У меня была счастливая беременность, но никто об этом не знает. Почему радостью делиться не принято?

Люди иногда жалуются, что у нас в НЭН мало добрых, поддерживающих материалов. Мол, пишем о трудностях и горестях материнства, об акушерском насилии и послеродовой депрессии, о неоднозначном отношении общества к матерям и о баталиях вокруг публичного грудного вскармливания. И совсем редко пишем о хорошем и светлом!

Сейчас будет вам светлое и хорошее, но для начала я хочу объяснить причину перекоса в пользу «мрачных» тем.

Не все так, как кажется

Представьте, что существует идеально сбалансированное издание, в котором половина материалов на «добрые и светлые» темы, а половина — на «мрачные». Так вот: его читатели все равно будут считать, что «мрачного» больше. Этот любопытный феномен вызван свойством человеческого разума лучше запоминать плохое и выделять его в списке раздражителей пометкой «важное».

Иначе люди бы не выжили в процессе эволюции. Вкусный кокос, прекрасный вид, саблезубый тигр пялится из куста… И если первым делом не обратить внимание на тигра, вскоре некому будет любоваться видом и есть кокос.

Поэтому люди склонны обращать внимание на печальные заголовки, в первую очередь читать грустные новости, запоминать истории об ужасном и так далее. А все прочее идет по остаточному принципу.

Отсюда ощущение, что медиа (и наше в том числе!) пишут только о плохом. На самом деле — нет.

Поддержка бывает разной

Но вернемся к печальному.

Печальное тоже может быть поддерживающим! Людям, столкнувшимся с горем, несправедливостью, произволом, тяжелой болезнью или травмой, хочется знать, что они не одни такие. Еще им хочется знать, что произошедшее не останется без внимания. Еще людям нравятся истории, когда у кого-то все было плохо, а стало хорошо. Еще некоторым нравится переживать ужас, находясь в благоприятной обстановке.

Проще говоря, условно «грустные» истории тоже могут давать надежду и поддерживать.

Позитивно, аж противно

Издание для родителей, отказавшись от «сложных» тем, рискует утонуть в море клубничного сиропа и токсичного позитива. Розовые пяточки — это классно, я первая вам это подтвержу, но довольно часто матери сталкиваются с вещами, о которых их не предупреждали.

Недосып. Уход за ребенком 24/7. Отсутствие времени на себя. Проблемы с распределением домашних обязанностей. Бэби-блюз. Сложное восстановление интимной функции после родов. Тело стало другим. Ребенок кусает грудь, в конце-то концов!

Об этом важно говорить, писать, напоминать. Ну не всегда получается улыбаться и махать, особенно в родительстве! Розовые пяточки никак не помогают от трещин на сосках, проверено практикой.

И о болезнях важно писать, потому что знания — это оружие, которое помогает бороться с ними. И о несчастных случаях — это позволяет не забывать о технике безопасности. И о хамстве в очереди тоже надо говорить, потому что чем больше мы твердим о том, что так нельзя, тем меньше людей, которые считают, что так можно.

Да, мы не хотим писать только о хорошем, но если бы захотели — это было бы махровой «дезой».

Счастье любит тишину

Проблема с поиском хорошего, доброго и позитивного контента кроется еще и в том, что в русской культуре не очень принято рассказывать о своем счастье. Вспомните, когда при вас кто-то говорил, какой у него добрый, умный, здоровый и беспроблемный ребенок? Вспомните, когда вас саму при попытке заговорить об этом затыкали старшие родственники фразой: «Тссс, сглазишь!»

Люди боятся, что их счастью позавидуют и сглазят. Они где-то в глубине души уверены, что из-за рассказа о том, как у них все отлично, окружающие попробуют навредить или просто возненавидят хвастуна.

Кстати, рассказы о хорошем часто воспринимают именно как хвастовство и белопальтовость. Ты говоришь: «А у меня ребенок отлично спал по ночам!» — и окружающие думают, что это не просто констатация факта, а желание занять строчку повыше в рейтинге «лучших матерей». Что, естественно, вызывает раздражение.

Так вот, предупреждаю: я не собираюсь стоять такая красивая и в белом пальто, но раз подписчикам хочется читать о чем-то добром и светлом, то я просто вынуждена заговорить.

Мне понравилось быть беременной.

Раз полоска, два полоска

Однажды в январе 2016 года я зашла в любимое кафе и направилась к стойке с салатами. После одного взгляда на прекрасно выглядящий и еще более прекрасно пахнущий винегрет меня жестоко замутило. Я вылетела на улицу и принялась медленно дышать, параллельно пытаясь вспомнить, когда у меня последний раз были месячные. Выходило, что давно.

Купленный в ближайшей аптеке тест на беременность подтвердил мои худшие опасения: я была беременна. Я лежала на диване, смотрела на пресловутые две полоски и испытывала панический ужас. Хотелось выбежать из собственного тела и нестись, не останавливаясь, до самого края света. Хотелось проснуться с воплем.

Мои отношения с партнером тогда ощутимо потрескивали по швам, потому что я отчетливо поняла, что меня используют. Мы жили в общаге с тараканами. Моя работа приносила мне 18 тысяч рублей в месяц, а его работа — и того меньше. У меня иссякла всякая связь с внешним миром: я общалась только с ним и со своими родителями, и мои поездки к маме его тоже не устраивали. Мое долбаное здоровье могло преподнести любой сюрприз на фоне беременности, но мне было уже 27 лет, так что не факт, что я еще когда-нибудь смогла бы забеременеть, выносить и родить.

Это было ужасно с большой буквы У. Это пугало до мокрых штанишек. А главное — было страшно рассказывать о беременности партнеру, потому что от него можно было ожидать буквально чего угодно.

Он сказал: «Как не вовремя». Сказал: «Придется менять работу, искать жилье и жениться на тебе». Сказал: «Да может, это вообще не мой ребенок! Я собираюсь сделать тест ДНК».

Я ответила: «Делай, когда ребенок родится, а пока не имей мне мозг, милый. Чей он еще может быть? Мадс Миккельсен в Барнаул вроде бы не заезжал».

Следующий месяц был невыносим. Меня мучил токсикоз. Болели спина и правая нога. Партнер обидно проезжался по поводу моего намечающегося животика. Соседи вели себя как полные козлы. В женской консультации (ЖК) по месту прописки мне выдали направления на УЗИ и анализы, но отказались ставить на учет, посоветовав обратиться в ЖК по месту жительства. И, конечно, я пыталась спасти подыхающие отношения, потому что «ребенку в полной семье будет лучше».

Пошла к психологу с запросом: «Заставьте меня найти в этом хоть что-то хорошее» — и добилась ровно противоположного результата. Стало кристально ясно, что пора валить.

А тут и первое УЗИ подоспело. Мне выдали фотографию моего эмбриончика, и я носилась по дому с воплями: «У него есть нос, прикинь, НОС!» И мой партнер не понимал, чему я так радуюсь. Смешно, но это стало последней каплей.

Дело в том, что нос — это важно. У меня он курносый, у мамы — длинный и острый, у папы — горбатый, а у партнера — картошкой. И у всех нас по поводу этой части тела были собственные переживания. Когда я на фото увидела носик, я поняла — внутри меня человечек, у которого когда-нибудь тоже будут переживания, и дай бог — не из-за размера и формы носа. Он будет на кого-то похож, у него будет свое мнение и характер. Я буду делать по этому носу «Би-бип!». Ну как это можно не понимать, да боже ж ты мой!

Так что я позвонила знакомому риэлтору и попросила подыскать квартиру за приемлемую цену в центре города. Партнер ходил, ухмылялся и ждал, что я передумаю или позову его переехать вместе. В день Х я разложила наши вещи в две кучки: мои — налево, его — направо, вызвала папу (партнер предупредительно смылся, наверное, боялся получить в глаз) и уехала в новую жизнь.

Только покой и воля

Через две недели жизни в одиночестве у меня перестали болеть спина и нога и прошел токсикоз. Я встала на учет в ЖК. Вернулся аппетит, потому что я стала есть то, что мне нравится, а не то, чего захотел мой капризный бывший. Я перестала стесняться того, что мое тело меняется.

И наконец-то стало понятно, что такого клевого может быть в беременности! Ррраз — и ты в нормальном весе, никто не пытается тебя откормить. Два — тебя вдруг начинают находить очень забавной и милой даже те, кому ты недавно пыталась откусить лицо. Три — у тебя гормоны.

Гормонами меня пугал бывший. Он говорил, что мой разум, который «почти не хуже мужского», окажется затуманен и я не смогу принимать взвешенные, обдуманные решения, а также мыслить системно и логично. И я пугалась, потому что мозг и мышление — это мой главный источник удовольствия, как ни крути. Решение задач, написание текстов, проведение параллелей между событиями, построение прогнозов — от всего этого я кайфую, причем нехило. И я боялась стать глупой курицей, для которой важен только ее живот.

Я ей стала. Минус 40 пунктов IQ, как с куста. Но даже это оказалось интересным переживанием!

Ну почему никто, никогда и нигде не говорил мне о том, что во время беременности ты не только глупеешь?! Туда, где убыло, обязательно что-то прибывает.

Улучшилась моя стрессоустойчивость. Проявились дремавшие ранее социальные навыки. Сосредоточенность на себе и ребенке позволила начать принимать решения в своих интересах. Эмпатия и способность коммуницировать с людьми возросли в разы.

Я поняла, в чем кайф общения в очереди. Перестала застывать, как олень в свете фар, когда кто-то хвалил мои платье или сережки. Время ожидания заказа в ресторане стало приятным и необременительным, потому что в силу некоторых причин больше не надо было никуда бежать. Уменьшилось ЧСВ. Коллега-парень решил спародировать мою походку? Окей, она теперь и вправду смешная, давай поржем вместе!

Мир резко перестал быть враждебным, ужасным и тревожащим. Меня вообще ничто не способно было встревожить в принципе! Ну, кроме обследования в перинатальном центре — но об этом я как-нибудь отдельно расскажу.

Когда меня пытался пожалеть по поводу расставания с партнером старший коллега, я отвечала, что жалеть не о чем. Мне хорошо, вокруг только покой и воля!

Все оставшееся время беременности я была пухленькой, довольной, общительной, смешливой и очень-очень симпатичной. Сияли кожа и волосы, круглые коленки очень мило торчали из-под нового сиреневого платья для беременных, объемные украшения наконец-то нормально смотрелись в сочетании с животиком и коленками, а люди вокруг вели себя гораздо более предупредительно, чем до беременности.

Даже лежа на операционном столе и дрожа от холода (плюс пять на улице в августе!), я думала о том, что была бы не прочь повторить.

Было много неприятного: неверно поставленный диагноз, отправка на сохранение, комментарии гинекологини по поводу моего веса (плюс 21 кг, но 42+21=63, и это нормально), срочное кесарево сечение… Но такого всеобъемлющего спокойствия, довольства жизнью и собой, счастья и желания быть полезной другим я не ощущала никогда до и никогда — после.

То есть беременность может стать самым счастливым временем в жизни женщины, но для этого должны сойтись несколько факторов: удачные жизненные обстоятельства (расставание с абьюзивным партнером и переезд в более комфортное жилье в моем случае), хорошее самочувствие, отсутствие проблем со здоровьем у будущего ребенка и психофизиологические особенности матери (гормоны сделали меня спокойной и общительной, а кому-то они усиливают тревожность и эмоциональность).

И при всей моей любви к тому периоду жизни я вынуждена заметить, что нормально протекающая беременность — это ни разу не инфоповод. Женщина, у которой все проходит хорошо, не ищет истории других таких же женщин. Она не спрашивает: «Что делать?» Что-что, радоваться, но это и так понятно.

А вот проблемы — это то, что люди гуглят, чтобы не оставаться один на один с ужасом. Поэтому писать о том, что непонятно, что требует объяснений, рассмотрения с разных сторон, экспертного мнения, утешения, подборки исследований, — необходимо в первую очередь. Мы понимаем, что тем, у кого все в порядке, хочется больше хороших историй, но тем, кто сейчас страдает и не знает, куда бежать, поддержка нужна гораздо больше.

Стала бы я писать о том, что у меня хорошо прошла беременность, если бы не желание объяснить, почему таких историй в НЭН мало? Наверное, нет. И не потому, что счастье любит тишину. Просто счастье — оно понятно, оно не вызывает вопросов и не требует дополнительного топлива в виде колонок в СМИ.