Когда бабушка и мама не могут поделить ребенка. Что такое «синдром крадущей матери»?

Читательницы НЭН в своих письмах часто рассказывают, как бабушки конкурируют с ними в воспитании детей, оспаривают и нарушают их решения, забирают детей, когда маме неудобно и не хочется этого. В народе такое поведение другой женщины окрестили «синдромом крадущей матери».

Разбираемся с гештальт-терапевткой, семейной терапевткой, мамой четверых детей Настасьей Андриадзе, что это за синдром и как маме дать понять другим членам семьи, что в воспитании ребенка все главные решения принимает она. Некоторые ситуации, описанные в тексте, проиллюстрированы вопросами, поступившими в нашу онлайн-приемную.

Что такое «синдром крадущей матери»?

Под «синдромом крадущей матери» понимают вмешательство в отношения матери и ребенка других членов семьи, когда они пытаются занять место матери, вытеснить ее эмоционально или физически, обесценить ее. Это злоупотребление уязвимым состоянием женщины. Это когда другая женщина пытается присвоить себе больше прав участвовать в жизни ребенка, считает, что она лучше знает и больше умеет, чем родная мать, транслирует и осуществляет это.

Кто обычно оказывается в роли «крадущей матери»?

Старшие женщины в семье — бабушки детей. Мне встречались случаи, когда «крадущей» оказывалась тетя или старшая сестра.

С чем связан этот феномен?

Чаще всего это происходит в традиционных семьях, где все друг от друга зависят и есть слияние. Находящиеся под властью и давлением мужчин женщины тоже хотят властвовать и командовать и организуют скрытый матриархат. Женская власть распространяется на домашнее хозяйство и управление жизнями членов семьи.

Из чего формируется потребность женщин воспитать всех детей?

В основе — желание спасти систему. Женщина хочет все взять в свои руки, потому что «она лучше знает». На самом деле она не может выдержать тревогу, вызванную происходящими изменениями: ведь когда сын или дочь создают свою семью, они отделяются от большой, родительской, у них своя жизнь и своя система воспитания детей. «Главная» мать считает, что семья должна быть вместе, семью надо сплачивать, и она пытается добиться этого через власть и контроль.

На российском Кавказе, а также в Таджикистане и Узбекистане бывает, что, если у одного брата жена не может родить, другой отдает ему одного из своих детей. И чаще всего именно их мать говорит, что нужно так сделать. Это крайнее проявления «кражи» ребенка — физическое изъятие ребенка в целях сохранения семьи и укрепления системы.

Как наука объясняет «синдром крадущей матери»?

Это ненаучный термин, но научное обоснование у феномена есть.

В теории семейных систем Мюррея Боуэна есть понятие дифференциации — чем менее у человека слиты эмоции и интеллект, тем дифференциация выше. На другом полюсе — слияние. Уровень слияния/дифференциации влияет на эмоциональные процессы, уровень близости/дистанцированности, уровень тревожности в семейной системе.

Люди, умеющие дифференцировать свои чувства от поступков, способны создавать и удерживать границы. В семьях, находящихся в слиянии, доминируют эмоции — страх, тревога, и члены семьи действуют только на сплочение. Это место, где нет границ и индивидуализации личностей. Мы все принадлежим друг другу, ты принадлежишь мне, я принадлежу тебе.

Часто это порождает инцестуозность. Например, когда свекровь кормит грудью внука — это форма инцеста. Важно понимать, что инцест не имеет под собой сексуализированного подтекста, он имеет подтекст власти — через слишком сильное приближение к телесности, где стираются границы индивидуального, эта женщина становится «главной самкой», которая буквально пытается выкормить всех детей семьи.

Если взять циркулярную модель Дэвида Олсона, семьи различаются по уровню гибкости и сплоченности. Такие семьи, где есть «крадущие матери», характеризуются высокой гибкостью и высокой сплоченностью — это тоже про отсутствие границ и проникновение на территорию друг друга.

С точки зрения обеих теорий, «крадущая мать» — это не откуда-то свалившаяся странная женщина, а закономерность семейной системы с определенными характеристиками — сильным слиянием, замкнутостью. Дисфункциональные отношения ведут к таким «выстрелам». Иногда это выстреливает в форме реального инцеста. Смотря кто над чем пытается доминировать, кто через что удовлетворяет потребность во власти и успокаивает тревогу.

Из каких женщин вырастают «крадущие матери»?

Женщины с отнятой жизнью, с отнятым пониманием, кто они есть, жертвенные. Если женщина «положила всю жизнь на алтарь семьи», теперь ей все должны, по ее мнению. Чаще всего это женщина угнетенная. Скорее всего, в ее родительской семье с ней не считались. И в собственной семье муж относился к ней как к объекту.

Через «кражу» чужого ребенка женщина приспосабливается — спасается тем, что хоть где-то она властелинша. Опасность кроется в том, что вразумить такую женщину сложно, — обычно она уверена, что действует из лучших побуждений, не видит в своих действиях проблемы и вреда.

Какие эффекты такого вмешательства?

В прошлые времена, когда люди жили экономически по-другому, такое устройство могло быть полезно. Когда все уходили на поля работать или женщины умирали в родах, одна или несколько женщин должны были растить всех детей.

Это история молочных братьев и сестер. Сейчас сложно себе представить, чтобы для установления молочного родства кто-то специально отдал своего ребенка кормить другой женщине. А раньше выбирали молочную мать, чтобы закрепить эту связь и быть уверенным, что, в случае чего, у ребенка гарантированно будет дополнительная опора.

Сейчас люди стараются создавать свои собственные ячейки, есть тенденция на индивидуализацию. Если я ращу своих детей, я хочу их растить так, как я хочу, есть много разных методик и способов, про которые я могу узнать и выбрать что-то. Для современных людей опыт старшего поколения — это чаще всего то, что тянет назад.

В наши времена, кажется, в этом нет ничего полезного. Разве что если мать оставила ребенка — например, у нее тяжелая зависимость, она родила ребенка и бросила его. В таком случае у него все равно будет семья.

Чем конкретно плоха «кража» ребенка?

«Кража» ребенка очень фрустрирует мать. У нее появляется вопрос — «а я тут кто?» У нее растет напряжение, когда у нее отбирают ответственность за ребенка, право на его воспитание, удовольствие от общения с ним.

Из-за конфликта между взрослыми происходит подмена иерархии. Бабушка или дедушка могут делать ребенка союзником против родителей, перетягивать на свою сторону, бабушки иногда конкурируют с матерями. Ребенок не понимает, кто тут главный, на кого ему опираться, кому доверять, кто за него отвечает. Это ведет к очень большой спутанности в сознании ребенка, он не чувствует границ. Если у мамы и у бабушки нет четких ролей, тогда и ребенок своей роли не понимает. Он как будто становится объектом, который делят.

Как отличить, где заканчивается здоровое участие других членов в воспитании ребенка, а где начинается «кража»?

Нельзя дать универсальный критерий для всех семей. Но если мама интуитивно чувствует, что происходит что-то непонятное, что ребенка забрали, куда-то понесли, ей не сказали, ничего не спросили — ей важно обращать на это внимание. Иногда начинается с легких покушений на границы матери и подрыва материнского авторитета.

Что маме делать в таком случае?

Я бы предложила очертить круг ее ответственности за ребенка, как она свое материнство переживает, в чем она чувствует себя в контакте с ребенком. В чем он пошел гулять, во сколько он ложится спать, что он поел — определяет мама.

Важно, чтобы эти решения слышали, понимали и поддерживали другие члены семьи. Когда мама говорит ребенку: «Нам сейчас пора кушать», бабушка должна сказать: «Слушай маму, мама сказала, пора кушать».

Главные отношения ребенка в семье — с мамой. Если ей нужна помощь других родственников, она попросит. Если же ей начинают навязывать, обесценивать ее и ее усилия, это уже похоже на «синдром крадущей матери».

Кто еще может быть на роли «крадущего»?

Иногда сама мама может оказаться в этой роли — если не подпускает отца к воспитанию ребенка. Например, отец пошел с детьми гулять, они подтягиваются на турнике, а мама выбегает и говорит: «Девочкам не надо на турник». Или в других случаях: «Ты с детьми не умеешь обращаться, давай я сама» или «не мужское дело подгузники менять». И мать изолирует ребенка от отца, «крадет» его.

Бывают и крадущие отцы. Однажды я была свидетельницей такой истории. У женщины поздние роды. Поскольку она находилась в стране нелегально, ребенка записали на отца. А у отца на основе его собственного семейного опыта есть невротическая фантазия, что жена хочет отнять у него ребенка — и он это делает сам: забирает у нее ребенка, саботирует выход на работу, выполняет материнские функции. Жене он говорит: «Мы без тебя хорошо справляемся, нормально погуляли, я его спать уложил». А когда мать просит, чтобы ей позволили видеть, как растет ребенок, участвовать в его воспитании, ее не допускают.

Некоторые мамы переживают, что не могут отличить, когда проявляют неадекватную ревность, а когда у них правда «крадут» ребенка.

Ревность — это заложенное эволюцией чувство. Она сигнализирует о том, что есть угроза утраты ресурсов. Ревность — это некий маркер того, что тут что-то происходит.

Если речь о матери с ребенком, то это сигнал о том, что у мамы уводят ее права и ответственность за ребенка, а также удовольствие от контакта с ним. Она утрачивает свой вклад, свой ресурс. И в этом месте мама имеет право ревновать: ревность показывает, что что-то происходит.

Обратный полюс — невротическая ревность. Важно соблюдать баланс между крайностями. Когда мать полностью подминает ребенка под себя, участие других в его воспитании становится невозможным — это чрезмерно. Чтобы отличить одно от другого, важно очертить свой круг ответственности. И важно осознавать — сейчас, когда они берут ребенка, нарушается мое право на ребенка, моя граница?

Когда маме нужна и удобна чужая помощь, когда мама в союзничестве с другими родными — это норма. Но и в таких ситуациях может возникать ревность. Например, женщина попросила кого-то из родных посидеть с ребенком, а сама пошла на маникюр и продолжает ревновать: вот они там с моим ребенком, кормят его, еще что-то делают. В этом моменте она как будто не учитывает тот факт, что она сейчас тоже что-то получает, сейчас ей важно опереться на других родственников.

Еще я бы предложила маме тестировать: что я сейчас чувствую? Ревность ли это? Лишают ли меня сейчас чего-то? А может быть, я просто переживаю, как ему там без меня, или скучаю? Это тревога, которая иногда может напоминать ревность.

Что еще, кроме очерчивания круга ответственности, стоит сделать маме?

Важна ее активная позиция. Это не обязательно и не сразу должна быть конфронтация. Ресурс бабушки ведь можно использовать. Кроме того, ребенок имеет право на отношения с бабушкой.

Иногда можно прямо попросить: «Поддержите, пожалуйста, мой авторитет у ребенка, когда я устанавливаю правила. Это важно. Помогите мне в том, чтобы он знал, к кому ему нужно прислушиваться». «Крадущие матери» иногда даже не понимают, что они маму подвели. Им кажется, они такие добренькие, «задружились с внучком».

Маме важно вносить свой полюс. Не обязательно ругаться с бабушкой, когда она говорит «ой, что там мама говорит, не слушай маму». Можно исправлять послание спокойным, уверенным тоном, например, говорить: «Нет, маму надо слушать, мама здесь главная. Мама сказала кушать в два часа, значит, обед будет в два часа, все слушаемся маму, и вы, бабушка, тоже слушайтесь маму. Вы что, не умеете все маму слушаться?» Важно быть уверенной в своем материнском праве и своей ответственности, усваивать эти чувства.

Исправлять установки нужно, обращаясь к ребенку, а не к его бабушке, тем самым показывая ребенку, что мама эти кривые послания имеет право исправить. Для ребенка все равно первостепенно важно будет то, что говорит мама. Нужно мягко выстраивать такую границу, в которой у бабушки не будет оснований говорить всем: «А мне не дают видеться с ребенком».

В тяжелых ситуациях потребуется конфронтация, например, как в случае, когда бабушка кормила ребенка грудью. В инцесте, как и всегда в насилии, которое осуществляется «подпольно», тайное важно сделать явным, рассказать всем о происходящем. Я бы предложила объявить на каком-то семейном собрании: «Я уличила бабушку в таком-то, такого быть не должно, имейте это в виду, я этого не позволю. Больше она наедине с ребенком не остается». Не выяснять — вы зачем это делаете? Это все бессмысленно. Она придумает миллион отмазок. Важно сказать: я все видела, я все поняла, вы больше этого не делаете, это запрещено.

Еще один вариант — дистанцироваться. Это может быть сложный выбор. Если дистанцироваться от свекрови, тогда придется отказаться и от ее помощи. Нужно понимать, могу ли я на какое-то время нанимать няню или брать помощь мужа. Иногда это переезд — разъехаться обязательно. Чем дальше, тем лучше.