Скоро на русском языке появится книга американской психотерапевтки Сьюзен Форвард «Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь», написанная в соавторстве с Крейгом Баком. С разрешения издательства «Питер», в котором она выходит, мы публикуем главу под названием «Прервите цикл».
Вскоре после того как вышла моя книга «Мужчины, которые ненавидят женщин, и женщины, которые любят их» (Англ. Men Who Hate Women and the Women Who Love Them: When Loving Hurts And You Don’t Know Why), я получила письмо от Киры, которая прочла эту книгу. Она написала мне следующее:
Я узнавала саму себя и узнавала своего мужа на каждой странице вашей книги, и я поняла не только то, что он жестоко обращался со мной, но и то, что я была наследницей нескольких поколений женщин, мужья которых издевались над ними. Ваша книга дала мне необходимую решимость и храбрость для того, чтобы покончить со всем этим.
Я не уверена, что мой муж сможет изменить свое поведение, и не думаю, что останусь с ним. Но я абсолютно точно знаю, что мои дети больше не будут видеть, как над их матерью издеваются, и я не допущу, чтобы они росли в обстановке вербального насилия.
Мои сыновья не усвоят мысль о том, что у них есть право издеваться над женщинами, а моя дочь не будет запрограммирована на роль жертвы. Я благодарна вам за то, что вы раскрыли мне глаза.
Хотя роли и персонажи будут меняться, цикл насилия и вредоносного поведения может повторяться поколение за поколением. Сценарий семейной драмы изменяется, но результат нанесенного вреда всегда похожий — это боль и страдания.
Кира отважилась бороться с привычными моделями поведения, которые с давних пор господствовали в ее семье, — она воспротивилась насилию и пассивности перед ним. Изменив свое поведение и положив конец вербальному насилию со стороны мужа, Кира сделала гигантский шаг к тому, чтобы ее дети не получили опасного семейного наследства. Она прервала цикл насилия.
Понятие «прервать цикл» возникло в процессе исследования насилия над детьми, речь шла о том, чтобы взрослый, пострадавший от насилия в детстве, не повторял бы ошибок своих родителей в отношении собственных детей. Сейчас я расширила это понятие и применяю его к любому типу насилия.
Это означает, что человек больше не соглашается играть роль беспомощного и зависимого ребенка по отношению к супругу, детям, друзьям, коллегам, родителям и т. д. Кроме того, это означает, что тот, кто подвергает насилию своего партнера или детей, должен обратиться за помощью к психотерапевту.
Начиная изменения с самих себя, очень скоро вы увидите, что они коснутся не только вас лично. Прерывая цикл насилия, вы защищаете ваших детей от вредоносных убеждений, правил и опыта, через которые самим пришлось пройти в детстве. Возможно, что своими действиями вы повлияете на жизнь многих будущих поколений.
Один из наиболее эффективных способов разорвать цикл насилия — ваше решение стать заботливее к собственным детям, чем были ваши родители.
Кристина поняла, что если она сама не получила от родителей любовь и поддержку, это не значит, что она не могла любить и поддерживать своих детей. Хотя ей пришлось быть внимательной и бороться со старыми привычками, она придерживалась выбранного пути:
Я очень боялась иметь детей, потому что не знала, какой матерью стану. И мне на самом деле пришлось тяжело. Я часто кричала на детей и говорила им, чтобы они оставили меня в покое. Они же были такими настойчивыми и требовательными!
Но после терапии я поняла, что именно так обращалась со мной и моя мать. И теперь, когда мне плохо, я делаю усилия, чтобы это не сказывалось на моих детях. Мне нелегко это дается, я не совершенство, но, по крайней мере, я стараюсь стать лучше. Черт возьми, кто-то же должен прервать этот порочный круг!
Кристина приняла специфические меры для того, чтобы измениться и исправить ситуацию. После конфронтации с матерью обе женщины смогли говорить друг с другом о своих чувствах и своем опыте более откровенно. Кристина поняла, что сама является наследницей нескольких поколений слабых и замкнутых женщин, и было невероятно приятно видеть, что она решила больше не повторять эту вредоносную модель поведения.
Кроме терапии, Кристина стала посещать группу для родителей. Она решила быть хорошей матерью, но ее собственные родительские модели были неадекватными, поэтому она сомневалась, что понимает, что значит быть хорошей матерью.
Группа поддержки помогла ей освободиться от многих опасений, научила разрешать повседневные домашние конфликты, не закрывая глаза на трудности и не позволяя панике перед потребностями своих детей завладеть ею.
Кроме того, Кристина стала больше заботиться о самой себе и начала бороться с одиночеством и внутренней пустотой. У нее появились новые друзья как в терапевтической группе, так и в школе народных танцев, которую я ей посоветовала. Она перестала связываться с ненормальными мужчинами и тратить все свои силы, пытаясь их спасти.
Я начала эту книгу с истории Макса, которого отец порол ремнем. После шести месяцев лечения Макс смог признать, что в детстве его подвергали насилию. Он написал весь цикл писем, выполнил все упражнения, о которых я рассказывала ранее, вынес конфронтацию со своими родителями. И по мере того, как он освобождался от боли прошлого, он начинал понимать, что повторяет цикл насилия в собственном браке.
Макс: Я сотни раз клялся самому себе, что не буду таким, как мой отец, но теперь, анализируя прошлое, понимаю, что относился к жене точно так же, как он относился ко мне. Чему он научил меня, то я и воплотил в своей жизни…
Сьюзан: Любовь и насилие смешались в твоем детстве. Отец олицетворял и то и другое, неудивительно, что тебе сложно было отличить одно от другого.
Макс: Я был абсолютно уверен, что я — не такой, потому что не избивал жену, не обижал ее физически. Но я издевался над ней вербально и наказывал эмоционально. Получается, что я ушел из родительской семьи, но отец остался со мной.
Большую часть своей жизни Макс отрицал, что подвергался физическому насилию в детстве, позже он отрицал, что и сам вел себя грубо со своей женой. По сути, Макс заменил один тип насилия на другой.
Отец контролировал его с помощью физического насилия и физической боли; он же контролировал свою жену с помощью вербального насилия и эмоциональной боли. Макс превратился в тирана, рационализирующего свое поведение, как это делал его отец.
Если человек не видит цикла насилия, он не может его прервать. Макс не признавал правду о самом себе, пока его жена не ушла от него. Но ему повезло, его упорная работа над собой привела к позитивным переменам в его отношениях с женой. Оценив, как он меняется, она согласилась дать ему второй шанс.
Он перестал запугивать и унижать ее и начал работать с настоящим источником своего гнева, вместо того чтобы проецировать его на жену. Сейчас он уже может открыто говорить с ней о том страхе, который ему пришлось пережить в детстве. Он смог прервать цикл насилия.
Виктор принял на работу отца-алкоголика, хотя клялся, что никогда в жизни не свяжется с алкоголиком. Более того, эта беда прочно держала его — он женился на алкоголичке, а его дети-подростки находились в ситуации риска употребления алкоголя и наркотиков.
Мне ни разу не пришло в голову, что мои дети подвергаются опасности, как я в свое время, потому что я же не пью! Но их мать пьет, и пьет много, и отказывается лечиться. Я был в ужасе, когда однажды пришел домой и увидел Алису и двух сыновей в обнимку с ящиком пива. Все трое были пьяны в стельку, а потом я выяснил, что это уже не в первый раз. Боже мой, Сьюзан, я не пью, но все никак не могу освободиться от алкоголя в моей жизни!
Виктор уже не был тем робким человеком, который когда-то пришел ко мне на прием. Он был полон решимости вести себя твердо со своей женой, так как понимал, что должен действовать, чтобы его дети не оказались в новом цикле алкоголизма.
В конце концов, Виктор пригрозил жене, что разведется с ней, и был готов выполнить свою угрозу, если она не согласится на терапию. В результате Алиса присоединилась к обществу анонимных алкоголиков, а его дети — к программе для подростков.
Для человека из семьи алкоголиков риск повторить судьбу родителей очень велик. Даже если вы сами не будете пить, очень возможно, что вы свяжете свою судьбу с супругом-алкоголиком. Если это произойдет, ваши дети вырастут в той же атмосфере, которая знакома вам с детства…
В шестой главе я рассказывала вам об Агате, которую прислали ко мне на терапию после решения суда, потому что она избила своего сына. Я знала: чтобы прервать цикл физического насилия, Агата должна решить проблемы не только настоящего, но и прошлого.
Однако на первых встречах мне пришлось сконцентрироваться на настоящем — на том, чтобы научить Агату контролировать эмоции; она отчаянно нуждалась в этом. Ей было нужно стать хозяйкой собственной повседневной жизни, научиться контролировать гнев, прежде чем она сможет встретиться с травмами детства.
Я настояла, чтобы она присоединилась к группе анонимных родителей, очень полезной группе для тех, кто был склонен к физическому насилию над детьми. В этой группе Агата нашла помощника, человека, которому она могла бы позвонить в любой момент, если почувствует, что не может контролировать агрессию. Помощник мог вмешаться и успокоить Агату, советуя ей, как поступить, или даже приехать к ней домой и помочь на месте нейтрализовать ситуацию.
Одновременно с собраниями анонимных родителей, на которых Агата училась контролировать склонность к физическому насилию в стрессовых ситуациях, она приходила на терапию ко мне.
Первое, что я хотела сделать, — это научить Агату идентифицировать физиологические реакции, предшествующие агрессии.
И когда Агата научилась понимать свои ощущения, она удивилась, сколько физиологических реакций можно было заметить:
Я сначала не поверила тебе, Сьюзан, но это на самом деле так! Когда я злюсь, шея и плечи у меня напрягаются, в животе начинает урчать. Челюсти сжимаются, дыхание учащается, сердце колотится. На глазах выступают слезы.
Эти симптомы предупреждали о надвигающейся буре. Я сказала Агате, что она должна фиксировать их появление и избегать следующего за ними урагана. Раньше Агата била сына или кричала на него, чтобы снять напряжение. Ей нужно было найти альтернативу такому автоматическому поведению, если она хотела прервать цикл насилия.
Когда Агата научилась распознавать физиологические признаки гнева, я стала учить ее не просто автоматически реагировать на свою ярость, а «отвечать на ситуацию». Мы подробно говорили о разнице между «ответом на ситуацию» и «автоматической реакцией», однако Агата очень долго жила на автопилоте, ей было сложно придумать какую-то альтернативу своему поведению.
Чтобы помочь ей сдвинуться с мертвой точки, я спросила ее, как бы она хотела, чтобы вели себя в моменты гнева ее собственные родители. Агата ответила: «Пошли бы прогуляться на улицу, пока не успокоятся. Или что-то в этом роде».
Я предложила ей сделать именно это в следующий раз, когда она разозлится. Потом спросила ее, какие еще способы могли бы использовать ее родители и она сама:
Посчитать до десяти… Хотя… зная меня, придется считать до пятидесяти. Могу сказать сыну, что не хочу причинять ему боль, чтобы он ушел на время в свою комнату. Могу позвонить помощнику из группы анонимных родителей и поговорить с ним, чтобы успокоиться.
Я поздравила Агату с тем, что она самостоятельно придумала эти отличные методы самоконтроля. В течение следующих месяцев она была полна энтузиазма в связи с переменами в собственном поведении. Как только она поняла, что способна контролировать эмоции, то осознала, что не обречена вести себя так, как вела ее мать. Теперь она была готова к тому, чтобы встретиться с болью, которую перенесла в детстве.
Марта, жертва инцеста, потратившая двадцать лет жизни, пытаясь завоевать любовь отца-насильника, после конфронтации с родителями стала гораздо более уверенной в себе.
Один из участников терапевтической группы спросил ее, что она думала насчет отношений своей восьмилетней дочери, Эмилии, с дедушкой. Марта рассказала группе о том, что определила условия, на которых ее родители могли видеться с внучкой:
Я сказала, что не оставлю Эмилию с ними наедине ни при каких обстоятельствах. «Ты же знаешь, папа, что ты не изменился, не проходил терапию, ты все тот же мужчина, который надругался надо мной. Как я могу доверить тебе мою дочь?» — сказала я отцу. Потом я объяснила матери, что сомневаюсь в ее способности гарантировать безопасность Эмилии. Ведь когда ее муж насиловал меня, она была дома и не защитила меня.
Марта смогла понять то, что многие жертвы инцеста не признают: разорвать цикл насилия в их случае — это значит обезопасить других детей от насильника. Часто совратитель подвергает сексуальной агрессии не только своих детей, но и внуков, и любого другого ребенка, который окажется доступным. Марта не могла предсказать, как поведет себя отец с ее маленькой дочерью, поэтому мудро приняла соответствующие меры.
Кроме того, Марта купила дочери несколько книг, в которых доходчиво объяснялась разница между здоровыми выражениями симпатии и сексуальными домогательствами. Сейчас на эту тему сняты специальные фильмы. Цель этих материалов — не напугать детей, а спокойно познакомить с информацией, которую многие родители затрудняются донести самостоятельно, но о которой дети должны знать.
Следуя моему совету, Марта сделала еще один мужественный шаг, чтобы разорвать цепь насилия, — рассказала о поведении отца всем родственникам:
Я рассказываю об этом всем в нашей семье. Ты убедила меня в том, что я несу ответственность не только за безопасность Эмилии, но и за безопасность остальных детей, ведь мой отец может общаться со всеми. Не все обрадовались тому, что я сказала, особенно это шокировало моих родителей, но им придется потерпеть.
Я долго держала рот на замке, думая, что таким образом защищаю семью, хотя на самом деле единственным человеком, которого я защищала, был мой отец. Своим молчанием я подвергала опасности других детей в нашей семье…
Марта поступила смело и ответственно, но не всем родственникам понравилось то, что она сделала. В типичной семье, где покрывают насильника, можно встретить и тех людей, которые будут благодарны жертве за то, что она нарушила молчание, и тех, кто не поверит, и тех, кто придет в ярость и обвинит жертву во лжи и предательстве.
Как и в случае конфронтации с родителями, реакция родственников на правду об инцесте определит ваши будущие отношения с ними. Возможно, отношения с большинством родственников ухудшатся, но это цена, которую необходимо заплатить за безопасность других детей. Инцест существует только под покровом конспираторского молчания. Нарушив это преступное молчание, вы прервете цикл насилия.
Одна из отличительных черт токсичных родителей — редкое стремление извиняться за свое разрушительное поведение. Но просить прощения у тех, кому вы могли навредить своим поведением, особенно если это ваши дети, очень важно, это еще один способ прервать цикл насилия.
Может быть, вы почувствуете себя неудобно или посчитаете, что извиняться — это значит проявлять слабость. Может быть, вы начнете опасаться, что извинения подорвут ваш авторитет в глазах детей, но мой опыт свидетельствует о том, что дети, наоборот, станут уважать вас после этого гораздо больше. Дети могут оценить и понять, что добровольные извинения — это признак смелости.
Пока Агата работала над своими детскими травмами, она поняла, что ей нужно извиниться за свое поведение перед сыном, но она боялась это сделать. Она не знала, что именно должна сказать ребенку. Я предложила использовать ролевую игру, чтобы помочь Агате.
На следующей сессии я поставила свой стул поближе к ее стулу, взяла ее за руки и попросила представить, что она — это ее сын Александр. Я играла роль Агаты. Я попросила Александра рассказать, как он чувствовал себя, когда я бью его.
Агата (в роли Александра): Мама, я очень тебя люблю, но и боюсь при этом, особенно когда ты сердишься и начинаешь бить меня, в такие моменты мне кажется, что ты ненавидишь меня. Но я часто даже не знаю, в чем я провинился… Я стараюсь быть хорошим… Пожалуйста, не бей меня больше…
Тут Агата остановилась, стараясь сдержать слезы. Она чувствовала боль своего сына и свою собственную. Ей хотелось бы сказать все то же самое собственной матери. Она решила извиниться перед Александром в тот же вечер.
На следующую встречу Агата пришла сияющей. Извиниться перед сыном оказалось не так сложно, как она себе представляла. Она просто сказала ему те слова, которые всегда хотела бы услышать сама от своих родителей:
Сынок, я била тебя, и мне очень стыдно. У меня не было никакого права ни бить, ни оскорблять тебя. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить такое отношение. Ты — чудесный мальчик! Вся проблема во мне и только во мне! Сейчас я наконец-то нашла помощь, которую следовало искать уже давно.
Понимаешь, мои родители тоже постоянно наказывали и били меня, и я никогда не думала, что из-за этого во мне накопилось так много злости. Но я учусь вести себя по-другому. Может быть, ты уже даже заметил, что я не выхожу из себя, как раньше.
Я искренне надеюсь, что больше никогда не обижу тебя. Но если у меня опять случится какой-нибудь приступ, пожалуйста, обратись за помощью к соседям. Поверь, я больше не хочу причинять тебе боль, потому что из-за этого плохо нам обоим. Я действительно люблю тебя, прости меня, солнышко!
Извиняясь перед нашими детьми, мы учим их доверять собственным чувствам и восприятию. Мы говорим им, что те наши действия, которые показались им несправедливыми, действительно были несправедливыми, они все верно поняли и интерпретировали. Кроме того, мы показываем им, что тоже можем ошибаться, но при этом готовы нести ответственность за свои ошибки.
У нас есть возможность изменить судьбу собственных детей. Когда мы сбрасываем с плеч доставшийся нам в наследство груз вины, ненависти к самим себе и злости, мы освобождаем от этого наследства и наших детей. Когда мы разрываем семейные шаблоны поведения и прерываем цикл насилия, мы делаем бесценный подарок нашим детям, внукам и правнукам. Мы создаем будущее.
Мерч
Рассылка
