«Мы соглашаемся с отношением к себе как к объекту не от хорошей жизни»: колонка о том, почему женщины защищают Ивана Абрамова

В Сети разгорелся спор: одни говорили, что ничего такого в словах Ивана нет (даже его жена оказалась среди этих защитников), а другие увидели в них всю суть дискриминации женщин в патриархальной культуре. Среди них оказалась и соосновательница проекта «Бережно к себе» Маша Карнович-Валуа, которую мы попросили объяснить, почему слова Абрамова, — даже если они сказаны в шутку — не норма.

На днях в блоге* «Бережно к себе», проекта о ментальном здоровье матерей, соосновательницей которого я являюсь, случился исторический максимум активности.

Мы с подписчицами обсуждали короткое видео комика Ивана Абрамова, который умудрился впихнуть в несчастные сорок секунд такой неправдоподобный объем пещерной мизогинии, что многие решили: наверное, просто неудачный стендап. Увы, нет. Это было интервью, в котором Иван рассказывал об отношении к жене после рождения детей.

Обещал, что если та «не будет стервой, не будет толстой, будет такой же кроткой, красивой, умной», то он ее не только не бросит, но даже и изменять не будет. Вот это щедрость!

В течение дня я получила в директ сотни сообщений, в которых женщины рассказывали, как именно их тела после родов комментируют близкие и не очень люди (от мужа или отца до подруги или соседки). И, кажется, от такой концентрации живой чистейшей боли даже Ивана, оценивающего жену скорее как предмет мебели, чем как человека, — проняло бы.

Я стала думать, как же так случилось, что в 2021 году публичная персона, тот, кого называют «одним из хороших парней» в российском стендапе, выдал в публичное поле что-то настолько женоненавистническое. Думаю, причина глобально только одна — патриархат. В котором, надо признать, мы все по-прежнему живем.

Вообще в патриархальном мире у женщины всего три основные ипостаси:

• Красивый аксессуар, подчеркивающий статус его обладателя.
• Репродуктивная фабрика по производству наследников.
• Хранительница очага, то есть бесплатная кухарка, клининг-леди, домоправительница и гувернантка в одном лице.

И если с последним пунктом уберизация очень помогла, и, как минимум, в больших городах появилась масса сервисов для облегчения ведения домашнего хозяйства, то по первым двум — воз и ныне где-то на обочине второй половины XIX века.

Я много работаю с темой репродуктивных трудностей и знаю, как современные, более чем эмансипированные женщины (включая меня саму) все еще страдают, сталкиваясь с невозможностью легко забеременеть и без проблем выносить здорового ребенка.

Но даже если с фертильностью повезло, не стоит забывать про первый пункт патриархальной программы: необходимо как можно скорее вернуть себе первоначальный товарный вид. Или быть готовой к возврату по гарантии. Звучит жестко? Ну, что ж поделаешь, так — по версии Ивана Абрамова, — «устроены все мужики».

«Средневековый ад», — прокомментировали одни. «Смело сказал вслух то, что думает большинство мужчин», — откликнулись другие.

И самое печальное для меня, что среди этих «других» превалируют женщины. Именно женщины активно защищают право мужчин относиться к ним, как заказчик относится к исполнителю, с четким ТЗ и списком KPI для оценки эффективности. И я не склонна их хоть сколько-нибудь в этом винить.

Нападки женщин на женщин более чем распространены, это называется внутренняя мизогиния. Работает так: мы веками непроизвольно перенимаем убеждение, что женщины в этом мире живут по особым правилам. Например, всегда должны быть свежи, как майские розы, и грациозны, как лани, даже если они много месяцев подряд выращивали внутри себя нового человека, а потом в адских мучениях доставляли этого человека наружу.

Мы соглашаемся с отношением к себе как к объекту не от хорошей жизни. Есть незыблемый закон: правила игры диктует сильнейший, а кто в этом мире сильнейший, вопросов не вызывает.

Из поколения в поколение эти сексистские установки диктуются каждой из нас (напрямую от близких, через сказочные архетипы, массовую культуру, со страниц глянцевых журналов), и противостоять им очень, очень, очень сложно.

В юности у многих хватает сил существовать в этой системе, подстраиваясь под нее или вступая в борьбу, но, становясь матерью, ты попадаешь в зону такой безграничной уязвимости, что ни подстраиваться, ни бороться просто не остается сил.

Когда вокруг тебя только и разговоров, что какая-то женщина после родов «распустилась», «обабилась» — вот муж от нее и ушел, волей-неволей начнешь чувствовать себя крайне неуютно в своем собственном теле. Теле, которое вообще-то только что произвело на свет нового человека!

У матери в современном детоцентричном мире и так практически не остается ни времени, ни пространства для себя, и как же нечеловечески хочется, чтобы от нас отстали хотя бы по поводу наших тел.

Может быть, тогда мы станем испытывать чуть меньше ненависти, смотря на себя в зеркало. Перестанем ждать, что тело, пережившее одно из самых больших испытаний из всех существующих, немедленно (или вообще когда-либо) будет выглядеть, как картинка после фотошопа. Возможно, тогда наш вес (не «лишний», просто вес!), растяжки, целлюлит, жир, размер и форма груди наконец перестанут быть нашими товарными качествами.

И, возможно, тогда для многих из нас наконец закончится изнурительная борьба. Борьба с тем единственным телом, которое у нас когда-либо будет.

Тем самым телом, с которым мы испытывали страх, боль, внутренние американские горки, радость и наслаждение: море после долгой разлуки, первую утреннюю сигарету, секс на пике влюбленности, пробежку под теплым летним ливнем.

Знаете, вечером, после обсуждения того глубоко токсичного интервью, мне просто захотелось помечтать. Помечтать о времени, когда нынешние маленькие девочки вырастут, услышат от нас страшные истории про «женские стандарты красоты» и не поверят своим ушам.

Потому что в их мире отношение к женщинам как к экспонатам выставки достижений народного хозяйства останется просто дикой и очень страшной городской легендой.

* — В материале упомянуты организации Meta Platforms Inc., деятельность которой признана экстремистской и запрещена в РФ.