«Отец уговаривал меня прервать беременность в 16 недель, мама молчала». Письмо про непростые отношения с родителями

Недавно мы выпустили подборку монологов читательниц НЭН о том, как у них складываются отношения с родителями. Письмо Марии мы решили опубликовать отдельно: в нем наша читательница подробно рассказывает, что ей пришлось пережить в детстве, за счет чего она выстояла — и почему, хотя вопросов к родителям у нее не осталось, ей до сих пор больно.

Меня зовут Мария, мне 36 лет, я мама четверых детей, замужем. Живу в Крыму. Я стараюсь минимально общаться с моими родителями.

Я родилась на Севере. Родители были молодыми, когда я родилась (маме — 19, папе — 21). Мы жили с бабушкой и дедушкой в большой квартире, папа подолгу ходил в море, мама работала парикмахером. Когда мне было пять лет, родился брат и папа перестал работать в пароходстве.

Мне нравилось жить большой семьей, но, когда мне было десять лет, бабушка с дедушкой переехали в отдельную квартиру. С того момента жизнь резко ухудшилась: то ли так совпало с кризисом в родительских отношениях, то ли мне открылась сторона жизни родителей, которую я особо не замечала. Начались поездки по гостям, застолья, алкоголь и веселье. С одной стороны, было весело: у меня было общение с ровесниками, веселые танцы, ребенком было интересно оказаться в гостях, в новой обстановке. С другой стороны, подобные застолья зачастую заканчивались скандалами дома.

Обычно обо мне заботилась бабушка: водила на кружки, делала уроки, покупала красивую одежду и книги, если получалось. Дедушка был добрый и нежно ко мне относился. Родители, в основном, были заняты своими делами.

Папа днями напролет пропадал на работе: конец 90-х был трудным для нашей семьи. Особого интереса папа ко мне не проявлял, мог позвать «на разговор», если где-то плохо себя вела. В целом, я очень быстро научилась делать так, чтобы не попадать в неприятности: хорошо училась, помогала по дому.

В семье мы никогда не прикасались друг к другу, у нас не было принято обниматься.

Последующие восемь лет запомнились тем, что количество скандалов в семье лишь росло. Несмотря на успех в работе и достаток, ругань между родителями все чаще переходила в потасовки, иногда в ход шло то, что под рукой: однажды папа запустил в меня барсеткой (небольшая мужская сумка с железными уголками). Попал по голове, была шишка. Стоит ли упоминать, что он был пьян и на взводе?

Я тяжело переживала одиночество и скандалы в семье, много рисовала с 14 лет, по совету бабушки поступила в художественную школу. Теперь рисование — моя профессия: пишу картины, учу детей.

«Брата мы планировали, а тебя родили, потому что поженились» — это все, что нужно знать о любимом ребенке в нашей семье. И я не жалуюсь, так бывает.

В старших классах я поступила в сильную школу, хорошо сдала экзамены, сама поступила в академию на факультет дизайна. Сразу после выпускных экзаменов пошла работать, чтобы оплачивать учебу. Отношения с родителями были натянутые, и они отказались оплачивать мое обучение. К слову, я поступила на вечернее отделение и оплата была посильна даже студенту.

Первую сессию я сдала на отлично. Папа удивленно спросил, не подставная ли моя академия, разве я могу сдать все на отлично? Я была одной из сильных студенток в группе. Требовали много, но мне очень нравилось учиться и у меня получались действительно достойные работы и проекты.

Папа регулярно высмеивал мои мысли и рассуждения, заявлял, что я лгунья или лицемерка. Это наложило огромный отпечаток в будущем на выборе партнера. Я совершила ошибку и завела отношения с человеком, похожим на отца.

Мама часто была в плохом настроении, жаловалась на жизнь, обсуждала сплетни, много курила. У нее постоянно менялось настроение, разговаривала она грубовато и на повышенных тонах. И будто всегда была занята чем-то своим: мне было неловко в ее присутствии, чувствовала себя лишней.

В очередную ссору мама указала на дверь: «Ты теперь взрослая, сама разбирайся со своей жизнью». Папа был пьян и ударил меня, я очень устала от этих скандалов. Было три часа ночи, лето, и у меня был взрослый парень. Я поехала к нему, так мы начали жить вместе.

Через два года у нас будет годовалая дочь и беременная второй дочерью я. А брака не будет: муж «передумал» рожать ребенка на 14-й неделе и ушел к любовнице. Мне пришлось переехать обратно к родителям. Я родила малышку и стала соло-мамой в 21 год.

Отец уговаривал меня прервать беременность в 16 недель, мама молчала. Я хотела уйти в приют для женщин, оказавшихся в трудной ситуации, но в итоге после родов каким-то чудом попала к психологу. Так начался мой путь в терапии.

Это один из самых темных периодов моей жизни: оглушительный провал и медленное выползание из тьмы.

Я понимаю, что моим родителям было непросто прожить год с младенцем в одной квартире. Им на тот момент было 40 и 42 года. Но для меня этот год был таким испытанием, что я его не помню: моя психика просто заблокировала эти воспоминания. Я совсем не помню первый год жизни моей дочери.

Терпение родителей достаточно быстро закончилось, началась ругань, битье и скандалы. Было очевидно, что нужно срочно искать жилье. Счастливая случайность: школьный друг уходил в армию и попросил присмотреть за квартирой. С тех пор я больше никогда не возвращалась к родителям.

Я смогла закончить академию (конечно, взяв отпуск на год), найти кое-какую работу. Соло-маму не особо хотят брать на работу: много больничных, если нет сторонней помощи. Мы с дочками жили бедно, но интересно. У нас был и есть свой мир, с книгами, прогулками, нашими особенными блюдами, любимыми песнями. Дочки уже заканчивают школу и говорят, что не замечали недостатка денег.

С родителями мы мало общались, могли месяцами не звонить друг другу, либо формально узнавать о делах.

17 швов, чудом оставшийся целым глаз, щека насквозь. Пишу, и не верится, что мы через это прошли. Врач делал благоприятный прогноз: у детей хорошо все заживает, швы наложили очень аккуратно. Так и получилось: сейчас даже и не скажешь, почти не осталось следов.

Это была последняя капля моего доверия к отцу. После этого инцидента он отказал мне в помощи с лечением дочки. Хотя я очень вежливо объяснила, а он ранее обещал «посодействовать».

Все это время я иногда пробовала терапию с психологом. Пыталась потихоньку разобраться в том, кто я на самом деле, во что я на самом деле верю и почему в моей жизни такие родители. Спустя 15 лет я нашла ответы, и мне легче.

Почти девять лет назад я пошла в терапию индивидуально и в группе. Было много слез, упражнений и осознаний. После этого я уехала максимально далеко от родителей и вышла замуж за прекрасного, умного и доброго мужчину. Я научилась не вымещать на муже злость и обиду, адресованные отцу. Я научилась быть гибкой, мягкой и спокойной. Я не бью своих детей и отношусь к ним с уважением и любовью. Мы любим наших детей так, что они чувствуют и говорят, что мы классные родители и им хорошо с нами быть.

Я прошла большой путь и благодарна Богу, Вселенной и великому чуду, что смогла выпустить злость и ярость от того, что со мной делали и чем меня наполняли. Теперь я намного свободней и однозначно счастливей, чем десять лет назад. Я до сих пор в регулярной терапии с психологом и прохожу групповую терапию.

И мне до сих пор больно. Я не хочу сближаться со своими родителями, потому что вижу, что они не сильно отличаются от тех, кто меня растил. Меня больше не ранят их слова, но я не вижу смысла в нашем общении. С ними я все равно снова защищаюсь, выстраиваю границы, обороняюсь. В этом общении для меня нет смысла, ведь у меня есть семья, где много любви, и я давно выросла. Я смогла выстроить экологичные отношения с детьми и любимым мужем и уж точно не хочу токсичного общения с родителями. Я понимаю, что они сейчас в какой-то мере больше заинтересованы в общении с моей семьей, но мне это не нужно.

Я не хочу допустить возможность того, что мои родители сделают что-то грубое или обесценивающее в адрес моей семьи.

Я по ним не скучаю, у меня закончились к ним вопросы. Понимаю, что не хочу лично заботиться о них, если что-то случится с их здоровьем, поэтому коплю деньги.

Но при этом мне думается, что история наших отношений развивается логично: я возвращаю то, что они так усердно сеяли в моем детстве.