«После естественных родов можно плясать через десять минут»: что не так с постом Артемия Лебедева против кесарева сечения

Не так давно блогер и дизайнер Артемий Лебедев разродился (Сам! Без помощи кесарева сечения!) постом про это самое кесарево сечение. В нем он пытался убедить женщин, что роды — это максимально естественный процесс, а кесарево сечение — «без абсолютно необходимых на то показаний» это тупость и разводка врачей. А почему же их тогда делают? А потому, считает Артемий, что за кесарево врачам больше платят, и это просто быстрее.
Видео: Артемий Лебедев | youtube.com

«Короче, девушка, если у тебя есть хоть малейший шанс не купиться на кесарево, которое тебе будут впаривать в роддоме любой ценой, то не купись», — резюмирует блогер. Как женщина, пережившая кесарево сечение, скажу: фантазии Артемия имеют мало отношения к реальности.

Не хотите ли немного истории?

Кесарево сечение — это одна из древнейших операций в мире. К сожалению, проводили ее, когда беременная женщина была готова умереть в родах или, собственно, уже умерла. В таких случаях разрезать живот и достать ребенка было единственным способом сохранить жизнь хотя бы младенцу. Хирурги пытались сделать эту операцию так, чтобы выжили и мать, и новорожденный, но до открытия антисептиков и антибиотиков смертность от кесарева сечения была достаточно высокой.

Интересное по теме

Апрель — месяц распространения информации о кесаревом сечении

Лишь в середине ХХ века смертельные случаи в результате КС стали редкостью. Так что неудивительно, что у этой операции все еще не очень хорошая репутация — слишком мало времени прошло. Еще живы люди, у которых могли серьезно пострадать или умереть в результате кесарева подруги и родственницы.

Что делает врач во время кесарева сечения?

Хирург разрезает переднюю брюшную стенку, раздвигает мышцы живота, отодвигает в сторону мочевой пузырь, разрезает матку, вскрывает плодный пузырь и достает ребенка. После этого удаляют и плаценту. Затем все отодвинутое возвращают на место, а все разрезанное — зашивают.

На заре применения этой техники родовспоможения все разрезы были вертикальными — от пупка до лобка. Сейчас используется менее заметный горизонтальный разрез, так называемая «улыбка».

Впрочем, если кесарево сечение экстренное и ребенка надо извлечь быстро, режут по старинке, потому что это значительно сокращает время операции. На моем животе красуется вертикальный шрам в стиле ретро. «Самый модный в этом сезоне», — сказала я своей слегка огорченной маме, когда она его только увидела.

Показания к кесареву сечению

Раньше, когда кесарево сечение было операцией, чреватой серьезными осложнениями, его делали только если без хирургического вмешательства — никак. Остановилась родовая деятельность. У роженицы оказался слишком узкий таз и ребенок не может пройти через родовые пути. Мать находится в состоянии агонии. В общем, ужас и мрак, мы теряем ее, готовьте наркоз!

Времена изменились. КС — это по-прежнему серьезная операция, но ее могут проводить и планово, чтобы снизить риски от естественных родов для матери и плода. Показаний для нее немало: анатомически узкий таз, отслоение сетчатки, заболевания сердца и почек, осложнения беременности в виде преэклампсии и эклампсии, переломы костей таза в анамнезе, ВИЧ-инфекция и много что еще. Кроме того, в некоторых странах женщина может выбрать кесаревы роды сама, даже без показаний. Например, высок процент таких операций в Турции и Грузии.

Что думает об этом ВОЗ?

ВОЗ рекомендует государствам следить за тем, сколько беременностей в процентном соотношении заканчиваются кесаревыми родами. В идеале операция должна применяться в десяти-пятнадцати процентах случаев. Если количество кесаревых сечений меньше десяти процентов, это негативно влияет на статистику материнской и детской смертности. А если их больше пятнадцати процентов — страдает здоровье женщин, потому что, как ни крути, полостная операция имеет свои риски.

История одной операции

Впервые я услышала словосочетание «кесарево сечение», применительно к себе, когда мне было двенадцать лет.

Видите ли, у меня крайне слабое зрение, а в детстве оно еще и падало, как «Бройлер-747» из тележурнала «Каламбур». Лечение помогало слабо. Надежды на благополучный исход этой истории у меня было так мало, что я потихоньку начала осваивать шрифт Брайля втайне от родителей.

Врачи предложили сделать операцию, которая поможет остановить падение зрения — склеропластику. Мне было двенадцать, когда сделали первую, и четырнадцать — когда вторую. Кроме того, доктора обнаружили маленькие очаги отслоения сетчатки, с которыми тогда ничего поделать не могли.

После первой же операции офтальмологи предупредили, что мне лучше не пытаться родить самой, а положиться в этом вопросе на хирургов. «Не дай бог ты испортишь наши прекрасные шовчики, Аня!» — приговаривал врач, снимавший швы (нитка обыкновенная, голубенькая, извлеченная пинцетом из глаза: две шт.). Не то чтобы в двенадцать мне хотелось рожать, так что я выбросила это из головы.

Когда мне было тринадцать, выяснилось, что у меня одна почка, а в пятнадцать сельская гинекологиня предупредила, что детей у меня не будет вообще. На этом я посчитала вопрос с шовчиками и вагинальными родами исчерпанным.

Интересное по теме

«Ножки отекают? Жара 35 градусов — они у всех отекают»: личный опыт беременности с одной почкой

Но когда мне было девятнадцать, уже другая гинекологиня, куда более заслуживающая доверия, сообщила: рожать нельзя, а детей — можно. Есть такая штука — кесарево сечение называется. Я, конечно, обрадовалась.

Когда наступила беременность, начали выясняться другие подробности. Внезапно оказалось, что у меня узкий таз. Почему внезапно? Потому что у меня широкие бедра и впечатляющих размеров корма. Не авианосец, конечно, но уже и не ракетный крейсер.

«Что значит — узкий таз? А это что?» — вопрошала я у гинекологини, тыча пальцем в то, что в приличном обществе нельзя называть. Та мне отвечала, что внешние размеры бедер ее не интересуют — это моя личная проблема, но вот внутри ребенок пролезет с большим трудом. Об этом ей сказало УЗИ и волшебный гинекологический циркуль.

Ну что ж, кесарево, так кесарево! Я перестала переживать на этот счет почти сразу же. Зато начал переживать мой бывший, который был уверен, что я могу справиться и «сама». Зачем ему это было нужно, до сих пор понять не могу, да и не пытаюсь, если честно. В общем-то, ему было офигенно все равно, за что меня стыдить.

Интересное по теме

«Сама не могла?»: российских женщин продолжают осуждать за кесарево сечение

Гинекологиня, которая вела мою беременность, несколько раз повторяла: «Самостоятельно тебе рожать нельзя! При первых признаках хоть чего-нибудь быстро дуй в роддом».

И вот за две недели до плановой операции, у меня как-то подозрительно-активно начал возиться ребенок, а живот стало тянуть. Я вызвала скорую и поехала в роддом, к которому была приписана. Там меня осмотрели, сказали, что все в порядке и нечего людей зря дергать посреди ночи.

Мне крайне рекомендовали вернуться домой, потому что больница переполнена. Я в ответ применила подлый прием: вцепилась в кушетку и заревела. Врачи тут же пошли на попятный, буркнули: «Ну смотри, спать будешь в коридоре», — и проводили меня к потрясающе неудобному дивану из кожзама. На следующую ночь у меня началась отслойка плаценты.

Экстренное вместо планового!

Только-только меня перевели в палату. Только-только взяли анализы. Только-только прислали поболтать и провести тесты анестезиолога… Ночью заболел живот.

Я честно думала, что это желудок, а медсестра на посту честно с этим мнением согласилась и даже успела дать страдалице таблетку омепразола. Но попросила подождать дежурного хирурга.

Гинекологиня-хирург деловито ткнула мне в пузо: «Так больно? Нет? Это был желудок. А так больно? Ага! Это отслойка, делаем КТГ, готовим к операции!»

Я и пикнуть не успела, как оказалась на каталке в чулках и с катетером в вене.

Кстати, возвращаясь к теме навязанных врачами операций. Две юных медсестрички, которые попросили меня подписать согласие на хирургическое вмешательство, заподозрили, что я не очень адекватно воспринимаю реальность. Стоя у дверей операционной, они снова и снова спрашивали: «Вы понимаете, что вам сейчас будут делать операцию? Точно-точно понимаете?» Я в конце концов рассвирепела: «Да в чем дело-то?!»


Оказалось, что большинство женщин, попавших на экстренное кесарево сечение, плачут-рыдают, ничего подписывать не желают и молят врачей обойтись как-нибудь без операции. Это происходит настолько часто, что мое безропотное согласие выглядело, прямо скажем, экзотично.


Никаких неприятных ощущений, связанных с родами, у меня не было. Мне разрешили не снимать очки, меня не стали привязывать, мы мило побеседовали с медиками о погоде (потому что был дубак, а они просили сказать, если я почувствую что-то необычное). У меня даже спросили, какой разрез будем делать, потому что ситуация не выглядела слишком уж критической. Я сказала: «Тот, что быстрее», — ну потому что кого волнует красота живота, когда на кону здоровье ребенка? И понеслось.

Операция прошла в мирной и дружелюбной обстановке, после нее мне сунули посмотреть младенца, нацепили на нас бирки и развезли в разные места: меня в реанимацию, ее — к коллегам-младенцам. Укрыли аж тремя одеялами. Каждый час заходила медсестра, чтобы проверить, как поживают прооперированные женщины. Рассказывала, как надо переворачиваться с боку на бок, как садиться, как вставать и расхаживаться.

Уже на следующий день мы с дочерью воссоединились в обычной, стандартной палате, и принялись осваивать грудное вскармливание и искусство надевания подгузников.

Дыры в сыре

В 1990 году психолог Джеймс Ризон придумал изящную метафору, объясняющую, как происходит катастрофа. Он сравнил каждую систему, в которой может случиться авария, с нарезанным ломтиками швейцарским сыром. В сыре есть дырочки. Одну дырочку прикроют другие, целые ломтики. Но если отверстия есть в нескольких пластинках, и они совпадут — получится сквозная дыра. Так же и катастрофа: она никогда не случается по какой-то одной причине. Причин всегда больше.


И если ты знаешь, что проблемы есть на нескольких уровнях, но просто надеешься, что совпадения не произойдет, то это провальная стратегия.


Мало кто из тех, кого врачи «уговорили» сделать кесарево сечение, имел только одну проблему. Например, с одной почкой в общем-то можно рожать вагинально — шансы на то, что она отстегнется, крайне малы. И с узким тазом можно попробовать, если ребенок не крупный. И с отслоением сетчатки, бывает, рожают без вреда для глаз.

Но если все три проблемы встретились, и есть шанс не допустить травмоопасных обстоятельств — это нужно сделать. Потому что ребенку нужна живая и, желательно, зрячая мать. Кому станет лучше, если женщина станет инвалидом в попытке любой ценой избежать кесарева сечения? Артемий Лебедев ей поаплодирует? Другие люди скажут: «Молодец, зато сама»?

Мужчины-теоретики против женщин-практиков

Так с чего же я так возмутилась этим постом Лебедева? Действительно, делать операцию без показаний не стоит, действительно, процедура довольно травматичная и несет риски, действительно, нужно быть в курсе всех показаний и противопоказаний… Кому, как не прошедшей через кесарево сечение женщине, это знать?

Возмущает меня не это.

Во-первых, оскорбительно то, что мужчина, у которого нет матки, пытается учить женщин, как им надо правильно рожать. Чем рискует Артемий и ему подобные, когда пишут такие посты? Только своей репутацией.

Женщины рискуют в родах всем: почками, глазами, вагиной, маткой, сердцем, сосудами и здоровьем младенца. «Ленивые» женщины, выбравшие кесарево сечение, получают шрамы, долгое восстановление, риск инфекции и угрозу для грудного вскармливания. Каждое решение несет свои последствия — и справляемся с этими последствиями мы, женщины. Как только Артемий родит сам, я прислушаюсь к его мнению — но не раньше.

Интересное по теме

«Я не рожала своего ребенка»: колонка о том, почему опыт кесарева сечения нелегко дается женщинам

Во-вторых, на свете очень много абсолютно естественных процессов, в которые вмешивается человек. Болезни, например, лечат. От запора ставят клизмы и пьют слабительное (или сливовый сок). Наготу прикрывают одеждой, чтобы было нехолодно. Придумывают протезы для тех, кто потерял конечность. Выводят новые сорта растений. А еще, скажу вам по секрету (только тс-с-с!), у Артемия волосы синие не от природы!


Но как только речь заходит о деторождении, некоторым людям почему-то становится крайне важно, чтобы все было естественно.


Кесарево сечение — зло. Эпидуральная анестезия — блажь. Роддома — обитель алчных коновалов. Рожай, женщина, в поле, а потом пляши, даже если случилась пара разрывов. Очень легко пренебрегать чужой болью, но, кажется мне, что некоторые блогеры не смогли бы вальсировать, если бы писька порвалась у них. Даже если совсем чуть-чуть и всего один раз.

Женщины бывают разными, организмы бывают разными, роды бывают разными. Случаются крайне травматичные вагинальные роды. Случается очень быстрое и легкое восстановление после операции. Не надо приравнивать естественное к легкому и безопасному — это явно разные понятия. Тем более там, где замешаны вопросы здоровья.

В-третьих, в своем обличительном посте Артемий говорит, что после кесарева сечения у женщин цитирую: «комплексы, депрессия и прочая х***а [ерунда]». А откуда они берутся? Комплексы и депрессии не возникают на пустом месте. Комплексы и депрессии не сваливаются с неба.


Если бы люди поменьше акцентировали внимание на том, кто и как родил детей, женщины, пережившие кесарево сечение, не чувствовали бы себя ущербными.


Вот это постоянное самооправдание: «Это не я решила, меня врачи уговорили!» — оно же тоже берется не от хорошей жизни. Это результат того, что кесарево сечение то объявляют чуть ли не читерством в мире родов, то демонизируют и преувеличивают его опасность. Утверждения: «Ты — ленивая паникерша» и «Ты неоправданно рискуешь здоровьем», — отлично могут уживаться в одной голове и вызывать у женщины чувство собственной неполноценности.

Интересное по теме

Нет, это нормально: не испытывать вину за кесаревы роды

Так что я говорю: женщина, если у тебя есть хоть малейший шанс не купиться на дилетантскую болтовню мужчины о кесаревых родах, которую он тебе будет впаривать, то не купись.

Мы имеем право не умирать. Мы имеем право не калечиться. Мы имеем право разбираться со своими шрамами и рисками сами. Мы имеем право не рожать вагинально даже без физических причин — достаточно нежелания проходить через это. Мы имеем право получить живыми желанных нам детей: и неважно, появятся они из разреза в животе или из вагины. И экспертом в этом вопросе может выступать только сама женщина и ее лечащие врачи.

Мнения «У всех в семье с ней какие-то драмы»: как строить отношения со скандальной родственницей?
На Reddit бурное обсуждение семейного конфликта: женщина поссорилась с братом из-за поведения его жены.
Интервью «Когда пришел юрист, я предложила ему кофе, а потом сказала, что, кажется, я убила мужа». История Ольги Симоновой
Женщина провела в тюрьме пять лет, а теперь рассказывает свою историю в формате стендапа и подкаста.