Как учиться, работать и воспитывать детей одновременно? Отвечают русские и советские феминистки.
В Российской империи феминизм начал развиваться примерно тогда же, когда и на Западе, — в середине XIX века. Движение «шестидесятниц» получило название от реформ 1860-х годов, знаменовавших важные общественные изменения в стране. В 1861 году было отменено крепостное право, затем последовали земская, городская и судебные реформы. Женщины тоже почувствовали ветер перемен и подняли голову.
«Шестидесятницы», как и западные феминистки, в первую очередь боролись за предоставление женщинам права получать образование и трудиться. Тема родительства (точнее — материнства) для них не была приоритетной.
«Феминистки тех времен были из дворянского сословия, — рассказывает аспирантка университета Sciences Po, соведущая подкаста „Пропаганда феминизма“ Анна Сидоревич. — Для них воспитание детей не составляло большой проблемы — у них в общем было достаточно средств и помощи, чтобы, помимо детей, заниматься и другими делами».
Интересное по теме
Открыла планету, предсказала изменение климата: 6 женщин-ученых, о которых вы не знали
Показательны в этом смысле судьбы лидерок феминистского движения того времени — так называемого «женского триумвирата». Мария Трубникова, дочь декабриста, была матерью четырех детей, ушла от мужа и содержала семью самостоятельно. Анна Философова в счастливом браке воспитала шестерых детей. Надежда Стасова приняла радикальное для тех времен решение — замуж не вышла, детей не имела, а все свои силы посвящала общественной работе.
Теоретическим осмыслением родительства «шестидесятницы» не занимались. В первую очередь они ставили перед собой задачи просвещения и благотворительности. Так, в 1860-х «триумвират» создал Общество дешевых квартир, которое «доставляло удобные и дешевые жилища 400 взрослым и 140 детям».
При Обществе были училище, детский сад, швейная мастерская, столовая, ремесленное училище, приюты для престарелых и учащихся женщин. В прессе первые феминистки полемизировали по «женскому вопросу». Они создали первые высшие учебные заведения для женщин — Владимирские и Бестужевские курсы.
Знаковая для русского феминизма первого периода (до 1905 года) общественная деятельница Анна Шабанова создала кружок «На помощь детям», в который входили более ста членесс. Участницы кружка изготавливали одежду для детей неимущих родителей, которую потом вместе с книгами и гостинцами распределяли по приютам; проводили чтения и беседы о детском воспитании и гигиене. Помощь в первую очередь оказывали «интеллигентным женщинам». Они также открыли бюро для приискания мест и занятий, общежитие со столовой, кассу взаимной помощи, мастерскую дамских и детских нарядов с курсами кройки и шитья, отдел «Врачебная помощь».
В 1901 году участники кружка основали «детский очаг» (детский сад) для детей «интеллигентных тружениц» — служащих, курсисток, акушерок, фельдшериц. Сад был платным, под него арендовали квартиру. Ходили туда 25 детей.
Интересное по теме
Иногда бунт — это единственный способ быть услышанной: книги для детей о сильных и успешных женщинах
В Российской империи было приличное количество либеральных мужчин, которые поддерживали стремление женщин к образованию и равноправию, среди них известные писатели и публицисты Александр Герцен, Николай Добролюбов, Николай Чернышевский, Дмитрий Писарев.
Но слишком радоваться этому факту не стоит: по их мнению, учиться женщинам следовало исключительно для того, чтобы быть более достойными и приятными спутницами для мужей и воспитать новое, образованное поколение. «Мужской либеральный дискурс прекрасен, — комментирует Сидоревич. — Но он накладывал рамки — женщина должна была оставаться в приватной зоне».
На эту тему высказывался известный хирург Николай Пирогов. «Женщины были для него серьезным социальным резервом, — поясняет кандидат социологических наук, автор книги „Русский феминизм“ Ирина Юкина. — Предлагаемый Пироговым новый идеал женщины: жена — активная спутница мужчины и мать, воспитывающая детей на высоких гражданских идеалах». Либеральные деятели рассматривали материнство как социальную функцию женщины, важную для общества и Отечества.
«С другой стороны, можно предположить, что это было сдерживающим ответом на движение эмансипации — чтобы „вернуть“ женщин в приватную сферу, — считает Сидоревич. — В обществе стали появляться разные концепции идеального материнства, представительницы привилегированных классов начали бороться за выход в публичную сферу, а им как будто отвечали: идеальная мать должна быть образованной, но оставаться в приватной сфере. Навязывалась идея, что материнство — это гражданский долг и форма социального служения».
Впрочем, и сами феминистки зачастую рассматривали материнство как социальную функцию и задачу государственной важности.
«Женщина — забитая раба производит такое же бесправное и безвольное потомство, как и она сама; свободная же — она даст нам свободных и независимых граждан, сильных духом и телом, свободных от всех предрассудков, — заявила член Общества охраны прав женщин Мария Вахтина на одном из собраний в клубе женской прогрессивной партии в начале XX века. — Освободится женщина — и человечество освободится само собою!»
«Будучи рабой, женщина и детей своих воспитывала в рабском повиновении общепринятым авторитетам, приучая их не рассуждать, а лишь слепо верить и повиноваться, — говорила она же в одном из докладов. — Дети свободной матери не допустят такого глумления над человеческой личностью, которое допускают теперь, и освобожденное таким образом человечество перестанет быть рабом авторитетов и начнет действовать самостоятельно».
Вахтина и против двойных стандартов выступала с тех же позиций — ради благополучного будущего детей и семьи в целом: «Как некогда мужчина не хотел работать для чужих детей, так теперь женщина не хочет более обрекать себя и свою семью на страдание и вырождение, а потому и начинает требовать от жениха, будущего отца ее детей, такого же целомудрия, а от мужа — такой же верности, какие требуются от нее».
«Как же будут чувствовать себя дети при свободном браке (заключается по любви и не связан никакими догматами или путами. — прим. ред.)? Да так же, как и теперь, и даже еще лучше, — говорила Вахтина на первом женском съезде в 1908 году. — При свободном браке вопрос о внебрачных детях также отойдет в область предания, как и вопрос о проституции. Раз будет предоставлено людям на их усмотрение, закреплять ли свой союз в церкви, у мэра или просто своим любящим словом, какие же при этом могут быть внебрачные дети? Тогда все дети будут равны, так как будут иметь одинаковые права».
Интересное по теме
Тоталитарное тело. Отрывок из книги «Рождение советской женщины»
В 1905 году Россия становится конституционной монархией, часть мужчин получает избирательные права. Борьбу за политические права начинают и женщины. Материнство не становится приоритетным вопросом, но в повестку входит. Феминистки планируют использовать политические права для решения вопросов, связанных с семьей и воспитанием детей.
В то время бытовали две концепции материнства.
Одна из них — сознательное материнство — предполагает контроль за рождаемостью и воздержание в сексуальных отношениях (ее придерживалась и продвигала врачиня, публицистка и феминистка Мария Покровская). На смену этой концепции придет концепция свободного материнства, при котором женщина имеет право вырваться из круга «беременность — роды — воспитание ребенка — новая беременность», чтобы участвовать в общественной жизни. Достигать этого феминистки предлагали за счет использования контрацепции и получение доступа к аборту, а также за счет установления равноправия в семье.
Про вовлечение отца в воспитание детей феминистки практически не говорили.
«Как пишут исследовательницы в книге „Сметая запреты: Очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков“, Мария Покровская, опередив свое время, стала первой, кто заговорил о роли отца в воспитании детей: она считала, что новое материнство должно сопровождаться новым отцовством. Это были 1910-е годы, — рассказывает Анна Сидоревич. — По мнению Покровской, мужчины должны сыграть важную роль в освобождении женщин от кабалы материнства. Институт семьи трансформируется, если мужчины будут сильнее вовлечены в воспитание детей».
Идеи Покровской распространения или поддержки не получили. Концепция вовлеченного отцовства станет популярной на Западе спустя более чем полвека — в 70-х, а в России и того позднее.
Досоветские феминистки добились многого — женщины теперь могли получать образование и трудиться, они обладали политическими правами.
«Нерешенными остались только проблемы прав женщин в сфере семейно- брачных отношений и репродуктивного поведения… Проблемы двойной сексуальной морали, право женщин на „осознанное материнство“ (репродуктивные права) обсуждались в феминистской среде, в женской прессе. На врачебных Пироговских съездах по инициативе равноправок обсуждался вопрос о праве женщин на аборт, — пишет Ирина Юкина в книге „Русский феминизм“. — Но эта группа прав не была решена в той степени, в какой это видели активистки движения. Проблемы брака и репродукции досталось в наследство советскому феминизму, и были решены им самым радикальным образом».
В начале XX века традиционная крестьянская община разваливалась, в городах становилось все больше работающих женщин. На положение крестьянок и «пролетарок», чья жизнь значительно отличалась от жизни женщин из привилегированных сословий, обратили внимание другие участницы «женского движения» — социал-демократки.
Надежда Крупская, Александра Коллонтай, Инесса Арманд и их единомышленницы считали, что женщина станет свободной после социалистической революции, когда будут устранены главные причины зависимого положения женщин — классовое неравенство и частная собственность.
«Необеспеченность миллионов женщин-матерей и отсутствие попечения о младенцах со стороны общества создают всю остроту современного конфликта о несовместимости профессионального труда женщины и материнства, конфликта, лежащего в основе всей материнской проблемы. Стонет работница под семейным ярмом, изнемогает она под тяжестью тройных обязанностей: профессиональной работницы, хозяйки и матери», — писала Коллонтай в статье «Общество и материнство».
Соцдемократки предлагали во всех смыслах революционные идеи. Коллонтай и ее соратницы рассматривали «женский вопрос» во многих аспектах, материнство наконец стало приоритетной проблемой.
Им было очевидно, что в существовавших тогда условиях женщина не может одновременно и быть домохозяйкой, и работать — и выполнять обе задачи качественно. По мысли Коллонтай, у этой проблемы есть два решения: «вернуть женщину в дом» (что для соцдемократок было неприемлемо), либо радикально менять общество.
«Соцдемократки рассуждали так: почему семья должна нести на себе бремя воспитания детей, если плоды своего труда она при этом отдает обществу? Значит, государство должно предоставлять все условия, чтобы женщина была освобождена для участия в производстве и публичной жизни. Именно государство должно избавить ее от гнета», — объясняет Сидоревич.
А. Н. Коллонтай «Революция быта»
В 1917 году достижение равноправия женщин стало одной из задач государственной политики. 45-летняя Александра Коллонтай вошла в Советское правительство как народный комиссар по госпризрению. Для решения «женского вопроса» чиновница создала при наркомате отдел по охране материнства и младенчества.
Коллонтай составила обширную программу изменений, которая включала отпуск по родам и уходу за ребенком, консультации для беременных и мам новорожденных, молочные кухни, ясли и детские сады, пособия для мам, изменения в законодательстве. По сути, значительную часть заботы о ребенке на себя должно было взять государство.
Примечательно, что даже революционеркам, ратовавшим за разрешение аборта (Советская Россия стала первым в мире государством, которое разрешило аборты; это произошло в 1920 году) и свободные отношения между мужчиной и женщиной, не пришла в голову мысль привлечь отца к более активному воспитанию ребенка.
«По мысли левых теоретиков, семья являлась буржуазной формой существования, которая должна была постепенно исчезнуть при коммунизме. А функции, которые выполняла семья при капитализме (неоплачиваемый репродуктивный труд, в том числе воспитание детей), должны быть обобществлены, — комментирует Анна Сидоревич. — Их идея была гораздо радикальнее в этом плане, чем просто распределение обязанностей внутри „буржуазной“ семьи — исчезновение семьи и обобществление репродуктивного труда, воспитание детей не родителями, а социумом».
«В целом политика государства первых лет Советской власти была направлена на отказ от регулирования семейных отношений и контроля над женщиной, — пишет Ирина Юкина. — Отмена церковного брака, введение гражданского брака, зарегистрированного в органах местной администрации, равные права супругов, право женщины оставлять в браке свою фамилию, признание „законными“ всех детей, право на развод — все это устанавливалось при участии Коллонтай».
«Общество должно снять с матерей крест материнства и оставить лишь улыбку радости, что рождает общение женщины с ее ребенком, — таков принцип Советской власти», — писала Коллонтай в одной из статей. «Общество обязано во всех формах и видах расставить на пути женщины „спасательные станции“, чтобы поддержать ее морально и материально в наиболее ответственный период ее жизни», — писала в другой.
Здорово, хоть и немного утопично, не правда ли?
«Однако выводы, которые делает А. Коллонтай из этого, неожиданным образом перечеркивают принятые в тот момент взгляды на социальные функции материнства, — комментирует исследовательница Наталия Козлова. — Если, как заявляет А. Коллонтай, проблема материнства — это проблема общественно значимая, от которой зависит состояние трудовых и военных ресурсов государства, то и материнство должно вменяться в обязанности женщин. Здесь речь идет, по сути, о создании „государственного патриархата“. Государство обязывает женщину рожать в интересах трудовой республики для обеспечения непрерывного потока свежих работников в будущем».
Женщину рассматривают как «трудовую силу», а материнство — как социальную, а не частную и семейную задачу: «Материнство подлежит охране и обеспечению не только в интересах самой женщины, но и еще более исходя из задач народного хозяйства при переходе к трудовому строю».
«Трудно себе представить, что эти строки писала свободолюбивая, эмансипированная Коллонтай, — пишет Наталия Козлова и отмечает, что „постоянные отсылки“ Коллонтай к „интересам государства“ „созвучны аналогичным установкам в программных заявлениях идеологов нацистской Германии“. — Тоталитарная доктрина предполагает использование женского тела, репродуктивных возможностей женщин для создания трудовых, военных единиц».
А. Коллонтай Положение женщин в эволюции хозяйства.
Впрочем, как замечает британская исследовательница марксистского феминизма Валери Брайсон, в концепции Коллонтай такие обязанности не должны были навязываться женщинам в «неравноправном, тоталитарном либо эгоистическом обществе» — они должны были «возникнуть естественным путем из благородных общественных отношений, которыми будет характеризоваться зрелое коммунистическое общество».
С поста наркома Коллонтай перешла на пост заведующей женотделом при ЦК РКП (б). Но развернуть долгосрочную деятельность ей не удалось. И дело не только в сложности, масштабности и утопичности задачи. Коллонтай настаивала на самостоятельности женского движения, но этого не хотела партия (еще в 1918 году все независимые женские организации были официально запрещены).
«Это было продолжением феминистской традиции и плохо согласовывалось с генеральной линией партии, и чем дальше, тем сильнее обрисовывался этот разрыв, — пишет Ирина Юкина. — Наступление на А. М. Коллонтай и ее идеи началось в 1923 году. После ее отъезда в почетную ссылку в Норвегию появились статьи…, в которых ее идеи глубоко дискредитировались».
В 30-ые власти взяли курс на «укрепление традиционных ценностей». В 1930 году Сталин заявил, что «женский вопрос» решен. В 1935 году прекратилось производство контрацептивов. В 1936 был принят закон, затруднявший развод, и были запрещены аборты, кроме тех, что делались по медицинским показаниям.
«Концепция материнства А. Коллонтай просуществовала в качестве государственной политики в советский период нашей истории и лежит в основе современных российских массовых воззрений на роль матери в обществе, — пишет Наталия Козлова. — Гендерный контракт работающей матери по-прежнему определяет социальные роли и образ жизни женщины. Трудовой кодекс РФ — это основной документ, который регулирует права и обязанности матери. В нем, как и в работе А. Коллонтай „Общество и материнство“, отмечены „охрана материнства, установление обязательного отдыха для беременных до и после родов с получением пособия государственного страхования; бесплатной медицинской и акушерской помощи в родовой период; освобождения кормящей грудью детей“. Тем не менее, современное российское государство-отец унаследовало все недостатки своего предшественника».