16 самых важных вопросов о насилии над детьми: большой ликбез для родителей

Мы спросили психотерапевта, научную сотрудницу факультета психологии МГУ и многодетную маму Веру Якупову о том, почему шлепок и встать в угол — это тоже насилие и как быть, если ты уже проявил агрессию к ребенку. С Верой мы провели эфир, и теперь предлагаем вам ознакомиться с его расшифровкой — если у вас по какой-то причине нет возможности его посмотреть (или вы просто не любите формат видео).

Начнем с одного из самых распространенных доводов людей, которые практикуют насилие: «Нас били и ничего». Что с этой фразой не так?

Вера: Я как психотерапевт часто имею дело с последствиями насилия. Поэтому говорить, что «били и ничего», к сожалению, не могу. И мои коллеги-практики, и ученые, которые проводят исследования, говорят о том, что насилие оставляет довольно масштабные следы в психике, от которых потом трудно избавиться.

Работая на факультете психологии МГУ, я провожу собственные научные исследования. Данные однозначно говорят: если мы возьмем любую серьезную психическую проблему, среди факторов риска, из-за которых она возникла, будет насилие, особенно насилие, пережитое в детском возрасте.

Депрессия, тревожное расстройство, расстройство пищевого поведения — во всем спектре таких психологических проблем всегда будет выступать насилие как фактор риска.

Шансы человека, пережившего в детстве насилие, на какое-либо расстройство повышаются. Насилие никогда не проходит бесследно. Это подтверждают даже современные нейробиологические исследования. Мы можем увидеть изменения в мозге, буквально на телесном уровне, которые происходят у людей, переживших насилие.

Мозг начинает функционировать немного по-другому. Это не значит, что процессы необратимы и никогда нельзя будет их наладить, но это будет требовать больших усилий, психотерапии, иногда даже фармакологической поддержки.

Здесь нужно заметить, что мы пока еще живем в обществе, которое толерантно к насилию. Это значит, что насилие настолько нам привычно, что иногда мы его даже не замечаем. Хотя тенденция к лучшему есть. К примеру, еще 30 лет назад такая тема, как наша, вряд ли обсуждалась бы — насилие было частью повседневной жизни, те же подзатыльники, шлепки, крики. Люди не видели в этом проблемы.

Сейчас, когда у нас стало больше информации, больше исследований, знаний, мы учимся осознавать, что, когда тебя шлепают — это проблема, это неправильно.

Я часто сталкиваюсь с насилием в перинатальной сфере. И слышу даже такие вопросы: вот врачи бьют по щекам, может, это они хотели так приободрить? Здесь очень важно понимать, что нет, они не хотели подбодрить. Это не способ научить или воспитать, это — насилие. И это не правильно и не нормально. Чтобы кого-то воспитать, показать пример, обратить на себя внимание насилие не нужно.

Если вы во взрослом обществе подойдете к кому-нибудь в очереди и пнете его, чтобы привлечь внимание, я думаю, этот человек будет как минимум недоволен.

Другой пример. Представьте: вы приходите на работу, а вам там отвешивают подзатыльник. И говорят: а где отчет? Я думаю, вы это не воспримите как нормальное поведение, вы будете возмущены и оскорблены. Получается, что это не очень приемлемый способ общаться друг с другом. Так почему в общении с детьми должны действовать другие правила?

Очень важно отделить насилие от «ну ничего страшного». Ведь даже в комментариях часто пишут — какое ужасное слово вы выбрали, «насилие». Людям кажется, что это когда за тобой бегают с ножом и убивают. Но насилие бывает разным.

Вы привели наглядные примеры. Но часто родители могут возразить, что я ведь уже 50 раз объяснял, но нет никакого эффекта. А шлепок или подзатыльник очень эффективно работают.

В нашем обществе все еще есть идея о том, что без насилия ничего не получится. Без насилия над другими, без насилия над собой. Что в принципе невозможно чего-то добиться и развиваться без насилия. Ведь насилие может быть обращено и к себе: люди не позволяет себе отдыхать, считая, что если они сейчас расслабятся, то мир рухнет, они деградируют и ничего не добьются.

С детьми то же самое. Если их не заставлять и не бить, то что тогда делать вообще? Дети явно вырастут какими-то ужасными, неуправляемыми. Это идея крепка. Но вот в чем с ней проблема.

При таком подходе главный стимул — страх. Да, действительно ребенок может остановиться, перестать баловаться. Но помогает ли это в развитии? Наука говорит, что нет. Потому что страх не способствует обучению. Он способствует «замиранию» — ребенок будет просто подавлять все свои эмоции и реакции. Но подавление не равно управлению.

Наука давно пришла к выводу, что отрицательные стимулы, то есть наказание, работают намного хуже, чем подкрепление.

И вот эта идея, что на пути к счастью надо бить себя (образно) и других (буквально) она на самом деле приводит не к счастью, а к пониманию, что из любви ничего не выйдет. Из любви и к себе, и к своему ребенку.

Это вопрос действительно часто звучит. Я думаю, что люди прибегают к таким способам не потому, что они садисты, а потому что с ними самими так поступали. Поступить по-другому можно.

В первую очередь, это работа со злостью и управлением гневом со взрослыми. Родительство приводит к депривации разных потребностей, в том числе и физических. Это также и эмоционально очень насыщенный опыт. Поэтому проблема с регуляцией для родителей очень актуальна.

Регуляция эмоций — это когда мы их чувствуем, осознаем, можем опознать и выбирать способ поведения, в соответствии с этими эмоциями.

Важно не подавлять эмоции, а выбирать, как нам действовать. Если ребенок закатил истерику в торговом центре, скорее всего, он устал и пора возвращаться домой. Если ребенок в десятый раз лезет на полку и это очень вас злит, возможно, нужно, наоборот, сдержаться.

Если какая-то повторяющаяся ситуация вас выводит из себя, например, сборы на прогулку, нужно как-то попытаться ее изменить: попросить партнера одеть детей, собраться заранее.

Но в любом случае, очень важно понимать: если вы обнаружили в себе агрессию, это не значит, что вы ужасный человек и ничего нельзя сделать. Злостью можно управлять, главное — это понять, что больше я так не хочу.

И еще очень важно понимать свои границы. Хоть это и заезженное слово. Но это так — человек, который в контакте с собой, который понимает, что ему важно, как с ним можно общаться, а как нельзя, может отстоять свои границы без агрессии и злости, спокойно и заранее.

В момент злости нужно проговаривать: «Малыш, сейчас я злюсь» или важнее это определить как-то для себя самого?

Возможно, иногда стоит и проговорить, а иногда — отметить про себя и в следующий раз постараться этого не допустить, как в нашем примере со сборами на прогулку. Но важно помнить, что ребенок все понимает: наши интонации, выражения лица. Когда мы говорим ему замечания со спокойным выражением лица, то ребенок это понимает так: все хорошо, продолжай. Конечно, не стоит кричать, но можно постараться обозначить свое недовольство.

Накричать, разозлиться, шлепнуть — это всегда проще и легче.

Но если мы говорим о гуманистическом подходе к воспитанию, то он очень «дорогой» с точки зрения физических и эмоциональных ресурсов родителей. И важно не забыть их восстанавливать. Это не обязательно значит лечь и лежать (хотя и такой отдых нужен), но и понимать, когда нужно не брать на себя столько обязанностей.

Системное насилие особенно опасно и имеет тяжелые последствия. В таком случае можно говорить о ПТСР — посттравматическом стрессовом расстройстве, когда человек длительное время находится в травмирующей ситуации.

Мне кажется, что так поступают люди, которые принимают насилие как идею. И часто это происходит потому, что к ним самим в детстве было применено насилие, но им очень сложно это признать и осознать, и тогда они начинают считать насилие воспитанием.

Ведь именно так и происходят у нас многие дискуссии о насилии: люди говорят о том, что да, меня били и шлепали, но я по-другому бы не понял. Получается, это защитная реакция?

Конечно, ведь мы рождаемся с предустановкой формировать привязанность ко взрослому человеку, с которым мы растем, это очень важно для развития. По идее, этот взрослый должен нести нам безопасность, мы должны следовать за ним. А когда он становится угрозой — для ребенка (да и для взрослого тоже) это невыносимое противоречие. И общество нам говорит — ой, ну что вы, такого не бывает, это вам показалось или вы сами сделали что-то не так.

Как справиться с этим диссонансом? Особенно с мыслью, что это не мы виноваты, а взрослые. Чтобы защититься от такой мысли иногда проще вернуть себе контроль и сказать — ну, по-другому я бы и не понял.

Мне кажется, что общественный контроль очень важен. Мы социальные существа, как ни крути. И норма поведения уже меняется, поэтому мы с вами об этом сейчас и говорим. Кто-то заявил — бить детей не нормально, кто-то сказал, что мир рухнет, если перестать их бить. Так появляется дискуссия.

У нас есть такой перекос в обществе: когда мы видим, что кто-то не надел шапочку, замечаний масса, а когда кто-то бьет ребенка, то думаем, что это их личное дело.

Иногда нам легче поругать кого-то, кого мы не знаем лично, например, Манижу, чем защитить маму, на которую нападают. Наверное, тут еще важен такой комплексный ПТСР нашего общества, которое совсем недавно сталкивалось с насилием в очень сильной форме и мы стали думать, что лучше не заявлять о несогласии.

По поводу реакции на насилие, я знаю такую историю — соседи услышали, как у родителей с ребенком сильно ссорятся, возможно, с применением насилия, поднялись к ним и сказали: мы слышим все, что вы делаете. И люди перестали ругаться. То есть сообщать о своем несогласии важно, но также важно думать о своей безопасности при этом.

Есть еще такой предрассудок: если мы заявим о насилии, ребенку может еще больше влететь, его приведут домой и обвинят в том, что он так плохо себя вел, что взрослые нас пристыдили.

Тут важно не нападать и не обвинять, а делать насилие видимым. Как в моем примере выше. Понятно, что мы так не спасем мир и даже не переделаем конкретную семью, но мы как минимум дадим понять, что мы наблюдаем. А много социальных исследований показывают, что наблюдатель снижает градус насилия. Например, это заметно по снижению преступлений после установки уличных камер наблюдения.

Нам часто приводят пример с дорогой. Говоря о том, что когда ребенок вырывается и внезапно бежит на дорогу, если его догнать и шлепнуть, у него сложится цепочка: дорога-опасность.

Скорее всего, у него сложится цепочка: взрослый — опасность. Ребенку трудно себя контролировать. Наверное, как и взрослому, раз он срывается из-за страха за ребенка. Но в плане обучения такое не работает. Лучше поговорить об опасности на дороге. Да, много-много-много раз, но это все равно намного более эффективно, чем шлепок. Тем более, у нас сейчас есть примеры: сказки, мультфильмы, другие технологии.

Да, это все виды насилия над ребенком. Что такого происходит в этом углу, чтобы ребенок осознал какую-то истину? Я часто работаю со взрослыми людьми, которые сталкивались с насилием в детстве, в том числе с подобными видами. И знаю, что, в такие моменты ребенок просто думает, что он очень плохой. Ребенок не понимает, что он сделал не так, он пугается, не осознает себя. Это приводит к заниженной самооценке, к социальной тревоге, к проблемам с собственными границами.

А если хочется, чтобы ребенок что-то осознал, то нужно с ним разговаривать, учить его управлять своими эмоциями. Задача родителя в этом помогать.

А игнорирование — это отдельный вид эмоционального насилия.

Еще один частый вопрос: а что теперь, ребенка по головке гладить за проступок?

Это, опять же, поиск альтернатив, когда в твоем собственном детстве альтернатив не было. Либо насилие, либо растерянность. Хорошо, давайте применим это на взрослых. Ведь когда мы в семье не согласны друг с другом, мы же не начинаем друг друга бить? Мы разговариваем, договариваемся, приходим к компромиссу. С ребенком то же самое.

А вот поступил вот такой вопрос: как правильно наказывать двухлетку?

Никак. Вот даже в нашем языке сама формулировка «физическое наказание» показывают какую-то нормализацию наказания как такового. Ну вот оно есть и все, ничего тут не поделаешь. А когда мы говорим «насилие», все сразу возмущаются — ну нет, это вы преувеличили. Нельзя наказание обозначать как часть воспитания, это именно насилие.

Надо ответить себе на вопрос: зачем наказывать двухлетку? И в ответе уже будет цель нашего воспитания.

Двухлетний ребенок в принципе мало что осознает про себя. И от наказаний он не поймет, в чем дело. Тут опять же мы приходим к подкреплению. С более взрослыми людьми возможно не наказание, а санкции за нарушение договоренностей. Но даже тут поощрение работает гораздо лучше.

Есть такая книга американского биолога Карен Прайор «Не рычите на собаку». Несмотря на название (на обложке указано, что это книга «о дрессировке людей, животных и самого себя»), я очень советую ее прочитать, чтобы понять важность позитивного подкрепления для воспитания.

Это хороший и важный вопрос. Мы все не идеальны. Важно извиниться и объяснить ребенку, что произошло. Я устал, я сорвался, это было плохо с моей стороны и я не должен был так делать. Так ребенок поймет: да, конфликты случаются, но мы остаемся при этом в отношениях. И если с тобой плохо обращаются, это не твоя вина, а того, кто это сделал.

Идея, что если мне делают больно, виноват я — уничтожающая. Она мешает жить, от нее очень сложно потом избавиться.

Если ребенок не понимает физических наказаний, как он поймет объяснения? Кажется, что он понимает только яркие воспоминания.

Если это маленький ребенок, он не поймет объяснений, поэтому тут уже инициатива за родителями: уберите от доступа ребенка все вещи и предметы, за которые переживаете, держите его при себе на дороге, защищая. А чем старше ребенок, тем больше мы уже вводим правил и договоренностей.

Насчет воспоминаний — да, ребенок их понимает и хочет повторить. Но что ему больше захочется повторить: насилие или похвалу?

Как вы думаете, мы когда-нибудь глобально победим насилие над детьми и перестанем считать его нормальной практикой воспитания?

Я думаю, да. Мы видим, как сейчас люди ищут другие варианты взаимодействия с ребенком. Это здорово! Никому не хочется быть родителем, который орет и бьет. Но все еще остается страх, что если этого не делать, вырастет какой-то монстр. Но это, опять же, про опыт самого родителя, а не про эффективные методы воспитания.

Общественная норма меняется, человечество в целом становится все менее толерантным к насилию. Конечно, это произойдет не в один день и не сразу. Именно потому важно об этом говорить.