Однако некоторым нашим читателям одна только мысль о мужском декрете доставила неприятные эмоции. В комментариях, в частности, отмечалось, что система никак мужской декрет не поддерживает, а сам по себе длительный отпуск по уходу за ребенком — это провал в финансовую яму (ведь, конечно, женщина-то на работу ходить не умеет).
Но позвольте, дорогие мои противники мужского декрета, давайте разберемся, с чего вдруг система каким-то особенным образом должна вас уговаривать заниматься собственными детьми? Женщин тоже никто не уговаривает: та же самая система, от которой вы ждете каких-то подвижек в сторону стимулирования отцовского отпуска по уходу за ребенком, попросту считает, что по умолчанию в декрет идет мать. Хотя на бумажках-то у нас полное равноправие — отпуск может оформить любой член семьи ребенка.
Так что и менять этого неповоротливого монстра под названием Система — это наша с вами задача. Равно как и уход, и воспитание, и забота о наших детях. И разумеется, обеспечением финансовой подушки для семьи должна заниматься эта самая семья — вместе.
Потому что меры по стимулированию рождаемости мерами стимулирования рождаемости, но мы-то с вами понимаем, что надеяться взрослый человек с ребенком может только на собственные ресурсы. Деньги, которые дает нам государство, они кончатся, как и декретный отпуск.
А ответственность за детей, бесконечная тревога за их будущее, эмоциональное выгорание, страх растерять профессиональные навыки и остаться за бортом хоть какой-то карьеры — все это останется с нами. Государство, может, и просило нас рожать, но вовсе не для того, чтобы обеспечивать нам хотя бы подобие достойной жизни с детьми. Конечно, куда как проще записать этих самых детей в Конституции, объявив их национальным достоянием, чем заниматься стимулированием равноправного родительства, сексуальным просвещением, взысканием многомиллиардных (!) долгов по алиментам или хотя бы ремонтом детских медицинских учреждений.
В глазах общества женщина с ребенком — яжмать. Мужчина с ребенком в очереди в поликлинике — молодец и герой. Но герой ли он на самом деле? Конечно, нет. Он просто отец, но он в меньшинстве. Только в данной ситуации, вопреки логике нашего социума, когда большинство автоматически становится угнетаемым, меньшинство оказывается одобряемым.
Плохо ли это? Ну конечно, нет, не плохо. Только такое отношение к отцам, которые просто выполняют свои родительские обязанности, которые в массовом сознании опознаются как «женская ответственность», очень показательно. Мы очень часто считаем мужчин какими-то безвольными, неспособными принимать осознанные решения, отвечать за свои действия существами. Этакий друг родителя по умолчанию. Не бьет, не пьет, зарплату приносит — и ладно.
А если надо, чтобы отец проявил внимание к собственному ребенку, то нужны методы стимуляции. Не только со стороны системы, но и со стороны женщины — приготовь повкуснее, удели время, приведи себя в порядок (что бы это ни значило) — поухаживай за мужем, как говорится. Доверь ему какой-то кусочек быта, той реальной жизни, в которой ты пребываешь 24/7, притворившись на пару часов или таинственной соблазнительницей, или умелой кулинаршей, или легкой феей, которая сбегает повидаться в кафе с подружками, — пошушукаться и потратить ЕГО деньги на кофе. Чтобы потом он сказал: «Ну и от чего ты тут устаешь?».
Беда в том, что и сами женщины зачастую в это верят. Ну, в то, что мужик по природе не способен по-настоящему заниматься отцовством, интересоваться ребенком, включаться в заботу о нем. «Он не знает, что делать с ребенком». (Можно подумать, она знает: она тоже не знает, но она научена, что выдавать себя нельзя. А то мало ли, что про нее подумают: плохая мать, недомать, мать-ехидна). То есть он может «посидеть» с ребенком, пока ты, вся в мыле и мыслях о том, как они там, добежишь до магазина, чтобы купить продукты, чтобы потом из этих самых продуктов им приготовить обед. И за все это тоже надо быть благодарной, не забывать улыбаться и встречать в пеньюаре и дымке из ароматного борща.
В реальности же одной из составляющих мифа о том, что мужчина не умеет справляться с ребенком, является повсеместное обесценивание женского репродуктивного труда, ведения домашнего хозяйства, невидимой ментальной нагрузки. Даже пресловутое «зато он отдает ей все деньги» — это часть той самой не замечаемой глазом работы и ответственности, которая взваливается на женщину, потому что таков ее путь. И вот она фактически распоряжается семейным бюджетом сама, но не потому, что она такая злобная узурпаторша мужниных денег, а потому что у него лапки: он не знает, сколько стоит то, из чего приготовлен ужин, не знает, во сколько обходятся детские кружки, осмотры врачами, поездки к друзьям и походы в гости. Не знает, когда пора платить за сад, из чего состоят коммунальные платежи, а потом удивляется: куда это делись все деньги! И она опять виновата. За то, что сняла с него дополнительный и очень тяжкий груз, — быть постоянно в состоянии тайм-менеджера собственной семьи, выкраивая на себя крупицы времени и денег по остаточному принципу.
Что мы слышим от социума? Доверьте мужчине место в жизни ребенка. Не будьте жертвой. Не пилите. Приободрите. Просто попросите. Позаботьтесь о его здоровье — вон вас даже Валентина Матвиенко просит. А потом выйдите в окно вместе с ребенком, а он скажет, что не замечал в вашем поведении ничего особенного: ведь он знал, что в женщину что-то такое встроено, что позволяет ей каждый день как-то справляться. Ну ведь все раньше справлялись (и неважно, что на самом-то деле никто не справлялся, просто не говорили об этом, что удачно вписалось в наш пресловутый культурный код) — и она справится. Как та женщина, от которой ушел муж, оставив ей пятерых детей.
Почему? Потому что у нее выбора нет. И даже после этой истории находятся те, кто пишет в комментариях к колонке об этом самом отце пятерых детей, что, мол, не все так однозначно.
То есть, понимаете, да? В ситуации, с оценкой которой, казалось бы, разберется даже человек с уровнем нравственности как у инфузории-туфельки, все, блин, не так однозначно! Потому что а вдруг сама виновата?
И это ведь не только про отцов, матерей и детей. Это вообще — про все. Вот вспомните, что происходит, когда мужчина — неважно, есть у него дети или нет, — заводит любовницу. Сначала начинается песня про разлучницу, которая увела из семьи, а потом к нему присоединяется бэк-вокал тех, кто во всем обвиняет жену этого самого мужчины: недоглядела, запустила себя, расслабилась. Посмела быть живым человеком, вы только гляньте, где такое видано-то!
И только мужчина продолжает быть какой-то биомассой, которую можно увести, которую надо постоянно развлекать, которую надо допускать к заботе о детях. Допускать надо кандидатов к честным выборам, а взрослый человек уже, в конце-то концов, должен понимать, что происходит, когда яйцеклетка, находившаяся в теле его партнерши, оказывается оплодотворенной его сперматозоидом. Наступает ответственность. Прямо как по закону.
Только, видимо, потому, что законы у нас работают избирательно и когда надо, ответственность тоже оказывается чем-то таким, что смотрится на фоне всеобщего ужаса и хтони чем-то, что можно на всякий случай записать в опасное и тлетворное влияние Запада. От греха подальше. А нашему мужику эта ваша ответственность чужда — не в его натуре это. Подозрительная она, эта ваша ответственность. Не жили хорошо, нечего и начинать.
Вообще, иногда так действительно это все и ощущается: что нет никакого просвета, что активное отцовство (а на самом деле просто самое обычное, ежедневное рутинное родительство) никогда не станет частью нашей жизни. Ну потому что — см. выше. Но я смотрю на женщин, которые за последние годы все громче стали заявлять о себе, я слышу голоса матерей, которые говорят о своих проблемах: да, их пытаются заткнуть, их стыдят, им говорят гадости, но они меняют ландшафт материнства. Они говорят: рождение детей не делает нас бесплатными няньками, кухарками, воспитательницами, домработницами и так далее. Мы люди с правами, потребностями и эмоциями.
Им говорят, что они яжматери, а они отвечают: нет, мы женщины с детьми. Им говорят, что раньше никаких послеродовых депрессии не было, а они говорят: нет, были, просто их никто не диагностировал. Им говорят, что «таскать с собой детей по людным местам» нельзя, а они отвечают, что будут. Им говорят, что разочаровываться в материнстве нельзя, а они говорят, что можно. Им говорят, что рождение детей — это предназначение женщины, а они говорят, что нет, женщина может делать, что ей хочется, — в том числе рожать детей, да.
Наблюдая за этими женщинами, я вижу, что перемены возможны. Там, где раньше была информационная пропасть, появляются информационные ресурсы для матерей. Там, где раньше было только обесценивание, появляются научные сведения и подкрепленные данными исследований выводы о влиянии материнства на женское ментальное и физическое здоровье. Там, где раньше были приметы, суеверия и хлебный катышек по щетинке, появились доказательная педиатрия и вакцинация.
Женщины — их запрос, их желание изменений — смогли начать менять эту самую систему. Да, до существенных перемен еще очень далеко, но даже промежуточные результаты уже говорят о том, что все не зря. Так что, дорогие мои противники мужского декрета и сторонники мнения о том, что излишняя ответственность отпугивает мужчин от родительства, система сама себя менять не начнет. Это должны сделать вы сами. И не женскими руками («Ты недостаточно меня хвалишь и вдохновляешь на то, чтобы я побыл с детьми!» — нет), а своими собственными. Перемены, простите за пошлость, начинаются с тебя.
Мерч
Рассылка
