«Я позвонила доктору и спросила: „Я сегодня вечером умру?“» — колонка о потерях, ЭКО и замороженных эмбрионах

Я хорошо помню, как первый раз пошла к гинекологу уже после замужества. Он сказал: «Вы абсолютно здоровы!» Другими словами, идите и размножайтесь! Мне было почти тридцать лет, но забеременеть не получалось.

Мой отец, который тоже работал гинекологом, сказал, что, если через полгода попыток ничего не произойдет, нужно будет проходить тестирование, делать специальные анализы. В итоге оказалось, что у меня была непроходимость маточных труб. Мне сделали операцию по их очистке. Врач после операции уверяла меня в том, что одна маточная труба была в хорошей форме, а другая — в не очень хорошей, но что со временем все образуется. 

Мне несколько раз удавалось забеременеть естественным путем, но я всегда теряла плод на раннем сроке. Это было ужасно. Темные годы. Я не хотела видеть никого из своих друзей. Я вообще никого не хотела видеть. Мне казалось, что все вокруг меня ходят беременными, и только у меня ничего не получается.

Все как будто бы могли сделать шаг к своей мечте, и только я никак не могла сдвинуться с места. Все о чем я думала — что мне просто очень хотелось иметь детей.

Потом у меня была диагностирована внематочная беременность. Я была в офисе и вдруг почувствовала ужасную боль. Никогда в жизни мне еще не было так больно. Я позвонила доктору и спросила: «Я сегодня вечером умру?» А он ответил: «Приезжай в госпиталь немедленно».

Я помню, как меня увозили на каталке в операционную. На часах было девять вечера — время, когда по телевидению как раз выходило шоу, над которым я работала. Оказалось, что мой ребенок застрял в той самой хорошей маточной трубе. Так я потеряла ее. И потеряла еще одного ребенка.

Я понимала, что последний шанс забеременеть теперь — это сделать ЭКО.

На то, чтобы родить первого малыша, у меня ушло пять с половиной лет. Когда прошел первый триместр, а его сердце все еще билось, я зарыдала. Мне никогда еще не удавалось продвинуться так далеко. Когда я была беременна моим первым сыном, я даже боялась задумываться об имени для него.

Единственный способ защитить себя от ненужных эмоций, когда вы прошли через целую череду потерь беременности — построить вокруг себя стену и просто двигаться вперед. Мы так и сделали. Через какое-то время мне удалось забеременеть с помощью ЭКО снова, мне подсадили эмбриона из той же партии, что и в первую удачную беременность. У меня родился второй сын.

Несколько лет спустя мой муж уехал в командировку в Австралию. У меня была задержка. Впервые в жизни я прошла домашний тест на беременность, и он оказался положительным. К сожалению, мне так и не удалось выносить естественную беременность. Я потеряла того ребенка. Это был последний, девятый выкидыш. Но тогда я уже воспринимала его без горечи.

У нас было двое здоровых детей — а когда-то нам говорили, что мы никогда не сможем стать родителями.

Сегодня моим детям 22 и 24 года. Три недели назад я получила письмо из криохранилища, где в морозилке лежат еще 14 моих эмбрионов. Я была шокирована. Этим эмбрионам почти 26 лет. Мои мальчики были из той же партии. После прохождения ЭКО я заплатила за то, чтобы эмбрионы хранили еще три года. Потом меня попросили решить, хочу ли я продолжить их хранение, хочу ли пожертвовать их или просто выбросить.

Я не собиралась использовать их для себя и мне не хотелось выступать в качестве донора эмбрионов для других людей. Но я и не могла заставить себя подписать письмо о том, что готова от них полностью отказаться.

Я просто убрала это письмо куда-то подальше и не ответила на него.

И вот через 17 лет мне пришло новое письмо. В нем было сказано, что по какой-то ошибке все это время мне не выставляли счет за хранение эмбрионов, и что теперь я должна решить их судьбу, иначе через 30 дней счет все-таки придет.

Очевидно, что я не собираюсь проходить больше процедуру ЭКО, но эмоционально мне очень трудно отпустить эти эмбрионы. Я думала забрать их домой и похоронить их. Или пожертвовать их в лабораторию для опытов. Сейчас я жду ответа из нескольких центров, которые занимаются исследованием стволовых клеток. Я даже представить себе не могла, как трудно мне будет принимать это решение.

Может быть, все потому, что я так горжусь моими мальчиками? Может быть, я только сейчас смогла перевести дыхание после всего этого марафона выкидышей и понимаю, насколько травматичным был для меня тот период?

Что бы я ни делала, тех детей, которых я потеряла на ранних сроках беременности, больше нет. Когда вы много лет переживаете бесплодие, вы как будто катаетесь на американских горках: просто закрываете глаза и видите только конечную цель. В то время люди очень мало говорили с друг другом о выкидышах, о репродуктивных трудностях. И мне тоже ни с кем не хотелось это обсуждать.

Я была закрыта в себе, мне было очень плохо. Сестра моего мужа порекомендовала мне присоединиться к группе поддержки под названием resolve. В конце концов я позвонила им. И это была одна из самых лучших вещей, которые я сделала в своей жизни.

Психолог на том конце провода тогда сказал мне две вещи, которые мне очень помогли: во-первых, что в какой-то момент мы обязательно найдем путь, как разрешить эту ситуацию, а во-вторых, что если мы так сильно хотим ребенка, то каким-то способом мы обязательно получим того ребенка, который предназначен именно для нас.

По крайней мере, это правда: у меня двое замечательных детей… которые были созданы для меня.

/

/