«Я играла во время грудного вскармливания и послеродовой депрессии». Эссе теннисистки Серены Уильямс в Vogue

9 августа журнал Vogue опубликовал большое эссе теннисистки Серены Уильямс. В нем Серена рассказала о планах родить второго ребенка и завершить спортивную карьеру. НЭН публикует перевод эссе.

Сегодня утром мы с моей дочерью Олимпией, которой в этом месяце исполняется пять лет, поехали делать ей новый паспорт перед поездкой в ​​Европу. Мы сидели в машине, и она играла в приложение в моем телефоне. На вопрос робота, кем ты хочешь стать, когда вырастешь, она ответила: «Я хочу быть старшей сестрой».

Олимпия часто говорит об этом. Иногда перед сном она молится Иегове (семья Серены Уильямс состоит в общине «Свидетелей Иеговы», запрещенной в России и признанной экстремистской,  — прим. НЭН), чтобы он подарил ей младшую сестренку (она не хочет братика!). Я сама младшая из пяти сестер, и мои сестры — мои героини, так что мне показалось, что мне нужно очень внимательно прислушаться к ее словам.

Я никогда не хотела выбирать между теннисом и семьей — думаю, это несправедливо.

Если бы я была парнем, я бы не писала это, потому что ходила бы на тренировки, пока моя жена занималась бы нашей семьей. Но мне нравится быть женщиной, и я наслаждалась каждой секундой, когда была беременна Олимпией.

Я была одной из тех раздражающих всех женщин, которые обожают быть беременными и работают до того дня, пока не приходится лечь в больницу. Я сделала почти невозможное: в 2017 году, будучи на втором месяце беременности, выиграла Открытый чемпионат Австралии.

В этом месяце мне исполняется 41 год. Мне никогда не нравилось слово «пенсия», потому что оно кажется мне несовременным. Возможно, лучшее слово для описания того, что сейчас со мной происходит, — это эволюция. Развиваясь, я перехожу от тенниса к другим вещам, которые важны для меня. Несколько лет назад я основала фирму венчурного капитала Serena Ventures. Вскоре после этого я создала семью. Теперь я хочу сделать эту семью больше.

Но я не хочу признаваться ни себе, ни другим в том, что мне пора уходить из тенниса. Мой муж Алексис и я почти не говорим об этом, для нас это запретная тема. Я не могу говорить об уходе из спорта даже со своими родителями. Как будто, пока ты не произнесешь это вслух, оно так и останется чем-то нереальным. Когда я начинаю об этом говорить, у меня в горле встает ком, и я начинаю плакать. Единственный человек, с которым я обсуждала эту тему, — мой терапевт.

Уходя из спорта, я чувствую сильную боль. Это одна из самых сложных вещей, которые я только могла себе представить. Я разрываюсь: не хочу, чтобы спорт заканчивался, но в то же время — готова к тому, что будет дальше. Я не знаю, как я смогу потом читать это эссе, когда оно будет опубликовано в журнале. Это будет конец истории, которая началась в Комптоне, в Калифорнии, с маленькой темнокожей девочки, которая просто хотела играть в теннис.

Этот вид спорта дал мне очень много. Я люблю побеждать. Я люблю битву. Я люблю развлекаться. Я не уверена, что все игроки чувствуют именно так, но мне нравится, что эта игра развлекает людей. Один из самых счастливых моментов в моей жизни — ожидание начала игры в Мельбурне, на арене Рода Лейвера. Я выходила на корт в наушниках, стараясь сосредоточиться и отвлечься от шума, но все равно ощущала энергию зрительской толпы.

Вся моя жизнь до сегодняшнего дня была связана с теннисом. Мой отец говорит, что я впервые взяла в руки ракетку, когда мне было три года, но я думаю, что мне было меньше. Есть фотография моей старшей сестры Винус, толкающей меня в коляске на теннисном корте. Тогда мне не больше 18 месяцев. В отличие от Винус, которая всегда была стойкой и стильной, я никогда не умела сдерживать эмоции.

Помню, как училась писать алфавит в детском саду. У меня не получалось выписывать буквы идеально и я плакала всю ночь. Я очень сильно злилась — стирала и переписывала букву «А» снова и снова.

Моя мать разрешала мне не спать всю ночь, пока мои сестры были уже в постелях. Я всегда была такой. Я хочу быть великой. Я хочу быть идеальной. Я знаю, что совершенства не существует, но я никогда не останавливаюсь, пока не добьюсь нужного результата.

В этом моя суть: ожидать от себя самого лучшего и доказывать, что люди ошибаются. У меня было много матчей, которые я выиграла, потому что меня что-то разозлило. Это чувство становилось моим трамплином. Я построила карьеру, направляя гнев во что-то хорошее. Моя сестра Винус однажды сказала, что если кто-то говорит, что ты не можешь что-то сделать, то он делает это потому, что сам не может этого сделать. Но я сделала это. И вы тоже можете.

Если вы смотрели фильм «Король Ричард», то знаете, что когда я была маленькой, я не очень хорошо играла в теннис. Я грустила из-за этого, и это заставило меня работать усерднее, превратив меня в свирепого бойца.

Я ездила на турниры с Винус в качестве ее партнерши по ударам, и если освобождалось место для игрока, я играла. Я следовала за ней по всему миру и наблюдала за ней. Когда она проигрывала, я понимала, почему это произошло, и старалась не повторять ее ошибок. Вот так, извлекая уроки из поражений Винус, я начала быстро продвигаться вверх по рейтингу. Как будто я играла за себя и за Винус тоже. Если бы я не была в тени Винус, я никогда не стала бы тем, кто я есть.

Начав играть в теннис, я поставила себе цель выиграть Открытый чемпионат США. Я не думала о больших победах, а когда достигла цели, просто продолжила играть и выигрывать.

У меня были шансы вернуться в спорт после родов. Я пережила кесарево сечение, легочную эмболию, которая случилась со мной дважды,  — и вышла в финал турнира «Большого шлема».

Я играла во время грудного вскармливания и послеродовой депрессии. Но сейчас, выбирая между карьерой и семьей, я выбираю последнее.

Раньше я никогда не думала о детях. Я задавалась вопросом, должна ли вообще когда-нибудь приводить детей в этот полный проблем мир.

Я никогда не чувствовала себя уверенно и комфортно с младенцами или детьми. Я думала, что если у меня когда-нибудь будет ребенок, то другие люди будут заботиться о нем 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Не буду врать, мне помогают с ребенком. Но еще я невероятно вовлеченная мать. Мой муж считает, что даже слишком вовлеченная. За пять лет Олимпия провела вдали от меня всего сутки.

В прошлом году, когда я восстанавливалась после травмы подколенного сухожилия, мне приходилось забирать ее из школы четыре или пять дней в неделю, и я всегда с нетерпением ждала, как она оживится, когда выйдет из здания и увидит, что я ее жду. Ничто не является для меня жертвой, когда речь идет об Олимпии. Я хочу научить ее завязывать шнурки, читать, объяснить, откуда берутся дети и говорить с ней о Боге. Так же, как когда-то учила меня моя мама.

Моя дочка меняется каждый месяц. В последнее время она любит смотреть шоу о выпечке. Ей нравится игра под названием «Пол — это лава», в которой вы должны делать все возможное, чтобы не касаться земли. Мне нравится расставлять ящики и и силовые тренажеры в своем зале так, чтобы они становились полосой препятствий, когда она играет. Все, что нравится ей, нравится и мне.

Сейчас многие родителей говорят: «Пусть ваши дети делают то, что хотят!». Но не это привело меня туда, где я есть. Я не бунтовала в детстве. Я много работала и следовала правилам. Я хочу помогать Олимпии — не в теннисе, а во всем, что ее интересует. Но я не хочу заставлять ее, я думаю, что в этом нужно найти баланс.

В прошлом году мы с Алексисом пытались завести еще одного ребенка, но у нас не получилось. Врач успокоила меня, убедив, что, когда мы будем готовы, мы сможем пополнить нашу семью. Я точно не хочу снова совмещать спорт и беременность.

Этой весной мне не терпелось вернуться на корт впервые за семь месяцев. Я разговаривал с Тайгером Вудсом, моим другом, и сказала ему, что мне нужен его совет по поводу моей теннисной карьеры. Я сказала: «Я не знаю, что делать: кажется, что я покончила с этим, но, может быть, это не так». Он ответил: «Серена, а что, если ты просто дашь себе две недели? Ты просто будешь выходить на корт каждый день в течение двух недель, выкладываться на полную и смотреть, что получится». Я сказала, что попробую так сделать. Это было волшебно — снова взяться за ракетку. Мне было очень хорошо.

Я не люблю думать о своем наследии. Меня часто об этом спрашивают, и я не знаю, что сказать в ответ. Мне хотелось бы думать, что благодаря мне другие спортсменки чувствуют, что могут быть собой на корте. Они могут играть агрессивно и сжимать кулаки. Они могут быть сильными, но красивыми. Они могут носить то, что хотят, и говорить, что хотят, надирать задницы и гордиться всем этим.

Я сделала много ошибок в своей карьере. Ошибки — это опыт обучения, и я принимаю эти моменты. Я далека от совершенства, я выдержала много критики, и мне хотелось бы думать, что как профессиональная теннисистка я прошла через трудные времена, чтобы следующему поколению было легче. Я надеюсь, что с годами люди начнут думать обо мне как о символе чего-то большего, чем теннис. Я бы хотела, чтобы обо мне говорили: Серена была великой теннисисткой и выигрывала все эти турниры.

К сожалению, я не была готова выиграть «Уимблдон» в этом году. Не знаю, буду ли готова победить в Нью-Йорке, но я собираюсь попробовать. Я знаю, что фанаты представляют, будто я смогу побить рекорд Маргарет в Нью-Йорке, а затем на церемонии награждения сказать: «Увидимся!». Это было бы красиво. Но я не жду торжественного момента финальной игры. Я не умею прощаться. Но, пожалуйста, знайте, что я благодарна вам больше, чем могу выразить словами. Вы привели меня к победам.

Я буду скучать по той версии себя, той девушке, которая играла в теннис. Я буду скучать по вам.