7 фраз, которые я не говорю своему сыну: колонка ко Дню сыновей

Это начинается с роддома: когда я выписывалась с одеяльным свертком на руках, свекр сунул сотруднице роддома тысячу — в два раза больше, чем если бы я выписывалась с девочкой. Такие правила, мальчики дороже.

Они вырастают в мужчин, у них выше зарплаты, их охотнее продвигают по карьерной лестнице, за них больше голосуют на выборах, у них лучше получается открывать банки с огурцами и вешать полочки, они реже обращаются к врачам и раньше умирают, не особо истощая пенсионный фонд. Такой социальный джекпот, сложенный из десятилетий «мужского воспитания» и культивации образа стереотипного мужчины во всех доступных источниках.

Этот блестящий образ — непробиваемый и неуязвимый (а на деле — беспомощный в бытовых вопросах, слепоглухонемой в эмоциональном поле и, зачастую, глубоко неудовлетворенный жизнью), кажется, уже настолько крепко врос в общественное сознание, что изжить его практически невозможно. Он начинает конструироваться с самого детства — все эти «Не плачь, ты же мальчик» (кстати, впервые такую фразу я услышала от невролога в очень платной клинике. Моему сыну тогда было три месяца) и «Будущий боец! Защитник!».

Я, конечно, бессильна перед лицом огромного каменного голема токсичной маскулинности, но как мама сына я могу постараться сделать то, что в моих силах, чтобы мой сын не стал очередной жертвой людоедских стереотипов. И прежде чем вы начнете возмущаться и вопрошать, чем мне не угодили «стереотипные» сильные и мужественные мужчины, я просто напомню, что по данным ВОЗ 2016 года, Россия входит в тройку стран с наибольшим количеством самоубийств (на первом и втором месте: Гайана и Лесото). При этом мужчин-самоубийц в России в шесть с половиной раз больше, чем женщин, благодаря чему наша страна находится на первом месте в мире по мужским самоубийствам.

Причин тут, конечно, много. В России примерно в половине всех самоубийств винят алкоголь, а вот нестабильная экономическая ситуация уже наоборот не вызывает такого роста статистики по суицидам, как в девяностых годах. Современные ученые все чаще говорят о том, что мужчины совершают самоубийства из-за депрессии и других психологических проблем, которые требуют профессиональной помощи. Однако стереотип о том, что «мальчики не плачут» и «мужчина должен быть сильным» приводит к тому, что мужчины не обращаются за помощью, предпочитают игнорировать свои проблемы или «лечить» их при помощи алкоголя и наркотиков. И, как следствие, далеко не всегда справляются.

Какая тут связь между оглушительной статистикой самоубийств в России (и неполной, но заочно очень страшной статистикой домашнего насилия) и невинными фразами, которые каждый день десятки (сотни?) тысяч родителей, бабушек, дедушек, воспитательниц и случайных прохожих говорят детям? Да самая прямая. Наша реальность (и реальность наших детей) складывается не из глобальных вещей и абстрактных понятий — она складывается из мелочей, из бытовухи, из рутины, из ежедневных взаимодействий, привычных реакций и часто употребляемых фраз. Вот этих самых фраз, которые многие говорят на автомате, походя, не задумываясь, и которые потом на протяжении всей жизни звучат у нас в голове — почти беззвучно, но настойчиво.

Я изо всех сил стараюсь растить сына в любви и тепле. Я хочу, чтобы он вырос счастливым и свободным — в том числе, и от стереотипов, которые пожевали и выплюнули уже не один десяток тысяч «не таких» мальчиков и мужчин. Именно поэтому я сознательно решила отказаться от использования в своей речи тех самых «безобидных» фраз, которые у многих вылетают на автомате — и сейчас объясню, почему. Вот некоторые из них.

Не плачь, ты же мальчик, а мальчики не плачут

Вечная классика. Дети (особенно маленькие) плачут по миллиону разных причин — это нормально, хотя и бесит иногда, что уж тут. Это их естественная реакция на стресс, усталость, голод, боль, неудачи, что-то страшное, что-то непонятное и что-то неприятное. Практически на все, короче. Запрет на слезы не поможет ребенку легче справляться со своими эмоциями, не научит его быть смелее, спокойнее и терпимее к боли. Он просто научит его тому, что проявлять эмоции — плохо и стыдно. Тому, что те, кто плачет — слабее и хуже тех, кто не плачет.

Он же мальчик, все мальчики так делают

Это про агрессию и про то, как легко она сходит с рук мальчикам с самого раннего возраста. Агрессия как проявление внимания (знаменитое «дергает за косички, потому что нравишься», которое потом перерастает в «бьет — значит любит»), агрессия как способ решения конфликтов, агрессия как способ избавиться от лишней энергии. Он же мальчик, это нормально. За этим дежурным объяснением мне видится лень и неспособность научить ребенка выражать свои эмоции и решать конфликты другими способами. Мне видится слепая вера в старинный миф о «мужской природе», в которой все мальчики — это маленькие воители, которым жизненно необходимо кого-то бить и пинать. Мне видится пособничество культуре насилия.

Защитник растет!

Когда мой годовалый сын сидел на плечах у мужа, проходящий мимо мужчина назвал его «джигитом». Когда он катался с горки, чей-то дедушка гордо сказал: «Десантник!». Когда он идет по улице с палкой, всегда найдется кто-то, кто напророчит: «Защитник растет! Боец!». Каждый раз, когда я это слышу, я внутренне содрогаюсь. Мне становится жутковато, когда я понимаю, что общество в лице случайных прохожих смотрит на моего маленького сына как на будущего солдата. Для меня нет в этом повода для гордости и радости, для меня это звучит как страшное пророчество, которое, я надеюсь, никогда не сбудется. Война, как бы ее ни старались романтизировать, это страшно. Конечно, мне хотелось бы, чтобы мой сын был смелым, решительным и не терялся перед лицом опасности. Но, кажется, научиться этому можно не только в армии (или даже наоборот).

Это не мужское дело

Я не верю в существование «мужских» и «женских» дел, особенно в том, что касается быта. Мне важно научить своего ребенка (и пол тут совершенно неважен) полностью обслуживать себя в любых бытовых ситуациях: готовить еду, стирать, убирать, мыть посуду, складывать вещи, поливать цветы, ухаживать за детьми и животными, ходить в магазин и убирать со стола. Я не фанатик идеального порядка, да и часто отдаю домашние дела на аутсорс, но когда подворачивается такая возможность, я зову сына мне помогать (или это делает муж, если он в этот момент занимается домашними делами).

Это для девочек, тебе такое не интересно

Применимо ко всему: книгам, мультикам, игрушкам. Как будто существует какая-то непреодолимая преграда между пластмассовыми тракторами и розовыми колясочками. На самом деле — нет. Я не считаю, что я вправе ограничивать круг интересов своего ребенка, загоняя его в рамки «мужских» занятий и игрушек. Я не считаю смысла подогревать странное «противостояние полов», которое начинается уже в саду. Моя родительская задача видится мне в том, чтобы познакомить ребенка с миром во всем его разнообразии, а потом предоставить ему возможность самому выбрать то, что ему по душе. Машинки, конструкторы, игрушечная кухня, пупсы в коляске, совместное приготовление пирогов и поездка в шиномонтаж — этот мир огромен и многогранен, и в подавляющем большинстве случаев право пользования им не определяется принадлежностью к какому-то гендеру.

Девочкам надо уступать

Извините, любители «настоящих джентльменов», но нет, я не учу своего сына уступать девочкам качельки. Он неплохо знаком с площадочным кодексом: кто первый занял, тот и молодец, нельзя единолично узурпировать одни и те же качели или горку на протяжении долгого времени, всегда можно вежливо попросить и быть готовым к отказу. Это общие правила, которые одинаково и справедливо работают для всех без необъяснимого перекоса в сторону носительниц розовых курточек. Мы много говорим о вежливости, о том, как корректно себя вести в разных ситуациях, но все эти ситуации не имеют привязки к конкретному полу — да и зачем? Если ты порядочно ведешь себя в обществе, то было бы странно делать для кого-то исключение.

Девочкам (мальчикам) такое нравится

Ну знаете эти классные обобщения. Всем девочкам нравится розовое. Всем мальчикам нравятся роботы. Как будто есть два шаблона, по которым сделаны все люди на Земле. Мне не хочется, чтобы мой сын рос с представлением о том, что есть какие-то одни «они» и какие-то другие «мы». Такое представление, каким бы удобным во всей свой дихотомии оно ни было, сложно назвать реалистичным. Как иначе? Узнавать у других людей, что нравится конкретно им, чего им хочется, и как они относятся к разным вещам. Это первые шаги к пониманию личных границ и концепции согласия — я объясняю ребенку, что если маме нравится обниматься, то совершенно не факт, что это нравится твоей подруге из сада, поэтому лучше ее сперва спросить, и только потом обнимать. Если мальчикам на площадке нравится залезать на самый верх горки и потом прыгать оттуда вниз, а тебе — нет, то это не делает тебя каким-то «не таким» мальчиком — это просто твое решение. Не существует «вообще мальчиков» и «вообще девочек» — существует множество маленьких людей, у каждого из которых под цветным комбинезоном спрятаны свои переживания, страхи, увлечения и желания. И это важно понимать — причем не только родителям, но и самим детям.

Я не знаю, насколько правильно я поступаю. Я не знаю, будет ли в итоге мой сын счастливее и свободнее, чем те, кого растили «настоящими мужиками» без оглядки на их собственные желания и чувства. Я не знаю, что он будет рассказывать своему психотерапевту через тридцать лет. Но в одном я более или менее уверена: за много-много десятилетий настоящего «мужского» воспитания, при котором нельзя ни бояться, ни плакать, а можно только завоевывать, бороться и добывать мамонтов, мы получили то, что получили — например, рекордный уровень самоубийств и тревожные показатели домашнего насилия. Так, может быть, пришло время попробовать как-то по-другому?

Берегите сыновей, они чудесные. Не «будущие защитники», не «маленькие мужчины», не «настоящие мужики». Они — дети, живые, искренние, любопытные, озорные и ласковые. Давайте позволим им быть такими.