Наша читательница Екатерина Терехова решила поделиться с нами зарисовкой из своего материнства. «Я мама двух девчонок. Одной из них скоро три, второй скоро год. И эти люди заставляют меня рыдать почти каждый день, то от счастья, то от бессилия. Однажды, когда у меня еще не было второй дочери, вместо того чтобы упрекать себя в том, что я плохая мать и заниматься самобичеванием, я решила написать все, что со мной происходит, чтобы посмотреть на ситуацию другими глазами и переосмыслить. Я это сделала и стало легче. С тех пор пишу регулярно», — рассказала она. С разрешения Екатерины публикуем один из ее текстов, который оказался в распоряжении редакции.
Началось все ночью, когда моя девятимесячная дочь решила, что неплохо бы просыпаться каждый час, чтобы мама брала на ручки, ведь на ручках так классно снова засыпать.
Старшая, Алиса, была разбужена плачем где-то в районе пяти утра. Светло, значит, можно уже не спать. А не посмотреть ли мультики? — решила дочь — мультики, мама, мультики! «Нет», — строго ответила я и уткнулась головой в подушку.
Еще через час я, не без удивления, обнаружила, что старшая дочь лежит в кровати и играет игрушками. Хотела ей что-то сказать, но ругаться с трехлеткой в шесть утра… Да ну на фиг. И опять обняла подушку.
Алиса разбудила меня в восемь. К этому времени Андрей уже уехал работать, а Кира перебралась в мою кровать и тихо сопела под боком. Я посмотрела на дочь сонным взглядом, лицо ее светилось улыбкой, а рот был наполнен чем-то. Явно не едой. Молча засунув руку ей в рот, я извлекла оттуда пачку бумажных салфеток. Вопросительно и серьезно посмотрела на дочь. Алиса в ответ что-то громко прохохотала и умчалась на кухню к мультикам.
Алиса смотрела мультики. В одной руке был зажат тюбик детского крема от ветра и мороза, а другой рукой она обильно размазывала содержимое по губам, щекам, носу и подбородку. Салфеток не осталось, и отмывать жирный крем с детского лица пришлось холодной водой и мылом. Заодно и голову помыли. Дочь расстроилась и долго орала. Я тоже расстроилась, но я взрослый человек и могу себя контролировать, поэтому я орала не долго.
Потом был завтрак. Разбросанный по полу омлет, отвергнутая каша, бесцеремонно отобранный у меня творог — и предъявы, что я кормлю ее какой-то гадостью, а должна, похоже, только конфетами.
Далее по графику следовали две пары обоссаных штанов, невозмутимый взгляд и «как так получилось, не знаю». Ну хоть с «грязными делами» у нее без промашек — успокоила себя я. А уже спустя час Алиса подходит и как бы невзначай сообщает: «Мама, не знаю как так получилось, но у меня в трусиках какашка»…
И вот я уже плачу. Плач мой сопровождается долгим и требовательным криком младшей дочери, которая исполняет эту оперу вторые сутки и делает паузы, лишь когда я беру ее на ручки.
Не выпускать ее из рук я не могу, потому что я привыкла ими активно пользоваться в процессе жизнедеятельности.
Опять же, есть Алиса, которая четко следит чтобы младшая сестра не занимала руки матери дольше установленного ею самой срока, а когда лимит исчерпывается, ходит за мной в образе зомбяка с вытянутыми вперед руками и повторяет: «Мама, на ручки, на ручки, мама», — а эта гирька-то потяжелее в два раза.
В полдень Кира уснула и капризных детей стало в два раза меньше. «Пожалуй, и Алису уложу спать», — сказала я себе, и следующие два часа мы пытались договориться. Использовали различные методы подкупа и шантажа. Читали, играли, ели, орали друг на друга, орали в космос, рыдали и по очереди бились в истерике, а к 14:00 она вдруг сама легла в кровать, сказала: «Мамочка, полежи со мной» и через минуту уже спала.
«Ура-а-а-а!» — хотелось кричать мне во весь голос, но тут я повернула голову и обнаружила, что младшая дочь стоит в кроватке, улыбается самой очаровательной детской улыбкой и тянет ко мне ручки. «Пока у нее настроение хорошее, может, в душ схожу», — вдруг подумалось мне, но тут же, будто услышав мой внутренний голос, раздалось это протяжное «мама-мама-ма», а ручки нетерпеливо замахали в мою сторону.
В душ я сходила, пока Кира Андреевна была увлечена облизыванием пульта от телевизора и шуршанием пакета из супермаркета, сидя на полу в ванной. Следует сказать, что душем мне в этот день служила кастрюлька с кипятком, тазик и большой мерный стакан.
Вечер прошел относительно спокойно. Алиса перестала говорить мне, что любит только папу, поэтому они заберут все игрушки и пойдут жить в лес, а меня с собой не возьмут. Подозреваю, что она переосмыслила свое решение, когда я сообщила, что в лесу нет интернета и она не сможет круглосуточно смотреть мультики.
Очередной шквал эмоций накрыл меня, когда настала пора укладывать детей спать. В этот раз бомбой замедленного действия оказалась младшая. Больше часа не умолкала эта сирена, под конец даже соседи начали стучать в стену. Алиса же под эту мелодию самостоятельно легла в кроватку и уснула, не дождавшись пока я приду и полежу с ней.
И когда часы показали полночь, сообщая о том, что мы официально прибыли в завтра, я наконец зашла на кухню и легла на диван, чтобы вдоволь насладиться тишиной, а уже через пять минут поняла, что очень хочу спать, поэтому тишиной буду наслаждаться завтра. Если получится…
Еще почитать по теме
«Когда я остался с детьми один на весь день, я понял, почему моя жена была такой нервной и уставшей»: французский отец — о декрете
Мерч
Рассылка
