«Это касается каждого, это рядом с нами — иногда прямо в нашей семье»: важный разговор о насилии над детьми

В процессе подготовки этого письма Лена общалась с несколькими экспертами, в том числе и психологиней проекта «Тебе поверят» Анжелой Пиаже. Она рассказала очень много важных вещей, но не все из них удалось включить в письмо от Kit. Мы поговорили с коллегами из Kit и решили опубликовать исходник беседы с Анжелой — чтобы как можно больше людей получили доступ к экспертным рекомендациям.

Письмо Лены для Kit можно прочесть здесь (а еще здесь и здесь). А на саму рассылку можно подписаться вот тут — ее пишут журналисты и блогеры, освещающих события в стране и мире. А здесь вы можете узнать все о том, как работает организация «Тебе поверят», которая оказывает помощь людям, пострадавшим от сексуализированного насилия в детстве.

Что такое сексуализированное насилие в отношении ребенка?

Под этим термином понимается широкий список разнообразных действий, видов и форм насилия в области телесности, сексуальности ребенка. Автором насилия выступает взрослый человек или старший ребенок, подросток.

Контактными считаются действия, при которых происходят манипуляции с телом ребенка, прикосновения, обнажение, — например, к ним относятся мастурбация и принуждение к мастурбации.

При бесконтактных действиях ребенка вовлекают в разговоры на интимные темы, предлагают посмотреть порноконтент и так далее.

Кроме того, большое пространство для бесконтактного сексуализированного насилия представляется в Сети. Переписка, налаживание контакта, «ухаживание», отправление собственных обнаженных изображений, вовлечение ребенка в пересылку интимных фото и видео, делается в том числе с экономическими целями (например, получение изображений ребенка с целью распространения или шантажа).

Я хотела бы подчеркнуть, что насилие включает в себя не только непосредственно изнасилование (то есть проникающее анальное, вагинальное насилие), но и множество других практик, многие из которых начинаются условно безобидным образом, когда автор насилия как бы подбирается к ребенку, вовлекает его в какие-то игры, общение, формирует доверие и интерес, а затем постепенно начинает нарушать телесные и сексуальные границы ребенка вербальным и невербальным образом.

Правда ли, что секспросвет способствует снижению эпизодов насилия над детьми?

На действия авторов насилия секспросвет напрямую не влияет. Преступные намерения человека — это его убеждения, ценностная, этическая система и внутреннее дозволение, уверенность в том, что совершать насильственные действия ему можно.

Но для самого ребенка половое воспитание сообразно возрасту очень сильно проясняет тему границ: что в отношении меня, моего тела возможно и в каких ситуациях, что в отношении меня нельзя, что мне можно в отношении другого — маленького или взрослого, а что нельзя; что такое сексуальные границы, что такое телесные границы.

Чтобы он быстрее понял, что происходит что-то не то и мог обратиться за помощью и сообщить, что другой человек делает запрещенное. Правила — это понятная информация, которая снижает для ребенка риск попадания в долгую ситуация насилия и повышает шансы на то, что ребенок обратится за помощью.

Кроме того, ребенок, осведомленный о своих правах, знающий, как можно и нужно реагировать, умеющий сказать «нет», представляет собой менее «доступный» и легкий «объект» для действий автора насилия.

Как насилие, пережитое в детстве, может отражаться на взрослении и дальнейшем опыте человека?

Для прогнозирования последствий для человека, его ментального и физического здоровья, необходимо учитывать индивидуальный опыт: что именно происходило, в каком возрасте, насколько долго длилось, была ли у ребенка (это очень важно!) возможность обратиться за помощью и откликнулись ли на нее взрослые, помогли ли, разобрались, или наоборот — дополнительно оттолкнули, оскорбили, унизили, проигнорировали, оставили в ситуации опасности.

Это может показаться неочевидным, но огромное значение, кроме собственно эпизодов сексуализированного насилия над ребенком, имеет период после: что в это время происходило с ним самим, какие ресурсы были в жизни ребенка, семьи, помог ли ему кто-то, объяснил ли, что произошло, что другой человек не имел права так себя вести.

Последствия для ментального здоровья могут быть — в том числе и далеко идущими. Это могут быть физические заболевания, активировавшиеся после насилия в результате стресса и связанные, в том числе, с повреждениями тела. Это могут быть нарушения ментального здоровья, это может быть огромное количество эмоций, которые затапливают ребенка (в эти моменты он может чувствовать вину, стыд, испорченность, грязность), это могут быть определенные нарушения в сфере сексуальности, это могут быть нарушения в понимании границ, правил общения людей, проявления любви. Повышается суицидальный риск, могут появляются разные формы зависимого, опасного поведения.

Что происходит с психикой человека, если он не получил должной поддержки и помощи после пережитого насилия?

Из-за того, что насилие может быть растянутым во времени, содержащим стадию «ухаживания», формирования отношений, приближение, маленькому ребенку может быть сложно понять, что происходит. Особенно если у него/нее нет представления о правилах детской сексуальной безопасности. Однако на уровне чувств рано или поздно появляется ощущение того, что что-то идет не так, что происходит что-то капитально неправильное.

Ребенок постарше может догадываться, что то, что с ним делают, имеет отношение к миру взрослых. При этом он будет ощущать свою вину и «испорченность». Он может также думать, что никто ему не поможет, придется бороться за себя самому.

У ребенка может начать формироваться некая новая норма отношений: все братья так играют с сестрами, все папы/дяди/дедушки так общаются с детьми, тем более, что авторы насилия могут транслировать им эту мысль напрямую.

У ребенка, пережившего насилие, нет представления о собственных правах — фактических, юридических, человеческих. Такой ребенок часто не знает, что с ним так нельзя — не только на уровне общественной морали, но и просто по закону.

Что первым делом должны сделать родители, если ребенок рассказал о домогательствах со стороны взрослого?

Родители должны приложить все усилия, чтобы ребенок больше не контактировал с автором насилия, будь то взрослый или другой ребенок. Если речь идет о насилии между детьми в одной семье, это действительно сложно, родители в таком случае находятся в замешательстве, шоке и в ситуации сложного этического выбора — это нормально. Но им необходимо вспомнить, что взрослые в этой ситуации они, у них ресурсов больше, чем у пострадавшего ребенка.

Даже если ребенок конструирует историю, связанную с сексуализированным насилием, в этой ситуации все равно надо разбираться, потому что назвать такое поведение ребенка обычным не представляется возможным.

Родители должны поблагодарить ребенка за доверие: «Хорошо, что ты мне рассказал(а). Это очень важно. Я больше не допущу, чтобы ты пострадал(а). Я сделаю все, чтобы ты находился(лась) в безопасности. Ты не виноват(а)».

За поддержкой родители могут обратиться в профильную организацию, например, в нашу или центр «Сестры». Они могут запросить юридическую и психологическую консультации, чтобы разобраться в ситуации, оценить, насколько ребенок пострадал, решить будет ли полицейское расследование, нужно ли подключать терапию для ребенка, составить план того, как действовать дальше.

С подробной информацией можно ознакомиться тут.

Часто сексологи советуют образовать для ребенка так называемый круг безопасности, в который входят наиболее близкие ему члены семьи. Но ведь бывает так, что насилие происходит именно внутри этого круга.

Важно, чтобы у ребенка была возможность сказать «нет» нежелательным контактам, выйти из них и обратиться к взрослому за помощью. Почему важно, чтобы этих взрослых было несколько? Потому что, как мы знаем из статистики, часто насилие над ребенком совершает человек из ближнего круга, то есть человек, который знает ребенка, от которого ребенок зависим, которого ребенок может любить, уважать, ценить и считать самым близким.

И для того, чтобы, оказавшись в такой ситуации, ребенок не попал в западню, в которой человек, который должен о нем заботиться, сам же и причиняет ему вред, ребенку необходимо иметь несколько контактов на выбор, к кому обратиться со своей проблемой. Хорошо, если среди подтвержденных контактов и доверенных лиц ребенка будут не только люди непосредственно из семьи. Близкие могут находиться в зависимости друг от друга, а значит, у них может не быть ресурсов, чтобы защитить ребенка, если насилие произошло в семье.

С точки зрения полового воспитания составление списка «горячих контактов» очень важно для безопасности ребенка: он должен четко знать, куда, к кому обращаться, если что-то случилось, кто выслушает, поверит, не осудит, поможет.

Как помочь ребенку стать менее уязвимым? Ознакомьтесь с материалами по ссылке.

Насколько губительно для психики ребенка насилие в семье? И как помочь ребенку пережить его?

Важно отметить, что взрослый, совершивший насилие в семье, может не быть ребенку кровным родственником. Например, он может быть отчимом или сводным братом. В этом случае произошедшее все равно будет считаться инцестом, потому что отчим — взрослый, выполняющий функции отца, член семьи и именно с этой ролевой позиции воспринимается ребенком.

Инцест очень тяжелая травма — для многих это намного тяжелее, чем пострадать от действий каких-то обидчиков со стороны. Потому что в случае, если на ребенка напали на улице, в школе, в спортивной секции, у родителей, как правило, больше инструментов, чтобы обезопасить ребенка и предотвратить повторение этой ситуации. Дом остается тем местом, где не обидят, дадут ощущение безопасности. И в таких ситуациях представления ребенка о добре и зле капитально не смещаются, потому что близкие и любимые таковыми и остаются.

Но если эти самые близкие и любимые оказываются «волками в овечьей шкуре», это очень сильно запутывает ребенка: он не понимает, почему в отношении него так поступают, или считает это наказанием, или игрой, или некой формой любви и отношений, которые существуют между ним и автором насилия.

Впоследствии таким людям сложно распознавать добро и зло, формировать доверие, ведь очень тяжело, когда любимые тебя предают, когда человек, от которого ты зависишь фактически, витально и эмоционально, относится к тебе как к объекту, эксплуатирует, игнорирует твои потребности, чувства.

Как помочь? Нужно вернуть ребенку опору и дать ощущение почвы под ногами — да, произошло шокирующее событие, «мир слетел со своей оси», но я тебе помогу и поддержу. Нужно объяснить, что человек, совершивший насилие, был не прав: «Он не имел права так поступать с тобой. Твое тело принадлежит тебе. Он нарушил правила безопасности. Его поступки плохие, а не ты».

То есть дать ребенку опору, чтобы он не находился в недоумении: как это возможно и почему это происходило? Нужно объяснить ребенку, что он имеет право злиться, плакать, негодовать, возмущаться, быть испуганным.

Необходимо работать с эмоциями ребенка, смотреть, как он перерабатывает ситуацию, восстанавливать доверие в отношении других надежных близких, отвечать на вопросы, снимать с него ощущение своей вины и негодности (это естественно для ребенка — связывать все, что происходит в их мире, со своей персоной, поэтому важно говорить ему, что обидевший его человек сам так решил, и это было неправильным и преступным решением).

Почему в обществе все еще так силен виктимблейминг?

Виктимблейминг силен, поскольку информированность по теме насилия в обществе еще очень и очень низкая — и скорее всего, будет оставаться таковой еще долго, потому что формирование базы знаний по теме в социуме — это сложные социальные процессы, которые не происходят быстро.

Сейчас вокруг темы насилия — домашнего, физического, психологического, экономического — существуют устойчивые мифы. Что уж говорить про такую узкую тему, как сексуализированное насилие над ребенком — это для людей, как правило, темный лес.

Это может звучать странно, ведь все мы, взрослые люди, понимаем, что вовлекать ребенка в какую-либо сексуализированную эксплуатацию недопустимо — тем более, это закреплено в нашем законодательстве. Но в реальности все не так очевидно. И я связываю это с отсутствием знаний, культуры и воспитания по этому вопросу.

И давайте посмотрим шире: уровень насилия в обществе высокий, люди постоянно нарушают границы друг друга разными способами, совершают бытовые (то есть в пространстве собственного дома) преступления, проявляют агрессию. И поэтому получается так: раз насилие является объективным, пока не разрешенным контекстом, люди в нем живут, неудивительно, что вокруг него существуют мифы и стереотипы, неудивительно, что люди обвиняют пострадавших. Взять, к примеру, домашнее насилие — в нем часто и очень лихо обвиняют пострадавших людей — и в частности, пострадавших женщин.

Но, казалось бы: кто обвинит пострадавшего от насилия ребенка? Тем не менее, это тоже очень распространенная история — опять-таки потому, что люди не понимают, что такое насилие, как оно происходит, как оно рождается, кто несет за это ответственность, что такое личные границы, как они нарушаются и что именно считать этим нарушением, какие последствия будут у этого нарушения.

Это видно в ситуациях, когда повзрослевшие пострадавшие от сексуализированного насилия в семье обращаются к авторам насилия и говорят о том, как их ранило пережитое, они могут услышать, что насилия с ними не совершали, а если и совершали, то «ничего такого, подумаешь!». Это называется обесцениваем травматичности собственных действий.

Мифы про детское сексуализированное насилие можно почитать тут.

Как видите, проблема выраженная и просвещение очень нужно.

Почему люди не верят жертвам и обвиняют их?

Людей пугают случаи насилия, им очень не хочется самим оказаться на месте пострадавших, — настолько, что они мельком смотрят в сторону автора насилия и оценки его поведения: либо сразу же маркируют его как злодея и преступника (и тогда с ним все понятно, пусть разбираются правоохранительные органы), либо как сумасшедшего (тогда с него тоже взятки гладки). Внимание переключается на пострадавшего человека — и ищется причина произошедшего с ним насилия в нем самом.

Что, например, может быть причиной насилия в глазах таких людей? Есть целый свод «нарушений», которые могли привести к преступлению: шла вечером по улице в короткой юбке, была нетрезвой, громко смеялась, пошла в бар, садилась на коленки к отчиму, не слушалась маму, была гадкой девчонкой.

Все эти когнитивные искажения, обвинения и оскорбления локально могут помочь обвиняющему человеку снизить собственную тревожность, но по факту являются необъективной и неэмапатичной позицией.

Все это мешает человеку по-настоящему разобраться в том, как устроен процесс насилия, как он происходит. А понимание, на самом деле, поможет защитить и себя, и своих детей. Потому что эти не «какие-то случаи», которые «происходят где-то там и с кем-то там» — статистика и опыт работы показывают, что это касается каждого, это рядом с нами — иногда прямо в нашей семье.

Вот здесь вы найдете полезное пособие, которое мы недавно выпустили с коллегами из «Стеллита».