«Я не говорю, что надо помешать матерям любить своих малышей. Но уверен, что было бы лучше, если бы они любили кого-нибудь еще»: как роман «Обещание на рассвете» показывает травмы, которые родители могут нанести детям

Редакторка НЭН, консультирующая психологиня Юлия Орлова проанализировала с точки зрения науки то, что Гари так правдиво представил в художественном тексте.

Ромен Гари (при рождении — Роман Кацев) родился в 1914 году в Вильно (сейчас — Вильнюс, Литва) Российской империи. Его мать была провинциальной актрисой — она выведена в романе под именем Нины Борисовской. В реальной жизни с отцом Ромена, коммерсантом, мать рассталась, когда сыну было 11. В книге отец оставляет семью почти сразу после рождения ребенка. И дальше перед нами — только мать и сын.

Подвиг материнской любви

В Википедии написано, что «Обещание на рассвете» — это роман о подвиге материнской любви. В какой-то степени так и есть.

Финансовое положение семьи часто оставляло желать лучшего. Мать сбивалась с ног, пытаясь заработать на нормальную жизнь. Иногда добивалась успеха — одно время «Салон мод» в Вильно процветал, потом потерпел крах. Когда они перебрались в обожаемую матерью Францию, во время экономического кризиса 1929 года, она продолжала поражать своей предприимчивостью, изобретательностью и энергичностью.

«Мать переоборудовала одну из комнат нашей квартиры под псарню, открыв пансион для домашних животных, читала книги слепым, взяла жильцов, стала управляющей одного дома, пару раз выступала посредницей по продаже земельных участков», — рассказывает автор (цитаты по переводу Елены Погожевой).

Мать жертвовала собой ради сына. Когда Роману было 13 и семья жила в Ницце, мать каждый день подавала сыну бифштекс — «как символ ее победы над судьбой».

Ребенку она говорила, что сама любит только овощи и мясо, а жиры ей противопоказаны. Однажды Роман увидел, как мать втайне от него «вытирала сальное дно [сковороды] кусочками хлеба, которые затем жадно проглатывала». Эта сцена вызвала у маленького Романа ужас, а в глазах у матери он увидел испуг и вину.

«Мысль броситься под поезд и разом отделаться от своего стыда и беспомощности пронеслась у меня в голове, но почти тотчас же отчаянное желание изменить мир и когда-нибудь положить его к ногам матери — счастливый, справедливый, достойный ее — вдруг прожгло мое сердце, и этот огонь я пронес через всю жизнь… Непереносимое, болезненное чувство обездоленности, беспомощности охватило меня; по мере того как я рос, это детское чувство обездоленности и смутное стремление к неведомому не только не прошли, но и росли вместе со мной и понемногу сделались потребностью, которую уже не в силах были утолить ни женщины, ни искусство».

«Подвиг» и жертва сильно обязывают человека, ради которого они совершаются, и развивают в нем чувство долга.

Вырастая, ребенок или кладет свою жизнь на искупление этого долга, как в случае с героем романа, или отчаянно с ним борется, переживая жестокий внутренний конфликт. Забота, которая маленькому ребенку необходима, иначе он погибнет от голода или эмоциональной депривации, может обернуться для выросшего человека кандалами и мучением.

Вот какие ощущения были у девятилетнего ребенка, когда он серьезно заболел: «Я знал, чего она ждала от меня, и, лежа в постели и захлебываясь черной кровью, больше страдал от мысли, что уйду таким образом от ответственности, чем от своей воспаленной почки».

Интересное по теме

Почему вы не обязаны прощать своих родителей? Отрывок из книги «Тело не врет»

«Ты станешь Нижинским!»

Автор пишет, что он знал, чего от него ждала мать. Она «вела систематический поиск, пытаясь обнаружить» в нем «самородок какого-нибудь скрытого таланта», «тешила себя надеждой», что он станет «чудо-ребенком». Вернее было бы сказать, что мать прислушивалась к своим желаниям и представлениям, а не искала ростки таланта в ребенке. И если сын ее надежд не оправдывал, пассивно-агрессивно транслировала ему свое разочарование.

Например, мать отдала Ромена на уроки скрипки, хотя у него не было к музыке никакой склонности. В итоге учитель сам завершил уроки. Мать причину сыну не сказала, но «долго вздыхала», глядя на него «с упреком и порой прижимая к себе в порыве жалости».

Сын страдал — от того, что не оправдал надежды, от угрызений совести. Он чувствовал «скрытое и глубокое разочарование» матери.

Зато когда у Романа появилась склонность к живописи, мать пресекла его попытки развиваться в этой области, запретив прикасаться к красками. У нее были превратные представления о жизни художников. «Теперь мне иногда кажется, что я упустил свой шанс», — пишет 45-летний герой.

Потом были пение, балет и литература, на которой, наконец, сошлись пожелания матери и способности сына. С подачи матери 13-летний будущий «великий французский писатель» и «титан французской литературы» стал выдумывать псевдоним.

В качестве ориентиров мама предлагала сыну самых известных и успешных творцов и общественных деятелей: ты станешь танцовщиком Нижинским, летчиком Гинемером, писателем Виктором Гюго. Героем, генералом, лауреатом Нобелевской премии, посланником Франции. «Почему она не сделала меня Президентом Республики, пока была жива?» — удивляется автор.

С одной стороны, ориентироваться на лучших в своем виде деятельности неплохо, а с другой — есть риск, что вместо стремления к прогрессу в ребенке разовьется перфекционизм.

Кроме того, мать как будто задает сыну непосильную и даже вредную задачу: ты должен стать кем-то вторым, кем-то другим — но не собой, единственным и неповторимым.

Страх увидеть разочарование на лице матери приводило к тому, что Роман лгал: всем говорил, что в Варшаве учился во французском лицее, хотя не поступил туда. «Моя мать старалась изо всех сил, и я не хочу лишать ее лавров», — так он объяснял это позднее.

Сын «присваивал» себе чужие рассказы, чтобы не расстроить мать, ждавшую его успехов на литературной ниве. А затем, не получив чин офицера в военной школе, сообщил, что это из-за того, что он обольстил жену коменданта школы. Мама любила красивые истории, и фантазии по поводу любовных успехов сына (Дон Жуан, Казанова!) оттеснили разочарование.

Ромен уже во взрослом возрасте понимает, что таким образом мать отыгрывала свое неудовлетворенное тщеславие: «Не реализовав своих артистических амбиций, она рассчитывала воплотить их во мне. Я, со своей стороны, решил сделать все возможное, чтобы моими стараниями она прославилась и снискала признание как актриса». На такой роли часто оказываются старшие или единственные дети в семье без отца: именно им мать предъявляет много ожиданий, на них проецирует свои желания и установки.

«Ты умрешь, если будет надо»

Когда в Вильно разорился «Новый дом моделей», которым владела мать Романа, и имущество было арестовано, десятилетний мальчик почувствовал, какая ответственность на нем лежит — ответственность мужская, которая не должна ложиться на плечи ребенка: «Я впервые видел мать в отчаянии, видел, как она, по-женски беззащитная и побежденная, повернулась ко мне, прося помощи и защиты. В то время мне было около десяти лет, то есть я уже готов был взять на себя эту роль. Я понимал, что сейчас главное — казаться невозмутимым, сильным, уверенным в себе, мужественным и непринужденным. Настал мой час предстать перед всеми в роли рыцаря». И трогательный мальчик с уверенным видом расхаживал среди оценщиков, пытаясь вселить в мать уверенность.

В их семье была нарушена иерархия: мать поместила ребенка на роль супруга, у них сформировались симбиотические отношения. Мать вручила сыну ответственность, к которой он не был готов.

В 13 лет после конфликта она предложила ему сигареты. «Она старалась держаться со мной как с мужчиной. Возможно, она торопилась. Ей был уже пятьдесят один год. Тяжелый возраст, когда единственная опора в жизни — ребенок», — прокомментировал автор.

В 14 лет Роман надавал пощечин мужчине, который оскорбил мать. Та, «очарованная его подвигом», стала жаловаться всякий раз, когда кто-то, по ее мнению, оскорблял ее, и сын, с чувствами ужаса и стыда, брал на себя роль рыцаря: «Я был в ужасе от этих сцен, нескончаемые пощечины внушали мне отвращение, были невыносимы, но я исполнял свой долг».

Интересное по теме

«Мне казалось, что маму надо защищать, что ей не справиться без моей помощи»: история одной парентификации

Это требование матери было категоричным и даже жестоким, не оставлявшим подростку выбора. Однажды Роман не справился с «защитой матери», после чего она сказала: «В следующий раз… когда при тебе будут оскорблять твою мать… я хочу, чтобы тебя принесли домой на носилках… Я хочу, чтобы тебя принесли домой в крови, ты слышишь меня? Даже если у тебя не останется ни одной целой кости, ты меня слышишь?.. Мне все равно, что они с тобой сделают. Самое страшное — другое. Ты умрешь, если будет надо».

С неизменным юмором и самоиронией Гари описывает эпизод, как к матери сватался господин Заремба. На этот раз 17-летний подросток выступал уже не как супруг, а как отец для собственной матери — расспрашивал претендента на руку о его финансовом положении кандидата, говорил с ним об обязанностях, в итоге именно Роман передал ему отказ.

«Я не говорю, что надо помешать матерям любить своих малышей. Но уверен, что было бы лучше, если бы они любили кого-нибудь еще. Будь у моей матери любовник, я не проводил бы свою жизнь, умирая от жажды у каждого фонтана», — комментирует автор.

Он с горечью пишет, что у него бывали возможности «взбунтоваться и бороться за свою независимость» (сегодня мы бы сказали — поставить матери границы и пройти сепарацию), но уже «не различал, где кончается законная защита и где начинается жестокость». Тяжелый внутренний конфликт, известный всем детям, которые вынужденно стали родителями для своих матерей.

Интересное по теме

Осторожно, парентификация: 5 признаков того, что ваш ребенок превратился в вашего родителя

Обещание на рассвете

На протяжении всего романа автор говорит об «удручающем гнете» нежности матери, невыносимости опеки и безграничной, всеобъемлющей любви: «Постоянно видеть себя в страстном и самозабвенном взгляде единственным, несравненным, наделенным всяческими достоинствами, с триумфальным будущим впереди было выше моих сил, ибо сам я давно уже довольно ясно и болезненно сознавал, что между этим величественным образом и действительностью была пропасть».

Быть единственным смыслом жизни и опорой — это слишком тяжело, и, кстати, не только для ребенка.

В последний раз Роман виделся с матерью в 1940 году, когда она, много лет страдавшая от диабета, оказалась в больнице и он примчался со службы навестить ее. Мать благословила его на прощание. На планете бушевала Вторая мировая война.

Через несколько дней она умерла, предварительно позаботившись о сыне: она написала около 250 писем и переправила их подруге в Швейцарию. Та отправляла их Роману одно за одним — несколько лет он думал, что мать жива, чувствовал ее присутствие и поддержку: «Мать продолжала вселять в меня силу и мужество, необходимые для продолжения борьбы, в течение трех с лишним лет, хотя ее уже не было».

Мать не только дала ему жизнь, но и неизменно поддерживала ее — такой поддержки сын не смог бы получить больше ни от кого. «Боги забыли перерезать мне пуповину. Приходя в ярость от вида любой человеческой руки, пытающейся придать судьбе форму и смысл, они злобно набросились на меня, превратив мое тело в сплошную кровоточащую рану (герой романа тяжело переболел тифом — прим. ред.), но так ничего и не поняв в моей любви. Они забыли перерезать мне пуповину, и я выжил. Воля, жизненная сила и мужество моей матери продолжали передаваться мне и поддерживать меня».

Про обещание на рассвете, которое автор дал себе, он рассказал в самом начале романа — обещание «воздать должное, придать смысл ее [матери] жертве и однажды вернуться домой победителем…». Роман (и герой книги, и ее автор — Ромен Гари) стал известным писателем, военным, дипломатом. И своей книгой он как будто говорит: «Я исполнил обещание, мама».

Понравился материал?

Поддержите редакцию!