«У меня рак. Два». История женщины, которая не дала диагнозу стать всей ее жизнью

15 октября — Всемирный день борьбы с раком молочной железы. Мы публикуем монолог Ольги Осиповой о том, как хочется исчезнуть, когда в медицинской карте подряд появляются два слова «рак». Но можно остаться. Сходить на маникюр. Вести сына в парк. Беситься от побочек. Плакать. Не чувствовать себя сильной — и все равно продолжать бороться.

«Здравствуйте, меня зовут Ольга, мне 38 лет, и у меня рак. Два рака». За последний год я так часто говорила эту фразу, что она перестала меня впечатлять. Раньше я считала, что даже один онкодиагноз — это приговор. Сейчас точно знаю: и с двумя можно жить долго и счастливо (на «долго» — надеюсь, «счастливо» — успешно практикую).

Летом прошлого года, вечером того дня, когда сыну исполнилось три года, я без особой цели заглянула в электронную медицинскую карту, куда должны были прийти результаты биопсии после простой гинекологической операции. Мне вырезали, как тогда думали, эндометриоз послеоперационного рубца. Шишку размером с грецкий орех на шве после кесарева. Оказалось — выбухающая дерматофибросаркома. Редкий вид рака кожи. Я смотрю на буквы в выписке на экране смартфона и не понимаю. Мне не страшно. Я не плачу. Я просто не понимаю. Это со мной происходит? Точно со мной? В мозгу бьется только один вопрос — а что делать? Нужно же что-то делать, но что???

Конечно, первым делом ты гуглишь, что это за рак такой. Из интернета я узнала, что этот рак крайне редко метастазирует, но зато часто рецидивирует. Химиотерапия против него неэффективна, иногда назначают лучевую. Метод лечения — радикальный хирургический. Но мне-то уже все вырезали. И что же делать? Иду к врачу: терапевт открывает направление к онкологу, онколог подтверждает, что диагноз очень специфический и наблюдать меня будут в специализированном онкоцентре. Дает направление туда — а заодно на КТ трех зон (так положено по протоколу). Иду на КТ уже спокойная, мысленно прикидывая, не придется ли сдавать купленную на сентябрь путевку в Турцию. Но на КТ вдруг «засветилось» что-то в левой подмышке. Помню, как записывала подруге аудиосообщение из серии «ну не может же мне так повезти, что у меня неметастазирующий рак метастазировал». Она меня в ответ убеждает, что это «какая-нибудь фиброаденомка». Мы обе ошиблись. Рак молочной железы, вторая стадия, метастаз в лимфоузле.

Если честно, я не помню, почувствовала ли что-то, когда пришли окончательные результаты биопсии. Состояние было странное. Ты вроде бы продолжаешь жить свою жизнь. Работа. Дом. Маленький ребенок, которого забираешь из садика и ведешь в парк. Болтаешь там на площадке с другими мамами, обсуждаешь в родительском чате подарки к Новому году и утренник. Записываешься на маникюр. Моешь посуду. Но периодически в мозг врывается мысль «У меня рак! Рак! У меня!». Помните такого персонажа из «Симпсонов» — обезьяну с тарелками? Вот, она появляется в голове, бьет в тарелки — и ты оглушен. Ничего не понимаешь.

Я с самого начала не скрывала диагноз ни от кого. Друзья прошли со мной весь путь — сидели с сыном в коридорах онкоцентра, пока я заходила к врачам, присылали цветы и подарки, предлагали приехать убраться в квартире или приготовить обед. Коллеги всячески поддержали. Самым трудным было сказать родителям. Они живут в другом городе и как раз ждали меня в гости в августе. Я откладывала поездку, юлила, врала что-то про повторную операцию на животе (мол, не все вырезали). Когда все стало уже окончательно ясно, позвонила по видеосвязи. Наверное, мама уже догадывалась, поэтому внешне восприняла стоически. Папа за кадром плакал.

На первую химиотерапию я ехала в конце августа. На мне было платье, которое мне отдала подруга, трусы (простите, из песни слов не выкинешь), подаренные второй подругой, и толстовка мужа. Это случайное совпадение, но мне в тот момент оно показалось символичным. Я не одна. Мне не нужна жалость, но важна поддержка. Мне очень хотелось, чтобы близкие не перестали видеть во мне меня. Чтобы онкодиагноз не стал важнее, чем все другое во мне. Мои мечты, мои интересы, мои планы.

Я никогда не думала о смерти. Ну то есть я понимаю, что от рака люди умирают, но с собой соотнести это не могу. Страха смерти нет. Страха боли тоже — мне «поймали» онкологию на той стадии, когда она ничем себя не выдавала (хотя по размеру опухоль уже была солидной). С самого первого дня у меня был один главный страх — я боялась лишиться своей жизни. Глупо, но когда я поняла, что меня ждет длительное лечение (шесть курсов химиотерапии, операция и лучевая терапия), первое, что я подумала — блин, это теперь путевку в Турцию сдавать что ли? Я точно никак не смогу полететь? Вот прям совсем никак?

Сейчас все активное лечение позади. Контрольное узи в мае и сентябре показало, что «данных за рецидив не выявлено». Я буду проверяться и дальше — и грудь, и живот. Еще больше четырех лет мне пить таблетки, которые «глушат» гормоны. Раз в месяц мне делают укол, «усыпляющий» яичники — я в менопаузе. У меня точно не будет больше детей. Со мной навсегда риск лимфостаза на оперированной стороне, где вырезаны лимфоузлы. Еще до конца не прошли побочки от химиотерапии. Но я победила. Не просто победила болезнь — я выстояла и сохранила себя.

Это был трудный год. Чертовски трудный. Но это один из лучших периодов моей жизни. Потому что это была настоящая жизнь, полная любви, поддержки, благодарности, силы, единства, радости от простых вещей, веры в чудо и сбычи маленьких мечт.