«Ты что, ябеда?»: как культура насилия стигматизировала право просить о помощи

Пост журналистки Алины Фаркаш о том, стоит ли учить детей давать сдачи, набрал три тысячи лайков и вызвал множество обсуждений. Алина рассказывает, что учит детей не ввязываться в драки, а всегда рассказывать о нападении родителям, учителю или любому взрослому, который может помочь. Под постом развернулась дискуссия на тысячу комментариев: многие не согласны с миролюбивой позицией.

Мы же не выходим с битой против угонщика машины, а звоним в полицию.

Алина считает, что высмеивать человека, решившегося обратиться за помощью, — это часть культуры насилия: «Слово „ябедничать“ — оно мерзкое по своей сути и лишает ребенка права даже попросить защиты».

В посте журналистка задается вопросом, кому это выгодно? И приходит к ответу, что за решение конфликтов между детьми без участия взрослых чаще всего выступают родители физически крепких детей: «Например, есть в детском саду крупный, агрессивный и неуправляемый мальчик. И маленькая, мягкая, нежная девочка, которую он бьет. Мама какого из детей будет громче всех кричать о том, что жаловаться нехорошо?»

Презрение к человеку, который не боится сообщить о проблемах вышестоящим, в данном случае, родителю, идет из тюремной культуры, проникшей в нашу жизнь задолго до АУЕ: «У меня был шокирующий опыт на эту тему в московской хорошей школе. В четвертом классе мой сын столкнулся там с травлей. Я имела беседу с его учительницей, которая на полном серьезе сказала, что мой сын, который привык искать защиты у взрослых, ябеда и стукач, что она не будет защищать его», — рассказывает подписчица Анастасия Ляхницкая.

Алина призывает отказаться от поддержки блатных понятий, выгодных, в первую очередь, агрессорам.

Нет ни одной причины, по которой молчание было бы выгодно тем, кто не планирует бить, насиловать, воровать, буллить и оскорблять других людей.

В комментариях спрашивают, что же делать хрупкой девочке из примера, если рядом не окажется подходящего взрослого?

«Очень хорошо иметь внутреннее позволение дать сдачи. Это очень крутое чувство, которое я словила на тренировках по боевым искусствам — что я могу за себя постоять, и это не насилие, а защита. И это не исключает того, что и взрослым потом про это можно рассказать, и от этого я не буду ябедой. Когда есть обе эти опции — здорово вдвойне», — считает Мария Романова.

«Карате с четырех лет — единственный выход. И бить, бить, бить в ответ — и только потом и я, и дочь будем извиняться. Потому что лучше извиниться в школе, чем сломанное детство и ненависть к учебе, — пишет Дарья, чья дочь столкнулась с буллингом в шотландской школе. — В большинстве школ учителя ничего сделать не могут, и в следующий раз буллиз будут бить сильнее, за то, что пожаловался. Я живу в Глазго, и русскоязычную маму, когда она пошла разбираться, подростки саму чуть не избили, она еле унесла ноги. Разговаривать с родителями обидчика тоже безуспешно — сами понимаете, откуда они унаследовали жизненную позицию».

«Совет „не бить в ответ“ работает, когда старшие становятся на защиту пострадавшего. Если они этого не делают, нужно учить защищаться», — считает Blueria Angryman.

Даже если взрослые готовы поддержать и приструнить обидчика, это не всегда помогает, считает Екатерина Максимова, и дело не в возрасте: «Когда на вызов родни алкоголика приезжает полиция, сразу все в порядке, „виновник/ца торжества“ шелковый/ая. А как уедут… Отсюда и берется пресловутое „вот когда убьет, тогда и вызывайте“».

Такие параллели только подтверждают теорию Алины о том, что осуждать просящего о помощи — часть культуры насилия: «Нас растили в этой культуре. А мы стараемся создать для наших детей другой мир, немножко лучше», — написала она в этой ветке комментариев.

Не всегда вмешательство взрослого в конфликт — разумное решение, считает соло-мама Анна Хворова, ведь дать «симметричный ответ» бывает просто невозможно: «В садике моего сына у девочек было специфическое развлечение дразнить мальчиков, пока те не взрывались. А потом бежать жаловаться воспитателям и родителям. Моему сыну этого досталось больше всех. Однажды утром в раздевалке на моего Ваню набросился папа одной девочки (которая была выше его на две головы, если что) с криками, что „Мила из-за него плакала всю ночь“, и что папа сейчас „оборвет Ване уши“». Сама Анна при этом не присутствовала — ей ситуацию рассказал сын, которого этот папа сильно напугал. «Поэтому агрессия от чужих пап приводит меня в ярость на биологическом уровне,  — говорит Анна. — И я, кандидат педагогических наук, пошла убивать и крушить. Досталось всем. Но больше моему Ване никто не угрожал. И Ваня всегда знает, что если его обижают, мама разберется, и они об этом пожалеют».

Как быть, если чужой ребенок не дает спокойно жить всему классу? Разбираемся с помощью экспертов.

* — В материале упомянуты организации Meta Platforms Inc., деятельность которой признана экстремистской и запрещена в РФ.