Иногда неверное воспитание становится причиной преступления. Иногда воспитание — и есть преступление. В той точке, где судьба ребенка пересекается с одержимостью родителя, всегда происходит нечто катастрофическое.
Обычно эту историю начинают так: «Все началось в 1936 году, когда богатый француз Луи Дидье…» Но на самом деле все началось гораздо раньше — в 1883 году, когда Фридрих Ницше начал издавать свое программное произведение «Так говорил Заратустра». Позже Ницше развил свои идеи в других работах, которые идеально балансировали на грани философии и литературы, но понимания и признания среди читающей публики не снискал. Однако после смерти философа, как это частенько бывает, его произведения «переоткрыли» и идеи развили.
В общем, в начале ХХ века над философией, литературой и социальными науками гордо реял дух ницшеанства (и да, цитата из Горького тут не случайна — он тоже был не чужд модных веяний). Стремительный прогресс науки и техники как будто говорил: «Смотрите! Скоро и человек изменится радикально, станет чем-то большим, чем лысая говорящая обезьяна!» Ну и как тут было не вспомнить о сверхчеловеке из произведений Ницше?
Беда была в том, что Ницше писал красиво и умно, да только не всегда понятно. Поэтому идею сверхчеловека трактовали кто в лес, кто по дрова. Кто-то считал сверхчеловека тем, кто способен встать выше добра и зла, кто-то видел в сверхчеловеке цивилизатора низших, кому-то он мнился хранителем знаний…
Со временем идею деления людей на «высший» и «низший» сорта подхватили фашисты, которым очень нравилась яркость и афористичность произведений Фридриха Ницше. Добавим в скобках, что сам покойный на тот момент автор «Заратустры» ни националистом, ни антисемитом не был и очень бы удивился такой трактовке своих произведений.
Интересное по теме
От отстраненности к привязанности: главные тренды воспитания последних ста лет
Главный злодей этой истории Луи Дидье с детства зачитывался произведениями Ницше и его более молодых последователей. Он мечтал быть сверхчеловеком, но понимал, что не дотягивает. Постепенно от идеи самому стать сверхчеловеком Луи Дидье перешел к идее сверхчеловека вырастить.
В 1936 году 34-летний Луи познакомился с семьей бедных шахтеров, у которых была шестилетняя дочь Жанин. Семья с трудом сводила концы с концами, и Дидье предложил родителям отдать девочку ему на воспитание. Он обещал, что вырастит ее в достатке, даст малышке образование и отличное воспитание, проследит за тем, чтобы ей в мужья достался хороший человек, а главное — прямо сейчас выдаст семье кругленькую сумму денег. Единственное условие — родители после этой сделки с дочерью видеться не могли. Семья девочки согласилась.
Луи Дидье увез малышку с собой и попытался воплотить в жизнь свой план А по воспитанию сверхчеловека. Однако он очень быстро понял, что его революционные методики не работают. «Наверное, потому что ребенок слишком взрослый!» — подумал Дидье и приступил к плану Б.
Собственно, план состоял в том, чтобы вырастить сверхчеловека из собственного ребенка. Но для этого ему была нужна послушная его воле жена, которая не смела бы возражать мужу. Луи Дидье не разбрасывался инвестициями: он отправил Жанин учиться в школу-пансион, затем в университет, а затем женился на беззаветно преданной ему воспитаннице. Оставалось только родить ребенка.
Нет, фашистом Дидье не был, даже не являлся сочувствующим — в годы Второй мировой он находился в рядах французского Сопротивления и спасал евреев в Бельгии. Он и эксперименты-то по воспитанию Жанин прервал потому, что на них у него банально не было времени. Просто он считал, что сверхчеловек — отличная идея, которую он точно-точно сможет воплотить в жизнь.
23 ноября 1957 года в семье Дидье родилась девочка, которую назвали Мод.
Интересное по теме
Гений и нимфетка: почему отношения между учителем и ученицей аморальны и должны быть запрещены
Луи быстро понял, что в большом городе скрыть странные педагогические эксперименты не выйдет. Ему нужны были изоляция и уединение. Поэтому через три года после рождения дочери он купил просторный загородный дом между Лиллем и Дюнкерком, где поселился вместе с Жанин и Мод.
Ну и теперь нам стоит рассказать, каким именно видел своего сверхчеловека Луи Дидье. Как европеец, переживший в осознанном возрасте две мировых войны, Дидье представлял себе сверхчеловека выносливым, стойким, трудолюбивым, бесстрашным, умеющим «держать лицо», физически и умственно развитым, а еще — устойчивым к воздействию алкоголя. Его сверхчеловек должен был сражаться, выдерживать пытки и заключение, довольствоваться малым, не показывать страха и расслабляться при помощи рюмочки.
Глубоко травмированный Луи собирался вырастить кого-то способного выдержать концлагерь и пытки. Это было с его стороны одновременно весьма оптимистично и весьма пессимистично (первое — потому что он полагал, что сможет, второе — потому что Дидье явно не верил в мирное будущее Европы и мира).
Дом крайне плохо отапливался, и зимой стены детской промерзали насквозь, но Мод должна была терпеть. Она спала на твердом и мало: Луи считал сон потерей времени. Девочке нельзя было мыться в теплой воде, есть что-либо вкусное, использовать больше одного квадратика туалетной бумаги при посещении туалета, бездельничать и проявлять эмоции.
Бедной Мод приходилось несладко. Отец наказывал ее каждый раз, когда был недоволен, а недоволен он был часто, поскольку не понимал возможностей маленького ребенка. Любые проявления чувств вызывали наказания. Болтовня находилась под строгим запретом. Учеба являлась высшим приоритетом.
Дидье был непоследователен: он говорил, что любил Мод, когда она еще не родилась, но девочка не чувствовала никакой любви, и даже ласковые слова были под строгим запретом. Он говорил, что она не должна покидать дом даже после его смерти, а потом мог заявить, что она вольна делать все, что хочет, хоть стать президенткой Франции. Он твердил о важности самоограничения, но сам пользовался всеми благами цивилизации. Проповедовал необходимость жесткого самоконтроля — и приучал девочку к алкоголю, подавая его к каждому приему пищи с тех пор, как малышке исполнилось восемь.
При том что она скудно питалась, употребляла спиртное и мало спала, девочка должна была заниматься физическими упражнениями — плаванием, фехтованием, верховой ездой и гимнастикой. Конечно, получалось не очень. И, конечно, Луи наказывал дочь за просчеты, лишая ее тех благ, которые у нее имелись.
Интересное по теме
«Агрессия воспринималась мною как любовь, ведь другого я не видела»: что происходит с детьми, которых бьют дома
Но самым худшим, по признанию Мод, были «испытания силы воли».
Однажды Луи Дидье заметил, что его дочь боится мышей и крыс. Этого он стерпеть не мог: сверхчеловек должен быть бесстрашным! Поэтому одной ужасной ночью родители разбудили девочку около трех, отвели в подвал, посадили на стул, велев «медитировать о смерти» и ни в коем случае не открывать рот. А потом выключили свет и ушли досыпать. Мод была в ужасе. Девочка пыталась подобрать ноги, но долго сидеть так не получалось, и их снова приходилось опускать, а крысы возились в углах и чем-то шуршали. Ей было холодно и страшно. Утром за Мод пришла мать и сразу повела ее заниматься. Сон и утешения в программу воспитания не входили.
И одного такого раза было достаточно, чтобы зародить фобию, но это все повторялось и повторялось. Мод оказывалась в подвале регулярно — иногда точно так же, в темноте и на стуле, иногда — в темноте на стуле и в одежде с колокольчиками. Сидеть надо было тихо, чтобы ни один не звякнул, потому что звон будоражил грызунов. В те долгие часы в полной темноте девочке хотелось только одного — умереть и больше не мучиться.
Дидье был изобретателен, так что Мод приходилось выдерживать испытания голодом, молчанием и даже электрическим током.
При этом любые самостоятельные действия, мысли и суждения находились под строжайшим запретом. Однажды Мод и ее мать решили, что симпатичный ковер, лежащий на втором этаже, лучше смотрелся бы на первом, прямо перед лестницей. Они его свернули, но поняли, что не дотащат, поэтому просто скинули коврик с лестницы, чуть не уронив статую Афины. Статую и ковер поправили (он действительно смотрелся там отлично) и стали ждать реакции Луи.
Отец семейства неделю ничего не замечал, тогда мать и дочь решили, что он одобряет, и рассказали ему о приключениях ковра. Дидье раскричался, что это неприемлемо, пронесся по всем комнатам, проверяя, что где стоит, и в конце концов назначил Жанин и Мод наказания. Первой — упражняться в бухгалтерии, второй — музицировать еще больше.
Интересное по теме
«Я больше не буду спать в туалете с крысами?»
У Мод было две радости в ее молчаливой и скудной жизни — животные и музыка. Дидье держали много домашней живности, и девочка могла украдкой поиграть с любимцами — это не очень порицалось, потому что сверхчеловек должен понимать животных.
А насчет пользы музыки у Луи были странные (и сугубо практичные!) представления. Однажды, когда Мод было семь, он позвал ее и сказал, что больше всего шансов выжить в концлагере было у музыкантов. Но, поскольку он понятия не имеет, какой инструмент окажется наиболее востребованным, изучить придется несколько.
Мод не поняла из этой речи буквально ничего, но вскоре обнаружила, что по сравнению со всем остальным, музыка — это просто здорово. Ей нравилось сидеть за роялем (разумеется, на неудобной табуретке) и слушать переливы клавиш. Она ценила возможность пообщаться с другими людьми, потому что Дидье вовсе не был музыкантом и ему приходилось нанимать учителей.
В конце концов именно музыка и вытащила ее из родительского дома.
Интересное по теме
«Никто не мог предположить, что происходит за красивым фасадом»: почему в благополучной семье выявить насилие гораздо сложнее
Многие считают, что подростковые бунты случаются под влиянием сверстников и если оградить ребенка от такого влияния, то и переходного возраста с его проблемами удастся избежать. Так полагал и Луи Дидье. Однако пубертат — это гормоны плюс желание отделиться от родителей, а все это находится внутри.
Даже забитая и ослабленная годами суровой жизни Мод начала бунтовать против правил, но делала это тихо. Брала два квадратика туалетной бумаги вместо одного, выбиралась через окно ночью в сад, мечтала об окончательном побеге. Она много читала и понимала, что другие люди живут иначе. Она видела прислугу и учителей, которые явно спали, ели и говорили больше, чем она сама. Даже ее родители вели более комфортный образ жизни, не желая подавать ей пример умеренности!
Когда Мод исполнилось 16, ей наняли нового учителя музыки по фамилии Молин. Господин Молин был добрым и тактичным человеком, который сразу сообразил: в этом доме что-то идет очень не так. Но кроме доброго сердца у мужчины имелся острый ум, который подсказывал: черта с два он достигнет чего-то прямой конфронтацией с богатым и уважаемым Дидье. Молин действовал хитростью: он убедил Луи в том, что Мод требуются уроки у него дома, потом уговорил его позволить Мод подрабатывать в музыкальном магазине.
Вскоре девушка познакомилась с молодым человеком по имени Ричард Жульен и влюбилась. Путем долгих дипломатических переговоров между Мод, ее отцом, Ричардом и господином Молином было достигнуто соглашение: Мод может выйти замуж за Ричарда, но через полгода она должна вернуться домой, чтобы заботиться о стареющем отце. Выполнять этот договор Мод совершенно точно не собиралась!
Когда она оказалась в большом мире, выяснилось, что ее физическое и психологическое здоровье были ужасно подорваны годами сурового отцовского «воспитания». Ее зубы крошились, а десны гноились, печень, потрепанная алкоголем, едва работала, обнаружилось несколько хронических заболеваний, связанных с постоянным голодом и холодом. Девушка не умела общаться с людьми и дичилась их, понятия не имела, как ходить за покупками, носить модную одежду, выстраивать дружеские отношения.
Ее мучило чувство вины из-за того, что она покинула родителей, но при мысли о возвращении Мод трясло от ужаса. После смерти отца в 1979 году девушку стали мучить панические атаки. Крыс она боялась всю свою жизнь.
Однако, несмотря ни на что, Мод выбралась. Она стала психотерапевткой, родила двоих детей и в 2018 году рассказала о своем детстве в автобиографической книге «Единственная девочка в мире». Мать Мод, получив экземпляр, расстроилась, потому что верила в идеи своего мужа, хоть и была точно такой же жертвой его произвола.
Мерч
Рассылка
