«Горизонт планирования — минут пять». Интервью Лики Кремер

Студия «Либо/Либо» известна своими злободневными подкастами на самые разные темы: от историй родственников политзаключенных до дискуссий о традиционных ценностях и родительстве. После релиза подкаста «Ученицы» мы решили поговорить с создательницей студии Ликой Кремер и узнать у нее, как она справляется с жизнью. Получился довольно искренний разговор о детях, власти и о примерной картине будущего.

Что происходило с вами последние восемь месяцев? Как вы сейчас себя чувствуете?

Я думаю, что все мы сейчас живем в каком-то чудовищном состоянии. Нет никакого горизонта планирования, никакой возможности всерьез повлиять на ситуацию. Ощущение абсолютной беспомощности. Думаю, это не только у меня, но и у большого количества людей.

Как вы говорили с детьми о том, что произошло, какие слова для этого использовали?

Когда все началось, меня не было рядом с младшим сыном. Он говорил, что хочет пойти и писать баллончиком с краской на заборах: «Нет *****!» Свою задачу я видела не в том, чтобы говорить ему: «Нет, ты что! Так нельзя! Тебя арестуют! Ни в коем случае!» Я не хочу воспитывать трусливых детей. Не хочу воспитывать детей, которые не способны выразить свое мнение или сказать правду. Но мне было важно сказать ему: «Давай ты меня дождешься, и мы с тобой вместе это сделаем».

Через неделю я увезла детей из России в ту страну, где они могут вывешивать флаг Украины в окне и писать «нет *****», если им хочется таким образом выражать свое мнение.

Задавали ли они вопросы, на которые вам было тяжело отвечать?

Периодически мой старший сын присылает мне какие-то ссылки на обсуждения возможности ядерного взрыва или ядерной войны. Он спрашивает: «Мам, это правда?» Ну и как мне отвечать ребенку на этот вопрос? Я говорю: «Сыночек, в целом я бы ничего не исключала в этой ситуации, все может быть».

Были ли еще какие-то сложные вопросы от детей?

Младший сын довольно долго задавал мне одни и те же вопросы: «Почему мы не можем вернуться домой? Когда мы вернемся? А что с нами будет, если мы вернемся?» Я отвечала все, что по этому поводу думаю: про безопасность, про выбор, про то, что мне тоже, может быть, очень хочется сейчас домой, но мы приняли вот такое решение.

Какой контент сейчас потребляют ваши дети? Ограничиваете ли вы их в чем-то?

Их медиапотребление, конечно, изменилось. Прежде всего, они научились стирать и чистить содержание мессенджеров и каналов, которые читают, в момент пересечения границы. Из моих детей больше всех контента потребляет старший сын, потому что он очень интересуется происходящим, это часть его жизни. Он читает совсем не те медиа, которые читаю я, и аргументированно мне объясняет, почему это кажется ему более объективным. Я свой сценарий медиапотребления детям не навязываю.

«Я очень благодарна своим детям за то, что они есть»

Трое детей — это для вас сегодня больше ресурс и поддержка или наоборот?

Это ресурс, и это сейчас очевиднее, чем когда бы то ни было. В момент, когда кажется, что все бессмысленно, все рухнуло, незачем работать и вставать по утрам, у меня всегда есть ответ на вопрос «зачем?». Я очень благодарна своим детям за то, что они есть, за то, что они такие, какие есть, и за то, что с ними, в общем, довольно легко.

Интересное по теме

«Пока у тебя есть ребенок, у тебя есть какое-то обезболивание, анестезия»

Вы не боитесь за их будущее?

Я очень надеюсь, что впереди будет что-нибудь неплохое. Но в целом они явно гораздо мудрее и лучше, чем мы. Мне сложно что-то загадывать: горизонт планирования такой маленький, что я благодарна детям за необходимость выбрать школу и страну, в которой они проведут в ближайшее школьное полугодие — потому что это хоть какая-то жизненная рамка.

Что помогает вам восстанавливаться?

Ну, во первых, кроме детей меня очень поддерживают работа и моя команда. Иногда не хочется утром вставать с постели. Дети, например, уже ушли в школу — все, больше незачем вроде как жить. А потом я думаю: ну хорошо, сейчас надо одеться и дойти до работы. Или одеться, включить зум — дальше какая-то осмысленная жизнь на несколько часов тебе обеспечена. И вот ты уже взаимодействуешь с людьми, с которыми вы делаете какое-то хорошее дело, для которых в этом есть смысл. И это, конечно, спасает.

«Злоупотребление властью — это и есть причина *****»

Ну, раз речь зашла про работу, очень хочется поговорить уже про подкаст «Ученицы». Что было самым сложным в работе над ним?

Самая большая сложность сегодня — это читать комментарии людей. Особенно тех, кто не слушал подкаст, но его осуждает.

Нашей задачей прежде всего было помочь Насте (Красильниковой, — прим. НЭН) выполнить ее миссию, ее блестящую журналистскую работу и одновременно с этим — не дать ей сойти с ума. Потому что когда ты так много разговариваешь с людьми о таких страшных вещах, это очень трудно, вообще невыносимо. Человеку, который находится на таком «вредном производстве», очень нужна поддержка, какие-то слова, которые помогут ему довести дело до конца. И мне кажется, мы все такие слова находили, и все, что от нас зависело, делали. Мы все по многу раз переслушивали, корректировали, дополняли, искали.

Гигантскую работу в этом смысле проделала Настя. Вот почему так ранит то, с какими агрессией неприятием и невежеством она столкнулась после премьеры — прежде всего, от людей, которые подкаст даже не слушали, а прочли его пересказ на Медузе* и ругают Медузу за то, что она «сделала плохое расследование». Уровень дискуссии примерно таков.

Самый «любимый» мой комментарий звучит так: «Подкаст читала. Ощущение мерзкое». Я сначала подумала, что это шутка, но это всерьез написали.

Интересное по теме

«Женщины твоей страны через все это уже проходили»: интервью Насти Красильниковой

Такие комментарии до сих пор еще способны ранить?

Да, они очень ранят. И тех, кто работал над подкастом, и тех, кто столкнулся с домогательствами. Потому что это огромное недоверие к свидетельствам и к травмам людей. Более того, это не только травмирует тех, кто непосредственно стал героем подкаста или жертвой тех людей, о которых речь идет речь, но и тех, кто попадал в похожие ситуации в других школах и учебных заведениях.

Кто эти люди, которые пишут такие комментарии?

Знаете, какой комментарий самый распространенный? «Все не так однозначно». Знаете, про что еще сейчас так принято говорить?

А для чего, зачем они это пишут?

Я не знаю. Мне грустно от того, что их так много. Я могу предположить, что так много, потому что они сформированы в другой культуре. Ну, потому что 20 лет назад казалось, что ничего такого в этом нет — учитель, ученица, роман. Я сама из поколения с этими установками. Я тоже пережила домогательства педагогов в институте, но совершенно нормализовала их в своей голове. Что-то вроде: «Ну, так бывает. Ну, люди творческие, у них как бы порывы, их нужно прощать».

Почему эти ситуации продолжают происходить? Наступит ли время, когда поток этих страшных новостей про сексуализированное насилие в учебных заведениях иссякнет?

Ой, это очень риторический вопрос. Но мне кажется важным в этом подкасте и вообще в этой работе, что это не история про каких-то насильников или педофилов — это история про злоупотребление властью, про злоупотребление властью в России. Этой «культурой злоупотребления» здесь пронизано все. Почему? — «А потому что я могу».

И люди, которые сейчас негодуют, осуждают Настю за то, что она говорит с героями не с той интонацией, что высказывает свое собственное мнение — они вот этого главного, мне кажется, стараются не замечать. И я даже готова их понять: замечать правду — это ведь очень неудобно. Злоупотребление властью — это и есть причина *****.

И что же делать?

У меня нет никакого ответа. Пытаться противостоять *****, пытаться сберечь то, что можно сберечь.

У вас есть какая-то картина радостного будущего в голове? Что будет там условно, через десять лет?

Нет. Я уже говорила, что горизонт моего планирования — минут пять.

Ну, это про планирование. Есть же еще мечты?

У меня нет. Я очень рациональный человек. Это сильно мешает мне представлять мир через условные десять лет, потому что никто не знает, что там вообще будет. Поэтому я делаю то, что могу делать сегодня. Обнимаю детей, планирую сегодняшний день, разговариваю с коллегами и близкими. Стараюсь придумать дела на день, на неделю, на полгода в крайнем случае. Не дальше.

* — «Медуза» внесена Минюстом РФ в «реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента».

** — Юрий Дудь внесен Минюстом РФ в «реестр физлиц, выполняющих функции иностранного агента».

Понравился материал?

Поддержите редакцию!