Эпизиотомия — пугающая операция, которую проводят в родах. Вопросы врачу

Екатерина

Я рожала в роддоме в Санкт-Петербурге. Провела целые сутки в родильной комнате с раскрытием в три сантиметра. После этого меня отправили в общую палату, где я лежала с капельницей окситоцина. Когда мне прокололи плодный пузырь, достаточного раскрытия все равно не было. Я не понимала, что происходит, окситоциновые схватки не сравнить с обычными — я рыдала, но всем было все равно, персонал был как на конвейере, куча рожениц, прошло еще четыре часа, смена близилась к ночи, а я все не рожала. В какой-то момент раскрытие было, наверное, сантиметров восемь, и мне сказали пересесть на кресло для родов. Я почувствовала потугу, но врач сказала, что рожать нельзя, так как нет полного раскрытия. Я начала паниковать, меня облили водой. Я немного успокоилась.

Я начала рожать. Помню тот момент, когда я почувствовала, что акушерка произвела разрез, не предупредив меня. Помню, как врач сказала: «Зачем, не надо», но было уже поздно, и я видела, как врач скривила губы от недовольства.

Я родила, мне дали перерезать пуповину самостоятельно. Когда дело дошло до зашивания внешнего шва, я думала, что умру. Тут начался реальный ад, такой боли я не чувствовала никогда. Я сказала, что мне очень больно, они пшикнули слабым раствором, который на меня не подействовал. Я повторила, что мне очень больно. Эту боль не сравнить с родовой болью. Естественно, я стала дергаться, и как ни старалась «вести себя хорошо», тело пыталось избежать боли. Врач начала злиться и говорить, что зашьет криво, если я буду дергаться, и это будет моя вина.

Моя вина?! Моя вина, что сделали ненужный разрез и не нашлось адекватной анестезии? Моя вина, что меня пустили в роды, хотя можно было ждать нормальной родовой деятельности?

Когда я пришла снимать швы в послеродовую через пару дней, в процедурном была очень милая девушка. Она сказала, что не понимает, как можно было зашить меня таким образом.

Самое ужасное — сходить первый раз в туалет. Было ощущение, что режут, что швы расходятся. Было очень больно подмываться, когда задевала шов. Первый секс был ужасен, было жутко больно, такой боли не было при сексе никогда. Наверное, только спустя месяца два после родов у меня уже практически не было никаких неприятных ощущений.

Второй раз я рожала в маленьком роддоме, врачи были максимально внимательными и приятными, приносили мне воду и спрашивали, как я себя чувствую. Объясняли, что они будут делать и для чего. После того, как я родила, я спросила, сильно ли я порвалась, на что врач сказала, что внешних и внутренних разрывов нет… А потом добавила: «А с чего ты вообще решила, что они обязательно должны быть? Не похоже, чтобы у тебя были показания к эпизио».

Что-то перевернулось во мне в тот момент. Я подумала, как же ужасна система, что она вынуждает прибегать к каким-то манипуляциям без объяснений, без надобности. Из всего этого я могу сделать вывод, что это эпизиотомия в первых родах была лишним, травмирующим опытом.

Ирина

Я рожала в 33 года, первый ребенок, нормально протекающая беременность. Роды до потуг протекали неплохо. На потугах я не смогла «вытужить» ребенка. Как потом оказалось, пуповина была обвита вокруг подбородка и затягивала его обратно. Также выяснилось, что в пуповине была всего одна артерия, поэтому при каждой потуге у ребенка перекрывался доступ воздуха.

Мне давили на живот, ребенка пытались достать щипцами и вакуумом. Решение сделать разрез врачи приняли без моего согласия. Я запомнила это как сцену из фильма ужасов — скальпель, боль, и потом — облегчение от того, что сын родился.

Меня быстро зашили. Мне нельзя было сидеть две недели. Один шов разошелся, и мне пришлось долечивать его и замазывать рубец, чтобы он рассосался. Заживление было уже не таким страшным. Сейчас рубец чувствуется при занятиях сексом, но в целом не сильно мешает.

Оксана

Четыре года назад во время моих первых родов мне сделали эпизиотомию. Роды проходили относительно хорошо, семь часов схваток. Когда почувствовала непреодолимое желание «сходить в туалет», я начала звать врачей, пришедшая на мои крики недовольная акушерка, осмотрев меня, уверила, что голова еще высоко и рожать мне рано, но я не сдавалась и кричала, что меня сейчас разорвет. Меня отправили в родовую, и спустя три потуги стало ясно, что голова ребенка не проходит. Врач сказал, что необходимо делать разрез, иначе меня порвет. Я, естественно, согласилась.

Помню жгучую боль, но после того, как увидела свою дочь, все вокруг стало неважным. Тогда я еще не знала, что этот маленький разрез станет для меня страшным сном. Десять дней мне нельзя было сидеть. Шов очень плохо заживал, приносил нестерпимую боль и жжение.

Спустя два с половиной месяца мы с мужем решились на «первый раз» — это был ад, каждая попытка приносила дикую боль. Ничего не изменилось даже через пять месяцев после родов. Потом муж ушел в армию, и я думала, что спустя такой большой перерыв все точно заживет, но нет, дискомфорт продолжался даже во время критических дней, спустя полтора года после родов и возобновления половой жизни, каждый раз после акта мне хотелось лезть на стену от боли.

Я обошла несколько врачей, все разводили руками. Попался один врач, который после осмотра сказал, что меня плохо зашили, прописал мази и отправил «исправлять ситуацию».

Боль и дискомфорт ушли только через два года после родов, я полностью восстановилась, но вспоминаю это время с ужасом.

Юлия

Все произошло очень быстро, меня никто не спрашивал: «режем или нет». Просто в одну из потуг акушерка засуетилась, и был выполнен надрез по правой стороне. После первого кормления меня ушили, было неприятно в конце, когда начала отходить анестезия, но не критически больно. После схваток все кажется цветочками.

Первое время шов очень болел, было катастрофически трудно передвигаться, врачи советовали прикладывать бутылку со льдом к промежности, чтобы отек поскорее спал. Когда я впервые увидела эти нитки, мне стало дурно, я начала плакать — казалось, вагина была изуродована! Сшита, как какой-то мясной рулет, наспех перевязанный грубыми нитками! Мало того, казалось, что сам вход во влагалище был зашит! Я плакалась маме, что они изуродовали мою прекрасную вагину, и как я теперь вообще жить смогу (сейчас смешно об этом писать, а тогда было не до шуток).

Страшно было в первый сходить по-большому. Мне казалось, швы сразу же разойдутся. Из-за этого страха я очень долго откладывала процесс дефекации, что в итоге только ухудшило ситуацию, вызвав запор и в будущем анальную трещинку.

Интересное по теме

Миссия выполнима: покакать в первый раз после родов

Я гуглила подобные истории, потому что мне казалось, что отныне я инвалид, и у меня никогда не будет нормального секса. Плакала на плече у мужа, говоря, что не смогу больше заниматься с ним вагинальным сексом. Он сказал, что будет терпеть, сколько потребуется. Первый раз случился через месяц или даже два, мне было очень больно, казалось, что я снова стала девственницей. Вероятно, меня ушили немного больше, чем было нужно. Слава богам, со временем секс стал приносить все меньше дискомфорта (смазка — наше все).

Мои ощущения разнились: от страха перед физическим видом шва, обиды за то, что это случилось именно со мной, опасениями, мол, «не гноится ли шов» (я трижды ходила к разным гинекологам, чтобы услышать «у вас отличный шовчик, все в порядке»), мыслей о том, что я теперь неполноценна в сексе, до благодарности за то, что, возможно, эта процедура помогла моему ребенку быстрее появиться на свет и начать дышать кислородом. В конце концов, я рада, что мы оба живы и здоровы. А шов — это просто шов, хоть он и принес столько негативных эмоций и ощущений в самом начале.

Еще почитать по теме