Отказ заводить ребенка может иметь под собой разные основания. Кто-то не хочет детей, чтобы не разрушать карьеру, кто-то не хочет брать на себя такую ответственность, кто-то считает себя приверженцем антинатализма — убеждения в том, что рождением мы обрекаем нового человека на страдания.
А кто-то мотивирован в первую очередь вопросом экологического следа ребенка и тем, что наш мир и так оказался на грани экологической катастрофы. Решили окунуться в пучину экодебатов и берем вас с собой.
Тают полярные ледники. Стоит ли мне заводить ребенка? В Австралии пожары. Стоит ли мне заводить ребенка? Мой дом затоплен, урожай не взошел, все в моей деревне вынуждены переселяться. Стоит ли мне заводить ребенка? В каком-то смысле это вопрос, на который невозможно дать ответ. Рождение ребенка — это одновременно и самая интимная, и самая иррациональная вещь, на которую может решиться человек.
Мы едва ли знаем, где искать ответ на вопрос, чем именно мотивированы люди, когда делают свой выбор в пользу новой жизни. Это своеобразный политический акт, решаясь на который, человек позиционирует себя и в вопросе сложной биополитики беременности и родов, и вынужден будет переосмыслить наследство колониализма, расизма и патриархата.
Это цитата из эссе писательницы Меан Крист «Завести ребенка — это ОК». Казалось бы, людям часто приходится оправдываться, если они не хотят заводить детей. Но теперь круг как будто бы замкнулся, и оправдываться приходится в любом случае.
Изменение климата, или выражаясь точнее, климатическая угроза — одна из главных современных мировых проблем. Зная о ней, принимать решение о «добавлении» еще одного человека к живущим на планете действительно непросто: какой экологический след он оставит после себя и каким будет мир, в котором он будет жить?
Если говорить об ответственности отдельно взятой семьи и о том, что каждая семья могла бы сделать для улучшения экологической ситуации на Земле, то исследователями пропагандируется, что самые эффективные методы — это перейти на растительную диету, отказаться от (трансатлантических) перелетов, жить без машины и рожать на одного ребенка меньше.
Согласно указанному выше исследованию, уменьшение количества детей в семье на одного ребенка приводит к сокращению выбросов более чем в 24 раза по сравнению с отказом от использования машины.
В конце 2018 года из-за удручающего состояния мировой экологии британская исполнительница Блайт Пепино основала движение «Родовая забастовка» (BirthStrike). «Я действительно очень хотела бы ребенка, — сказала она в интервью CNN. — Я люблю своего бойфренда и хочу, чтобы у нас с ним была семья, но не думаю, что сейчас правильное время для того чтобы рожать».
Пепино говорит, что BirthStrike отличается от антинаталистского движения (которое утверждает, что иметь детей неправильно c моральной точки зрения, потому что разумная жизнь ужасна), и его цель не в том, чтобы отговорить людей заводить детей или осудить тех, у кого они уже есть, а в том, чтобы путем отказа от деторождения сообщить об ужасном экологическом кризисе.
То есть движение не призывает к жесткой политике ограничения рождаемости: «Даже с радикальной, драконовской, евгенической политикой сокращения населения, которая совершенно аморальна, — говорит Пепино, — мы не спасем себя. Мы должны изменить весь наш образ жизни».
Уже по высказываниям Пепино становится ясно, что сокращение населения Земли нельзя назвать эффективной стратегией в борьбе за улучшение экологии. По результатам исследования 2014 года, опубликованного в журнале Population Biology, сокращение численности населения «не решит в срочном порядке экологических проблем».
Используя специальные модели, учеными было обнаружено, что даже всемирная политика «одного ребенка» к концу столетия привела бы к стабилизации численности людей на планете (население составило бы 7 миллиардов, и это почти столько же, сколько сегодня людей на Земле).
Исследователи пришли к выводу, что, хотя сокращение численности населения «может принести пользу нашим прапрапрапраправнукам», это не краткосрочное решение проблемы. Вместо этого они предлагают обществу сосредоточиться на сокращении уже имеющегося углеродного следа и на ограничении уровня потребления на душу населения.
«Если все будут потреблять так, как это делают в Америке, нам потребуется еще четыре-шесть обитаемых планет, — сказала Меган Каллман, соучредитель американской некоммерческой организации Conceivable Future, привлекающей внимание к экологическим проблемам, — Дело не в количестве людей. Дело в том, как эти люди потребляют».
«С точки зрения углерода, на одного ребенка больше, на одного ребенка меньше, ваш индивидуальный подход к этому вопросу не оказывает никакого существенного влияния на ситуацию в мире, — говорит Жозефина Ферорелли, одна из активисток движения BirthStrike. — Скорее, вопрос в том, почему в западном мире взращивание ребенка оставляет за собой такой экологический след».
Автор эссе о деторождении и климате Меан Крист после долгих месяцев раздумий все-таки пришла к выводу, что хочет иметь детей. Вот несколько цитат из ее недавнего интервью журналу Fatherly, по которым становится очевидно, что разговор о том, заводить ли ребенка или нет, современным парам приходится вписывать в очень сложный контекст, внутри которого каждая конкретная семья становится неотделима от ситуации во всем мире:
Такие идеи, как калькулятор углеродного следа, перекладывают ответственность за глобальные выбросы с системных участников (например, British Petroleum), на отдельных лиц. Системные участники, в том числе правительства, безусловно, выиграют от того, что мы так думаем.
Невероятно тяжелое бремя моральной ответственности теперь лежит на людях, живущих внутри систем, в которой они не свободны делать углеродно-нейтральный выбор. Мы попали в невероятную путаницу. Я беспокоюсь о том, что неолиберальный порядок, приведший к климатическому кризису, неизбежен, из него нельзя вырваться. Наша задача — уменьшить наш углеродный след, потребляя меньше мяса, но мы все равно никогда не сможем покупать только продукты с нейтральным выбросом углерода.
Я также думаю, что этот конкретный подход игнорирует тот факт, что люди, живущие в разных частях света, имеют действительно разные выбросы на душу населения. Чрезмерное потребление условного Севера означает, что дети, рожденные на этой территории, имеют гораздо более высокие выбросы на душу населения. И это также означает, что люди на условном Юге будут ощущать последствия климатического кризиса с гораздо большей силой, не предпринимая действий, за которые эта якобы моральная система возложит на них ответственность.
Еда, энергия, климат, миграция и население. Все эти факторы оказывают влияние на наши самые сокровенные разговоры и решения. Когда вы сидите в комнате со своим партнером и говорите о том, хотите ли вы принести в этот мир новую жизнь, в нем незримо присутствуют все эти темы. И это не значит, что этот разговор на самом деле не является задушевным и честным. Просто наш разум формируется всем тем, что нас окружает.
Недавно в газете New York Times также вышла колонка о том, почему рождение ребенка во время экологического и пандемического кризиса — это все-таки акт надежды. Впуская в мир новую жизнь, мы надеемся, что мир станет лучше. Что, безусловно, не отменяет того, что помогать ему меняться нам надо вместе и уже сейчас, пересматривая свою потребительскую практику, а не перекладывать ответственность за будущее планеты исключительно на наших детей.
/
/
Мерч
Рассылка
