперь люди хотели, чтобы он воспринимал развод в позитивном ключе и наслаждался всеми преимуществами холостяцкой жизни.
Токсичный позитив заиграл новыми красками:
— «Никто не полюбит тебя, пока ты сам себя не полюбишь».
— «Здорово быть свободным! Я так тебе завидую».
— «Ты же сам этого хотел».
— «Люди тянутся к легким и позитивным людям. Настройся на хорошее и найдешь свою вторую половинку».
Он ощущал себя так, словно только что добежал до финишной линии и узнал, что впереди новый забег. Причем люди ждали, что он вступит в эту гонку с улыбкой на лице.
Педро был окончательно сбит с толку: сначала окружающие уговаривали его найти светлую сторону в браке, полном агрессии, а теперь — в одинокой жизни. Тем временем он находился в процессе горевания, чувствовал одиночество и не знал, что ждет его в будущем.
Интересное по теме
«Мой муж так и не понял, что было не так»: история одного развода в честном монологе матери двоих детей
Так проявляется вред токсичного позитива в романтических отношениях. Мы хотим, чтобы человек был счастлив в любом семейном статусе — в браке или в одиночестве, — независимо от того, что он переживает. Сказочный миф о любви никуда не девается. Мы считаем, что люди страдают в одиночестве лишь потому, что прикладывают недостаточно усилий и слишком негативно настроены.
С другой стороны, если в отношениях иссякла любовь, значит, эти люди друг другу не подходили или кто-то из них плохо старался ради сохранения пары. Такие представления заставляют молчать жертв, страдающих от реального насилия в отношениях, и внушают им, что одиночества нужно избегать, как чумы.
Педро хотел бы получать от окружающих такую реакцию:
— «Я тебе верю».
— «Представляю, как трудно остаться одному после стольких лет вместе».
— Предложения совместного досуга или проверки, все ли в порядке.
— «Отношения — сложная штука. Я верю, что ты делаешь правильный выбор для себя».
— «Я тебя люблю».
— «Ты важен независимо от того, есть ли у тебя партнер».
<…>
Для Мэгги мать была источником проблем на протяжении всей жизни. Алкоголизм, крики, нескончаемая ругань и полная безответственность — ко всем этим вещам Мэгги привыкла с детства. Она думала, что у всех такие матери, пока не познакомилась поближе с семьей своего мужа. Мы с Мэгги работали над ее границами, над тем, чтобы не принимать материнское насилие как должное, и над выражением своих потребностей. Она делала немалые успехи. Но мать то и дело появлялась на горизонте, чтобы грубо вторгнуться в личное пространство дочери или обвинить в том, что к ней совсем не имело отношения.
В этот раз триггером стало письмо, в котором мать обвинила Мэгги в эгоизме и краже денег с ее банковского счета.
Несмотря на тщательную проработку темы личных границ, Мэгги до сих пор больно получать подобные сообщения. Дает о себе знать травматический опыт из детства, ей нужна передышка, прежде чем отреагировать.
За эти годы Мэгги периодически возвращается к мысли о том, не дистанцироваться ли от матери совсем. Несколько лет назад произошло событие, выходящее за всякие рамки, — терпеть больше не было сил.
Однако каждый раз, когда Мэгги пытается отгородиться от матери и делает шаг в этом направлении, она получает море осуждения от других членов семьи. Разумеется, на нее обрушивают токсичный позитив.
— «Семья для человека — самое ценное».
— «Не верю, что все так плохо».
— «Я никогда не смогла бы вычеркнуть маму из своей жизни! Я люблю ее».
— «Родную кровь не обманешь».
— «Будь благодарна матери, она столько для тебя сделала. Любила как могла».
Родственники постоянно убеждают Мэгги видеть в матери хорошее, быть с ней помягче и прощать недостатки. Некоторые члены семьи и вовсе отрицают, что мать ведет себя разрушительно. В итоге Мэгги чувствует, что ее не понимают, не поддерживают и выставляют истеричкой.
К сожалению, она совсем не одинока в своем опыте. Подобное происходит во множестве семей. Приятно думать, что родственники всегда относятся друг к другу с заботой и любовью, но нередко это не так.
Бывает, что отвергнутого члена семьи или жертву насилия принуждают искать в происходящем светлую сторону и терпеть дурное обращение, потому что «мы семья». Такое отношение лишь усугубляет травму и обостряет ощущение изоляции.
Думаю, Мэгги смогла бы гораздо раньше разобраться в происходящем и установить границы, если бы родственники не бросили ее в беде. Вот как они могли бы поддержать ее:
— «Наверное, тебе нелегко далось это решение».
— «Я знаю, что это поможет тебе справиться».
— «Я поддерживаю твой поступок».
— «Я никогда не буду осуждать тебя за твой выбор».
— «Если хочешь поговорить об этом, я всегда рядом».
Интересное по теме
«Почему ты никогда не можешь нормально выглядеть?!» Отрывок из книги «Они не изменятся. Как взрослым детям преодолеть травмы и освободиться от токсичного влияния родителей»
У нас с Алисой очередная сессия. Лето в самом разгаре, и лучи утреннего солнца бьют прямо в окно. Мы видимся перед работой, иначе в загруженные дни ей пришлось бы отменять наши встречи. Сегодня что-то в ее голосе поменялось. Она говорит, что хочет уволиться. Я немного выжидаю, мы сидим в тишине. Алиса снова заговаривает: «Я больше так не могу».
Вы, наверное, помните, что Алиса уже говорила своему начальнику о переработках и проблемах со сном. Тогда он ответил: «Попасть в нашу компанию — большая удача. На ваше место стоит очередь из кандидатов».
Это типичный токсичный позитив, который Алиса получает от своих коллег и руководства, как только пытается обсудить реальные проблемы в процессах или просто выговориться. Кроме того, вокруг нее часто звучат такие слова:
— «Позитивные люди всегда добиваются успеха».
— «Просто надо лучше работать».
— «От твоего настроя зависит результат».
— «Если хочешь сделать карьеру, придется чем-то жертвовать».
— «Вот такая работа. Ты знала, на что подписывалась».
Особенно «хорошо» эти фразы звучат, когда выгорание фактически включено в рабочие обязанности, а психологическая поддержка отсутствует. Ну да, конечно, на поздних совещаниях выдают пирожные, а под Рождество, когда рабочие дни растягиваются на 14 часов, угощают шоколадными конфетками. От сотрудников требуют воодушевления, энергичности и оптимизма, но взамен ни комфортных условий, ни полноценного сна.
А вот что по-настоящему помогло бы Алисе и ее коллегам:
— «Я слышу, что вас беспокоит, и встречусь с руководством, чтобы обсудить решения, удобные для всех».
— Адекватная оплата труда и разумные рабочие часы, позволяющие восстанавливать силы вне рабочего места.
— «Последнее время нагрузка очень большая. Спасибо, что идете навстречу. Я договорюсь, чтобы вам дали отпуск после завершения проекта».
— «Хорошо, что вы озвучили эту важную проблему. Мы ценим мнения и чувства наших сотрудников. Давайте обсудим варианты решения».
— Меньше корпоративов и тренингов, больше реальной помощи (оптимизация работы, оплачиваемые отпуска и разумные дедлайны).
Многие мои клиентки приходят на терапию с запросами, касающимися внешнего вида. Одна из них — Лия. У нее с самого детства проблемы с принятием своего тела. Она пробует все новые косметические методики и бросается от одной модной диеты к другой, а потом снова набирает вес.
Ей отчаянно хочется выглядеть лучше, и никакие расходы ее не останавливают. Ее психика полностью подчинена диетам, из-за чего Лия не может наладить здоровую и осмысленную жизнь. Каждый месяц у нее новые строгие правила насчет того, где и что можно есть.
Кроме того, у Лии сформировалась привычка делиться с окружающими своими переживаниями насчет веса, чтобы получить порцию одобрения. Я постоянно слышу такое от женщин, да и сама иногда так делаю. «Божечки, я так раздалась в бедрах» или «Ну и видок у меня, по мне спортзал плачет». Мы прилюдно унижаемся, чтобы получить от окружающих уверения в обратном. Но такое поведение лишь засасывает в порочный круг и не приносит пользы.
Когда Лия начинает жаловаться друзьям или родственникам на свою фигуру, она обычно слышит в ответ:
— «Да ничего ты не растолстела! Выглядишь как куколка!»
— «Говоришь, поправилась? По тебе вообще не скажешь!»
— «Ты такая худенькая!»
— «Если честно, я тебе жутко завидую! Посмотри, какие у меня бедра!»
Этот ритуальный обмен «комплиментами» лишь убеждает Лию, что надо стремиться к худобе. Подруги заверяют, что ее тело и впрямь «лучшее» и ей можно не беспокоиться. Их слова продиктованы добрым отношением и заботой, но мы с Лией обсуждаем, как все эти фразы тем не менее укрепляют идею о том, что идеальная фигура — худая и набора веса надо избегать любой ценой.
На наших сессиях мы много обсуждаем такое понятие, как «телесная нейтральность». Вы наверняка слышали о бодипозитиве, от которого один шаг до токсичного позитива. Концепция бодипозитива предполагает, что надо обожать свое тело и любоваться каждым своим бугорком, ямочкой и округлостью. Телесная нейтральность — это нечто другое. При нейтральном отношении к своему телу вы просто миритесь с ним и живете в ладу, особо не задумываясь об отношении к нему и не перебирая в уме негативные и позитивные ярлыки.
Ваше тело — это просто тело. В какие-то дни вам может в себе нравиться что-то конкретное или вообще все, в другие — ничего, но вы все равно будете жить с ним в ладу. Несмотря на то что бодипозитив в интернете встречается на каждом шагу, а телесная нейтральность набирает популярность, худоба остается для множества людей заветной целью.
Куда ни посмотри — везде продвигается культура диет, и эта миллиардная индустрия изо всех сил пытается установить знак равенства между здоровьем, счастьем и худобой.
В эту ловушку угодила Лия, в свое время туда же попадала я, а также, вероятно, и вы. Вместо того чтобы восхвалять лишь один тип фигуры, мы можем стать чуточку нейтральнее и сочувственнее к своему телу и телам окружающих нас людей.
Мы с Лией обсудили варианты комплиментов, которые не затрагивают темы веса и внешности, и поговорили о том, как она может перенаправить беседу, когда кто-то транслирует токсичный позитив или занимается самоуничижением. Вот к каким вариантам мы пришли на сессии.
— Сделать человеку комплимент, не имеющий отношения к его внешности и телу, — например, сказать что-то о чертах его личности или достижениях.
— Если кто-то отрицательно отзывается о своей фигуре, можно просто завершить разговор или перевести его на что-то другое.
— Завести разговор о том, какие функции тело выполняет для вас (к примеру, «Сегодня я смогла пройти весь пешеходный маршрут»), вместо того чтобы концентрироваться на количестве сожженных калорий или на том, как физическая активность преобразит вашу фигуру. («Это был трудный маршрут. Считаю, что я заслужила чизбургер. Позволю себе маленькую слабость».)
— Когда кто-то жалуется на свое тело, не бросаться со встречным комплиментом, а постараться сменить тему или спросить, почему у человека возникли такие чувства. Бывает полезно сказать: «Я тоже порой стесняюсь своего тела, но я работаю над этим». Такой настрой нормализует наши чувства и при этом не обесценивает их и не лакирует пустыми похвалами.
— Постараться уделять больше времени разнообразным темам, а не сосредоточиваться только на еде, калориях, диетах и фигуре. Замечайте, когда ваши друзья и семья съезжают в неконструктивные обсуждения, и осознавайте, что вы чувствуете в это время.
Интересное по теме
«Я состояла из вареной куриной грудки, яичных белков и ненависти к себе»: редакторки НЭН про диеты, принятие тела и РПП
Воскресным вечером Джеймс прислал мне загадочное электронное письмо с просьбой рассказать о моих консультациях. Как я поняла, ему очень не хотелось, чтобы я считала его больным или нуждающимся в помощи. Я позвонила ему, чтобы рассказать о моей работе, и узнала, насколько сильно он страдает уже несколько лет.
Когда Джеймс был подростком, в его дом ворвался преступник, ограбил его семью и ранил его младшего брата, который спал в той же кровати. С тех пор вот уже пять лет Джеймса преследуют флешбэки, бессонница и навязчивые мысли. По его словам, это было рядовое происшествие, ничего особенного, и он уверен, что пора уже забыть обо всем.
Но мне было очевидно, что это событие наложило большой отпечаток на всю его жизнь и пошатнуло его базовое ощущение безопасности.
После ограбления Джеймс пытался поговорить о своих переживаниях с друзьями и родителями. Окружающие на разные лады уверяли, что скоро все пройдет:
— «Ух, какой ты смелый!»
— «Полезный урок на будущее».
— «Хорошо, что все остались живы. А вещи — это наживное».
— «Ничего не происходит просто так. Ты справишься».
Как и семья Фернандес, потерявшая сына в аварии, Джеймс силится понять, почему на его долю выпало такое испытание и какой урок он должен вынести, кроме постоянного страха. Да, он благодарен, что его семья выжила, но ему жаль, что пострадал брат и что собственный дом кажется теперь опасным местом. В конце концов, он был лишь подростком. Он хотел не проявлять смелость и героизм, а расти в спокойной обстановке.
<…>
Джеймс часто упоминает, что после произошедшего ему не хватало поддержки семьи и друзей. Он хотел бы, чтобы они реагировали следующим образом:
— Подтверждали его чувства и не преуменьшали их. «Понимаю, почему ты так испугался. Это страшно».
— Сидели с ним рядом и выслушивали его переживания.
— Уважали его границы — особенно если он не был готов говорить или не хотел делиться чем-то конкретным.
— Меньше фокусировались на причинах произошедшего и на том, какие выводы надо сделать из ограбления.
Было бы лучше, если бы вместо этого они сосредоточились на том, как он себя чувствует и как это событие повлияло на него.
— Помнили, что событие осталось в прошлом, но продолжает влиять на жизнь Джеймса.
Беременность и родительство трудны сами по себе. Я заметила, что мало кто вслух говорит о том, насколько это сложно — вырастить человека. Эту главу я писала на пятом месяце беременности, и на мою долю выпало много токсичного позитива, которым традиционно потчуют всех беременных и родителей.
Как только говоришь, что ждешь ребенка, на тебя буквально отовсюду сыплются мнения, предупреждения и требования благодарности — от семьи и подруг, из социальных сетей, рекламных объявлений и т. д.
Вынашивая ребенка, я нередко жаловалась на тошноту, боли и растяжки. И вот какие перлы мне довелось услышать:
— «Наслаждайся каждой секундой».
— «Вот увидишь, тебе еще захочется вернуть это время».
— «Радуйся, что вообще забеременела».
— «Каждый ребенок — это дар».
— «Столько женщин тебе бы позавидовали».
— «Беременность — это волшебный период».
Когда ищешь заботы и поддержки, такие комментарии слушать больно.
Я знаю, что люди желали только хорошего, но меня переполняло чувство вины. Я начинала ругать себя, закрывалась и больше не хотела просить ни у кого помощи из страха, что покажусь неблагодарной или буду отвергнута. Это чувство находит отклик у огромного количества моих клиенток. Каждым моментом родительства полагается наслаждаться, а если ты этого не делаешь, значит, плохой из тебя родитель. Нам нужно поменять этот дискурс.
Честно скажу, что благодарна за каждый день своей беременности, но, боже мой, как тяжко было в те дни, когда я часами сидела в обнимку с унитазом или боролась с приступом тошноты во время сессии с клиентом. Иногда мне не хочется, чтобы муж прикасался к моим растяжкам, до такой степени, что я готова закричать, если он меня трогает. В такие моменты чувствовать благодарность нереально.
Трудно видеть в ребенке дар, когда ночью каждые полчаса ходишь в туалет, хотя даже не пила воды. Несмотря на все это, я бесконечно благодарна за своего малыша.
Мне и клиенткам, оказавшимся в похожей ситуации, хотелось бы, чтобы окружающие:
— Позволяли выговориться без навязывания благодарности. Я и так благодарна, честное слово.
— Не упоминали, что кому-то трудно забеременеть, взывая к моему чувству вины. Я и так знаю, как мне повезло. И от этого ничуть не легче.
— Подтверждали мои чувства и делили со мной тяжесть
текущего момента. «Ничего себе, представляю, как больно» — простая и эффективная фраза.
— Просто приходили и проявляли внимательность. Приносили что-нибудь поесть, помогали со стиркой или присылали сообщения.
— Помнили, что каждая беременность уникальна. Тот ее аспект, который вам казался очаровательным, может быть крайне мучительным для кого-то другого.
Интернет и социальные сети за последние четыре года стали гораздо враждебнее. Но после смерти Джорджа Флойда в 2020 году Всемирная паутина просто взорвалась. Люди перекрикивали друг друга, пытаясь найти ответы на свои вопросы, и требовали справедливости. От этого медиашума голова шла кругом, и я наблюдала за развитием интересного феномена.
Токсичный позитив лез из всех щелей, и, как правило, его транслировали именно белые люди и те, кто никогда не сталкивался с расовой дискриминацией. Через крошечные экраны своих телефонов они изливали потоки комментариев:
— «Люди, просто любите друг друга!»
— «Давайте жить дружно».
— «Нам всем нужен мир».
— «Человечество — одна большая семья».
— «Мне не важен цвет кожи. Я люблю всех людей одинаково!»
Да, было бы замечательно, если бы все друг друга любили. Это достойная цель, и я ее разделяю. А еще было бы здорово всем подружиться и зажить припеваючи. Кроме того, мы все принадлежим к одному биологическому виду, не поспоришь. Но разве это конструктивные и полезные реакции в сложившейся ситуации?
Я ничуть не претендую на звание эксперта по антирасизму и борьбе с другими видами дискриминации. Активисты, эти удивительные люди, рассказали мне много нового. Подозреваю, что еще долго буду периодически путаться и допускать ошибки. Но я точно знаю, что ́ именно хотят услышать люди, сталкивающиеся с реальным, измеримым и очевидным нарушением их прав и предрассудками. Мне известно, что приведенные выше ответы ничуть не смягчают боль и звучат жестоко и бессмысленно. Если вам доводилось произносить нечто подобное, ничего страшного.
Остановитесь на минутку и сделайте вдох. Это не значит, что вы плохой человек. Как и с любым видом токсичного позитива, намерения, стоящие за словами, обычно добрые, однако результат причиняет боль и даже откровенный вред. Важно распознать это явление и подумать, почему оно не помогает.
Говоря о расизме или других типах дискриминации с людьми, которые страдают от них или имеют опыт жизни с подавляемой идентичностью, мы должны стремиться создать пространство для их переживаний, поддержать их, а далее самостоятельно принять меры по борьбе с социальными системами, которые довели наше общество до такого неравенства. Особенно важно проявлять такую готовность, когда мы сами не сталкивались с подобным и не имеем ни малейшего представления о том, каково это. В такие моменты надо обращаться к экспертам.
Не все дискриминируемые группы ощущают угнетение одинаково. Человек с инвалидностью; человек с более крупным телом, чем у большинства; человек с цветом кожи, отличающимся от цвета кожи его окружения, — у каждого будет свой опыт, ведь эти люди не являются монолитной группой. Именно поэтому надо отложить дежурные утешения в сторону и прислушаться.
От потрясающих просветителей-антирасистов я узнала, что мы можем делать или говорить вместо вышеперечисленного. Среди многих, кто посвятил меня в нюансы в этой непростой теме, — социальная работница Эрин Мэтьюс, Рэйчел Каргл и Тарана Берк. Многие другие активисты, борющиеся с сексизмом, гомофобией, эйблизмом, лукизмом и т. д., неустанно трудятся, чтобы люди в разных городах были максимально информированы. Мой самый большой вывод из полученной информации: разговоры, а тем более увещевания для галочки ничего не стоят. Мы должны научиться действовать.
В следующий раз, когда возникнет соблазн сказать что-нибудь токсично-позитивное человеку, страдающему из-за системного угнетения, попробуйте одну из альтернатив.
— Послушайте человека с личным опытом и скажите: «Я тебе верю».
— Поищите информацию самостоятельно. Найдите книги, сайты, подкасты и т. д., чтобы узнать, каково это — принадлежать к одной из дискриминируемых социальных групп.
— Поговорите на эту тему с друзьями, родственниками и коллегами.
— Подпишитесь в социальных сетях на аккаунты людей, представляющих эти группы.
— Поддержите бизнес людей из этих групп.
— Платите сотрудникам честную зарплату и обеспечивайте адекватную репрезентацию разных групп на рабочем месте.
— Требуйте от компаний справедливости, если они были замечены в дискриминации.
— Голосуйте за законы и политиков, которые поддерживают права дискриминируемых групп.
— Признайте, что вы неправы, и составьте план, чтобы исправиться.
— Напоминайте себе, что это процесс длиною в жизнь.
Разумеется, это не исчерпывающий список, и сделать можно гораздо больше, но начните хотя бы с него. В восьмой главе мы обратимся к вопросу, как токсичный позитив поддерживает эти системы.
Интересное по теме
Зачем нам нужна черная русалочка и толстые фотомодели? Колонка о людоедстве и любопытстве
Лиз пыталась справиться с тревожностью и принять, что вера в Бога не противоречит ее потребности в психологической помощи. Наконец она набралась смелости рассказать родителям, что посещает психотерапевта, но для этого понадобились множество сессий.
Как-то раз мы обсуждали ее родителей и как их убеждения повлияли на ее тревожность. С их точки зрения, обращение за психологической помощью было позором и означало, что ей не хватает веры. Родители Лиз без конца говорили такое:
— «Ты же не больна!»
— «У тебя есть все, что нужно для жизни. О чем тут можно беспокоиться?»
— «Лучше бы поблагодарила Бога за то, что имеешь. Почаще вспоминай об этом».
— «Думай о хорошем, и все наладится».
— «Тебе нужно настроиться на позитив».
Такие фразы нередко выдают люди, которые не вполне понимают сложную природу ментальных расстройств. Для них разум — вещь простая: залез внутрь, починил, заложил нужные мысли, и готово. С их точки зрения, невозможно хотеть справиться с тревожностью, но быть не в силах сделать это и продолжать проваливаться в нее заново.
Ментальные расстройства устроены сложно, у них редко бывает единственная причина. Я заметила, что никто не демонстрирует такого желания поправиться, как пациенты, страдающие от подобных заболеваний. У меня ни разу не было клиента, который бы наслаждался расшатанной психикой и не стремился к улучшению. Возможно, снаружи так не кажется, но это правда. Как правило, люди в ужасе от того, что происходит в их внутреннем мире. Они не знают, с чего начать, и не уверены, что с этим вообще можно что-то сделать.
Непросто смотреть, как кто-то страдает от ментального расстройства. Возникает ощущение, что ты тонешь и не в состоянии спасти человека, который тебе дорог. Из-за этого мы прибегаем к чему угодно, в том числе к токсичному позитиву, — лишь бы помогло.
Лиз понимала, что у ее родителей благие намерения и они хотят облегчить ее состояние. Вот каких слов и действий она ждала от них:
— «Я верю тебе и знаю, что тебе не хочется быть в таком состоянии».
— «Я вижу, что ты стараешься».
— «Я поддерживаю тебя и всегда помогу».
— Чтобы они сидели рядом с ней в трудные моменты.
— Чтобы они узнали из надежных источников о ее состоянии и задавали вопросы, когда что-то непонятно.
— Чтобы они признали, что даже люди, у которых удовлетворены базовые потребности, могут страдать от ментальных расстройств.
Еще почитать по теме
«Если ты это чувствуешь, это существует»: что такое токсичная позитивность
Ликбез
«Пусть будет стыдно тому, кто смотрит!» и другие советы читательницам НЭН от старших родственников
Мнения
Учебник по латыни и настольная ролевая игра: как не терять себя и семью в эмиграции
Новости
Продавщица приняла роды на парковке в Австралии
Новости
«Вы потерпели неудачу как родители». В США отца и мать школьного стрелка приговорили к реальным срокам
Мерч
Рассылка
